- Но не исключено, что он будет подозреваемым, - сказал следователь.
- Подозреваемым в чем - в собственном убийстве? - съязвил я.
- Нет, наверное, есть что-то еще.
Спустя несколько дней я все же получил возможность пройти к Виктору. Подъезжая к больнице, я увидел нескольких молодых людей с рациями. Кто-то мне кивнул, помахал рукой. Это была личная охрана Виктора.
У знакомой мне двери на третьем этаже охрана была снята.
На койке одиночной, хорошо оборудованной палаты лежал Виктор с перебинтованной головой, он был под капельницей. Он слабо улыбнулся мне и попытался поднять руку для приветствия, но, видимо, из-за боли не смог. Я подошел к нему:
- Ну как дела?
- Ничего, - ответил Виктор. - Слава Богу, жив остался.
Мы немного поговорили, вспомнили тот злополучный вечер. Я сказал ему, что милицейская охрана у палаты снята.
- Я в курсе. - Он с трудом выговаривал каждое слово. - Меня пока охраняют. Опасаюсь я... Наверное, многие знают, что я жив... убийцы снова попытаются ликвидировать меня. Я думаю в ближайшее время уехать куда-нибудь за границу на лечение...
Через несколько дней Виктор покинул больницу.
С того злополучного вечера 22 ноября прошло почти два месяца, и ни о Викторе, ни о курганских ничего не было слышно, пока не наступило 25 января 1996 года.
И ДРУГИЕ ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ КУРГАНСКИХ
Как сообщали пресса и телевидение, на улице Алабяна, около магазина "Джип", что недалеко от метро "Сокол", убиты трое курганских: Пересадило, Суринов и Кузнецов, которые приехали в магазин на "БМВ-540". Пересадило и Суринов вошли в магазин, а Кузнецов остался ждать их в машине. Через несколько минут к "БМВ" подошли три кавказца, один из них вытащил револьвер и через боковое стекло трижды выстрелил в Кузнецова. Убедившись, что пули достигли цели, убийцы вошли в магазин, где расстреляли в упор Пересадило и Суринова. Покупатели и продавцы не пострадали. Преступники благополучно вышли, сели в припаркованный рядом "Мерседес-500" и скрылись в неизвестном направлении. Розыск убийц ничего не дал.
Следователи выдвигали несколько версий. Одни предполагали, что это месть воров в законе, которые вынесли приговор за убийство своих друзей Солоником, с которым Пересадило был тесно связан. Другие отрабатывали версию, что курганские поссорились накануне в одном из казино с кавказцами, и те решили разобраться с ними. Как бы там ни было, а неприятности стали преследовать курганских одна за другой.
После отъезда Виктора я потерял связь с курганскими. Правда, однажды мне позвонил человек, назвался другом Виктора и сказал, что у того есть ко мне просьба. По всей видимости, звонок был из-за границы. Пропал Евгений Присыпкин. Я немного его знал, видел несколько раз. Тридцатилетний здоровяк, Присыпкин был неробкого десятка. Обстоятельствами его исчезновения Виктор и просил меня заняться.
Накануне своего исчезновения Присыпкин поставил свой "мерседес" на одну из стоянок в Строгине и позвонил кому-то с мобильного телефона. Дальше след его терялся. Возможно, после этого он и не приехал домой.
Я выехал в оба отделения милиции, обслуживающие район Строгино. В одном из них я нашел знакомого следователя и попросил его о помощи. Но следователь сказал, что кому-нибудь надо официально подать заявление. Вскоре его написали, и уголовное дело было возбуждено. Стали отрабатывать версии, кому мог звонить Евгений в последнее время. По распечатке телефонных разговоров, звонил он своей любовнице, к которой собирался зайти, но почему-то так и не явился. По версии милиции, возможно, в этом был замешан муж любовницы, который недавно вернулся из зоны, и тут могли быть личные счеты.
Труп Евгения был обнаружен на трассе НовоРижского шоссе, и, как показало следствие, с ним расправилась враждующая группировка.
Время шло. Однажды, в сентябре 1996 года, в теленовостях я услышал, что на улице Твардовского в доме N 31 произошел мощный взрыв, превративший шахту лифта в груду развалин. Взрывной волной на первых этажах выбило окна и двери. Жильцы вызвали милицию, пожарных. На место происшествия приехало человек пятьдесят милиционеров и сотрудников спецслужб. На лестничной площадке первого этажа они нашли раненую женщину. У нее была закрытая черепно-мозговая травма и повреждены глаза. В лифте обнаружили останки мужчины. Взрывом его разорвало на куски. Погибшим был Александр Привалов, по документам - житель Архангельской области, который со своей подругой снимал в этом доме квартиру.
