«Не к добру», – подумала Лиза и сжала в кармане электрошокер, который в прошлый раз использовала против тех двоих бандитов, что напали на нее возле собственного подъезда. Правда, она тут же вспомнила, что шокер ей не помог, а помог следователь Малашкин. Лиза остро пожалела, что его сейчас нет с ней рядом. Его ординарная внешность и занудный голос ее сейчас здорово бы успокоили.
Тут проход кончился, и она оказалась в мрачном дворе, где не росло ни единого кустика, ни единой чахлой травинки. Прямо перед ней находилась какая-то мастерская, из которой доносились негромкие голоса и взвизги дисковой пилы. Слева был кирпичный гараж, на его стене красовалось цветное граффити.
– Кажется, она сказала налево, мимо гаража… – пробормотала Лиза, сворачивая налево. Здесь было уже совсем темно.
Из мастерской вышли двое рабочих в спецовках, которые несли тяжелый деревянный сундук. Следом за ними семенил невысокий мужичок средних лет в сером халате, из нагрудного кармана которого торчала золотистая авторучка. Все трое были восточного типа – буряты или представители какого-то другого малого народа Сибири, но человек в халате, судя по командным замашкам, являлся мелким начальником.
– Осторожно, осторожно несите! – кричал он, суетясь и только мешая рабочим. – Не уроните! Угол не отбейте!
Лиза остановилась, пропуская рабочих с сундуком, потом прошла мимо гаража.
Навстречу ей выступила какая-то тень, поманила.
– Это вы мне звонили? – осведомилась Лиза, вглядываясь в незнакомку.
– Я, я! – проговорила та едва слышным прерывающимся голосом. – Пойдемте со мной!
– А где Капа? – спросила Лиза.
Она остановилась, отчего-то ей не хотелось идти за этой странной фигурой. Тут хоть поблизости люди…
– Пойдем, пойдем! – доносился из темноты шелестящий шепот. – Здесь твоя Капа!
Лиза неуверенно шагнула вперед.
Она почувствовала доносящийся из тьмы запах – запах тления, запах смерти, тот самый запах, которым был наполнен загородный дом, где она нашла Никиту.
В это время в разрыв облаков проглянула луна, ее бледный мертвенный свет на мгновение осветил темный закуток за гаражом, упал на фигуру, которая манила Лизу странными гипнотическими движениями. Лиза увидела неестественно белое лицо, черные, пустые провалы глаз и губы, тоже казавшиеся черными при лунном свете. Она узнала это лицо – это была та девица с кроваво-красными губами и сильными, холодными руками, девица, которая два дня назад караулила Лизу возле дома со своим братом… если, конечно, он и вправду являлся ее братом. Лиза тогда подумала, что они наркоманы, но теперь она не была в этом уверена.
Луна снова скрылась за облаками, неестественно белое лицо спряталось в темноте, но Лиза видела гипнотические движения рук, слышала тихий, шелестящий голос:
– Пойдем со мной! Сколько можно сопротивляться? Тебе самой хочется отдаться во власть первозданной тьмы! Ты – такая же, как мы, ты – дочь мрака, иди же к нам! Мы ждем тебя!
Шелестящий голос обволакивал Лизу, завораживал ее, проникал в самую глубину ее существа. Она еще пыталась сопротивляться, пыталась противостоять голосу тьмы, но ее уже охватила странная слабость, руки повисли вдоль тела, как плети, левая нога сделала неуверенный шаг вперед, даже не шаг, а маленький шажок, но это было уже поражение…
И тут боковым зрением она заметила какое-то движение. С трудом преодолев сковавшую ее апатию, Лиза чуть повернула голову.
Неподалеку от нее стоял тот мужичок средних лет, который только что командовал парой грузчиков. Тот мелкий начальник с невзрачным и напыщенным лицом, по которому минуту назад Лиза скользнула равнодушным взглядом.
Но с ним на ее глазах происходила удивительная метаморфоза.
Он сбросил серый сатиновый халат, под которым оказалась кожаная рубаха ручной выделки, расшитая орнаментом из каких-то магических знаков. На шее у него висело ожерелье из волчьих зубов, на голову он напялил странную шапку из рысьего меха. Все это могло показаться нелепым карнавалом, но, наоборот, необычный наряд придал лицу этого человека грозную значительность и даже величие. Вместо самодовольного начальника, помыкающего своими подчиненными и по мелочи подворовывающего у хозяев, перед Лизой стоял гордый воин древности… нет, это был не воин, а колдун, шаман, которому преданно служат могучие силы природы!
Шаман пристально смотрел в темноту, туда, где таилось существо с мертвенно-бледным лицом и черными провалами глаз – и это существо, почувствовав опасность, попятилось, шипя, как кошка, отступило в самый темный угол двора, и затих шелестящий вкрадчивый голос, только что звучавший в душе Лизы.
