нет, и смотрительницам нравилось сплетничать, попивая чай. А тут вдруг явились экскурсантки! На них зашипели из-за грязных следов, поторопили поскорее переходить из зала в зал, в общем, посещение музея свелось к фразе «ходют тут всякие».
Выбрав самую приветливую тетеньку, девушки поинтересовались, как создавался музей. Двое смотрительниц пожимали плечами, слышали про краеведческий кружок, но кто там был и как все было они не помнили – это ж сколько лет прошло! И все же девушки пришли не зря. Их отправили к пенсионерке-гардеробщице, бывшему сотруднику музея, правда предупредили, что пальто она выдает правильно, а вот с памятью плоховато. Но если не она, то вряд ли кто еще вспомнит «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой» – с выражением продекламировала смотрительница.
Гардеробщице- пожилой женщине с выцветшими голубыми глазами и седыми редкими кудряшками, было скучно и женщина с удовольствием пообщалась с подругами, вспомнила Онисью Федосеевну.
– Царствия Небесного! Сложная была Онисья, ох, сложная, но не заслужила такой участи… хотя удивляюсь, что ее раньше не пристукнули. Ох, попила кровушки! Я тогда первым экскурсоводом музея стала, все на моих глазах было. Теперь память уже не та… вот вчера так в домашнем халате на работу и пришла! Спасибо, отпустили домой переодеться! О чем я… Владимира помню, милый мальчик был, не удивляюсь, что стал историком! Но никто из кружка Онисьи впоследствии даже в музей не заходил.
– А кто был в кружке, сколько их было?
– Дай Бог памяти… Тамарка, соседка моя, тоже покойная, у нее здесь никого не осталось, дети уехали, создали семьи в других местах, да и дом продали давно, муж-то Тамаркин еще раньше умер.
Володя… я только что про него вам рассказывала… он такой умница и красавец, и директором музея был, и сейчас важным чиновником стал. Нет, тоже давно не приезжал, да к нам он бы и не пришел, к Онисье только.
Толя – тот в полиции, следователь. Или майор, я уж не разбираюсь в их должностях. Этот рано о краеведении забыл, весь в семье и в работе. Хотя… – понизила она голос, – видела я его с бабой пару раз. Даже не скрывается, полюбовница у него, точно. И как жена молчит? Да знает, точно, городок маленький. Две дочки, постеснялся бы! Но он все деньги в семью, почему знаю – тоже соседи они мои. Все время на работе, и подрабатывает еще, в выходные и летом на такси работает, ну, на своей машине.
Валентина на пенсии давно, я-то смотрительницей пошла, теперь вот гардеробщица, а она, хоть и историк, дома сидит. Как же, не солидно, она ж директор школы! Не то что я, простой экскурсовод. Сын у нее один, вроде не женат. Но лет ему уже не мало, пятьдесят точно есть.
С трудом, но смотрительница припомнила фамилии Тамарок и Володек. Круг сомкнулся, кроме уже известных людей с фотографии, никого больше старушка-гардеробщица не припомнила.
Получается, что надо идти к Валентине! С Владимиром все ясно, Тамара умерла, Толик мало, что полицейский, но весь в добывании денег для семьи и любовницы, с Владимиром уже виделись.
– Причину придумывать не надо, со смертью Онисьи кроме Валентины некому ответить на вопросы о тех годах. А там потихоньку и сыном поинтересуемся.
– Вот нутром чую, мы на правильном пути.
– А другого и нет. Никто больше легенду в подробностях не знает.
Но прежде, чем идти к Валентине Федоровне, чей адрес выдал им Андрей, обрадованный, что Саша забыла о глупостях – пусть поговорит, это безопасно! – пришлось идти в магазин за кошачьим кормом.
Новый друг оказался не в меру прожорливым, правда и благодарным. Буквально на следующий день он замурлыкал и даже пару раз потоптал бока девушек по очереди лохматыми лапками. На улицу идти он категорически отказался, и прекрасно чувствовал себя в доме.
– Дальше что делать? Еще несколько дней, и мы уедем! А вдруг не удастся увезти его с собой, смотри, как прижился! – переживала Соня.
Имя ему так и не придумали, но как-то кот взглянул на подруг с очень знакомым выражением морды, и они хором расхохотались:
– Это ж Лука! Тосканский комиссар!
– А ведь и правда похож!
Так кот и стал… нет, не Лукой, а… Лукичем. А что? Хорошее кошачье имя. Причем сразу стал на него отзываться.
– Не кот, а золото! – радовались и одновременно печалились девушки. Этим утром они уговорили местного ветеринара, привыкшего к вызовам на осмотр коров, телят и прочей скотины, заглянуть к ним за отдельную плату.
Ветеринар заверил, что кот на вид здоров, взял необходимые анализы, сообщил, что животному примерно три года. Во время стрижки когтей кот сначала укоризненно посмотрел на хозяек, а потом с удовольствием, даже со смаком впился в руку врача, прокусив ее до крови. Ветеринар не остался в долгу, он пообещал лично сделать все необходимые прививки самой толстой иглой, какие только есть, после чего и выдаст животинке паспорт.
Лукич долго вылизывался с оскорбленным видом, пристраивая на место каждый потревоженный ветеринаром волосок, и даже не повернул головы на заискивающее «кыс-кыс» и порцию свежего корма в миске.
***
Бывшая директриса школы Валентина Федоровна жила в панельном доме у городского рынка. Домофона на двери подъезда не было, и подруги без проблем взлетели на 4 этаж, позвонили в нужную дверь.
Хозяйка оказалась дома. Не опасаясь, впустила девушек, сославшихся на смотрительницу в музее, проводила в опрятную скромную комнату и сразу побежала ставить чай – ну какой разговор без чая!
Вынесла к чаю грушевую шарлотку, еще теплую, недавно испеченную. Видно было, что гости ей в радость, и поговорить хочется. Совсем еще не старая женщина явно скучала на пенсии.
– Жалею, что на пенсию пошла, думала- отдохну, книги буду читать, здоровьем займусь, а скучно. Хоть обратно иди простой учительницей, но нервы жалко, разве с современными детьми сбережешь нервную систему! Ой, все это такая давняя история, все уже забылось…
– Расскажите про ваш краеведческий кружок, нам Онисья Федосеевна фото показывала, где вы все вместе, вы до сих пор отношения поддерживаете?
– Да где там… Тамарка, покойная, только из-за Володьки с нами была, нравился он ей, а он внимания на Тамарку не обращал. Однажды она так плакала, тогда мне и рассказала.
– Онисья Федосеевна говорила, что вы все очень дружны были.
– Онисья была авторитарна. Все должно быть только так, как ей хочется, да она по жизни всегда такая… была. Никакой самодеятельности, шаг вправо, шаг влево- не по ее, так со свету бы