Расследованием этого дела, помимо прокуратуры, активно занялся антитеррористический центр ФСБ. Так началась разработка правоохранительных органов против курганской группировки. Но тогда я еще не мог знать, что буду искусственно притянут как свидетель по взрыву на Твардовского, 31 и что дальнейшие события в декабре того же года коснутся близко и меня.
Спустя несколько недель курганские снова меня потревожили. Опять попался Павел Зелянин, которого я освобождал из Центра международной торговли, и Эдик П. Они ехали ночью на своей машине по Мичуринскому проспекту. Неожиданно навстречу выскочил красный джип и перерезал им дорогу. Павел Зелянин и Эдик П. вышли из машины. Павел был с газовым пистолетом. Но в джипе оказались работники спецслужб. Завязалась потасовка. Ребят быстро скрутили и доставили в близлежащее отделение милиции в Крылатское. А на следующий день какие-то рабочие принесли в милицию найденный ими пистолет "смит-и-вессон", и сразу же подозрение пало на уже задержанных Павла Зелянина и Эдика П. Против них было возбуждено уголовное дело на предмет хранения оружия.
Я стал собирать материалы по этому делу. Никаких отпечатков пальцев на пистолете не могло быть. У Павла был только газовый пистолет, а тот, который рабочие нашли на следующий день, ему не принадлежал. Но следствие утверждало обратное; потому что на оружии были обнаружены отпечатки его пальцев. Я потом узнал, что Павла Зелянина избили в отделении милиции и просто вложили ему в руку пистолет, когда он лежал на полу со связанными руками. Такой прием достаточно популярен у многих работников милиции.
Вскоре Павла перевели из ИВС в Бутырскую тюрьму, а Эдика П. отпустили в связи с отсутствием обвинительных улик. Я чувствовал, что следствие готовит против него серьезные обвинения. Можно было догадываться, что к Павлу приходили сыщики и из других отделений, и с Петровки - всех их наверняка интересовала его причастность к курганской группировке. Над Павлом сгущались тучи. Я стал готовить несколько жалоб о неправильном ведении следствия и направил их в Московскую прокуратуру.
Мне повезло. На одну из моих жалоб о неправильных процессуальных действиях против моего подзащитного прокуратура города Москвы затребовала уголовное дело у следственного отдела ОВД "Крылатское" на проверку. К тому времени двухмесячный срок содержания под стражей Павла истек, и следователь не мог продлить его по той причине, что дело находилось в Московской городской прокуратуре. Поэтому я вправе был обжаловать действия следователя о несанкционированном нахождении под стражей Павла Зелянина, что я, собственно, и сделал.
Быстро написав жалобу в Тверской народный суд Москвы, я стал ждать. Через два дня дело было назначено на судебное разбирательство. Городской суд затребовал дело у следователя, тот съездил в прокуратуру и забрал его.
Начался суд.
Я стал доказывать, что Павел Зелянин не имеет отношения к найденному оружию. Отпечатки пальцев обнаружены потому, что пистолет был насильно вложен ему в руки работниками милиции. Накануне дал показания главный свидетельсотрудник милиции, участвовавший в стычке на дороге. Он подтвердил, что Павел держал в руках газовый пистолет. Наконец, самое главное: в настоящее время обвиняемый незаконно содержится под стражей, так как двухмесячный срок пребывания под стражей истек и не продлен прокурором.
Мои доводы вполне убедили судью, и он вынес решение об освобождении Павла Зелянина под залог. Срочно надо было собрать необходимую сумму. Так как на суде присутствовали жена и друзья Павла, то они быстро собрали деньги и внесли в банк.
Но, как оказалось потом, именно в этот момент из другого отделения милиции, которое имело виды на Павла Зелянина, направилась специальная группа, чтобы забрать его сразу после выхода из зала суда. Я ждал, пока родственники Павла оформят надлежащие документы, и, стоя у окна, заметил, как к зданию суда тихо и плавно подъехала милицейская машина. Закралось недоброе предчувствие - а не за Павлом ли это, так как я знал, насколько враждебно относились к нему работники милиции. Лучше было не рисковать и увести его через черный ход.
Когда милиционеры сняли с Павла Зелянина наручники и дали ему бумагу об освобождении под залог, я быстро отыскал запасной служебный выход из здания суда и, переодев Павла в одежду его приятеля, быстро вывел и посадил в такси, наказав срочно ехать на любую квартиру, только не к себе домой.