Но шаман не остановился на этом.
Он запел, запел, не открывая рта.
Странная, дикая мелодия возникла в ночном воздухе. Звуки сплетались, поднимались к ночному небу и падали обратно. Они заполнили собой мрачный двор и вылились из него, как выливается вино из разбитой чаши. Впрочем, этот захламленный двор на набережной Обводного канала перестал существовать. Пение шамана вызвало к жизни бесконечный простор безлюдной степи, редкие деревья на скованных морозом сопках, долгие переходы и еще более долгие ночи возле костра.
Лиза поняла, скорее почувствовала, что волшебство этого пения куда сильнее, чем темная магия шелестящего голоса, темная магия таящегося во мраке существа. И действительно, то создание с белым, как полотно, лицом, которое только что уверенно чувствовало себя в темноте и пыталось увести за собой Лизу, теперь металось в углу двора, корчилось и шипело, как будто пение шамана причиняло ему невыносимую боль. Узкие кроваво-красные губы извергали проклятия и чудовищные ругательства.
Но шаман продолжал петь – и вдруг с неба обрушилось разветвленное слепящее пламя, и темное существо, на мгновение ослепительно вспыхнув, превратилось в горстку пепла.
Слепящее пламя погасло.
Во дворе стало еще темнее, чем прежде.
– Кто вы? Что это было? – Лиза, словно проснувшись от страшного сна, повернулась к шаману. Голос ее дрожал, и сама она тряслась мелкой противной дрожью от пережитого ужаса.
Но никакого шамана не было – в нескольких шагах от нее, освещенный светом, падающим из приоткрытой двери столярной мастерской, стоял неказистый, малоприятный тип в сером сатиновом халате с торчащей из нагрудного кармана ручкой.
– Что это вы тут делаете? – спросил он Лизу с едва уловимым акцентом. – Тут не надо ходить, тут с крыши может камень упасть. Вам-то что, а у меня неприятности будут.
– Я… я заблудилась, – ответила Лиза, пытаясь преодолеть дрожь. – Я искала…
Она пыталась вспомнить, что же она искала, но мысли путались в голове.
– Ладно, – проговорил человек в халате, внимательно оглядев ее. – Я смотрю, вам нехорошо. Пойдемте к нам в мастерскую, выпейте чаю, вам сразу станет лучше.
Лиза не стала возражать.
Она вошла в дверь мастерской.
Здесь пахло столярным клеем и свежим деревом, хвоей, опилками и еще чем-то трудноуловимым, но приятным. Тут было очень шумно – визжали пилы, стучали молотки и какие-то другие инструменты. Вокруг суетились крепкие парни, немного похожие друг на друга – с широкими невозмутимыми лицами и узкими загадочными глазами прирожденных охотников.
– Мы соплеменники, – проговорил Лизин спутник, перехватив ее взгляд, – Можно даже сказать, родичи. Мы – чагатаи, наша родина – Сибирь.
Лиза кивнула.
Они вошли в небольшую комнату, отделенную от мастерской застекленной перегородкой. Сразу стало тише. Ее спутник кому-то помахал через стекло, вошел молодой парень с черными, как смоль, волосами, собранными в хвост, что-то спросил на незнакомом языке, старший ему коротко ответил и вышел. Парень поставил чайник и улыбнулся Лизе:
– Сейчас будет хорошо, будет чай…
– А кто он? – спросила Лиза, показав глазами вслед вышедшему человеку. – Начальник?
– Не начальник, нет! – парень округлил глаза. – Кайчи!
– Что такое кайчи? Шаман?
– Зачем шаман? – парень поморщился. – Шаман – вот! – он показал рукой совсем низко над полом. – Кайчи – вот! – он поднял руку высоко, как мог. – Шаман – слуга духов, кайчи духи слушаются, как своего отца! Когда кайчи поет – слушать его слетаются духи со всей тайги! Он поет – и духи делают все, что он прикажет!
Чайник закипел, парень насыпал в фарфоровую кружку сухую заварку, залил кипятком, и каморка наполнилась незнакомым, удивительным запахом.
Парень налил чай в большую синюю чашку, подал Лизе. Она сделала глоток.
Пожалуй, на вкус этот чай ей не понравился – он был слишком резкий, с каким-то смолистым ароматом. Но зато по телу разлилось тепло, и холодная дрожь, охватившая Лизу в темном дворе, отступила.
Дверь снова открылась, вернулся хозяин. Отпустил парня, сел за стол рядом с Лизой, налил себе чаю и повернулся к девушке.
– Так что вы здесь делали?
Но Лиза, вместо того чтобы ответить, задала ему встречный вопрос:
