Когда она все это излагала, голос у нее отнюдь не дрожал и не прерывался от волнения, а наоборот, набирал силу с каждым произнесенным словом и в конце этого небольшого монолога звенел от напряжения, словно натянутая металлическая струна.
— Наверное, она хотела защитить свою дочь от какой-то беды или опасности, — высказал предположение Майрон. — А может, хотела таким образом сразу и окончательно лишить мужа иллюзий относительно возможности вернуть ее.
Брэнда нахмурилась.
— И для этого, значит, она забрала все деньги из семьи и сделала вид, что сбежала с другим мужчиной? — Брэнда посмотрела на Уина. — Неужели он действительно верит в то, что говорит?
Уин выставил вперед ладони и с виноватым видом кивнул. Дескать, Майрон у нас такой, и с этим уже ничего не поделаешь.
Брэнда повернулась к Майрону.
— Я ценю то, что вы пытаетесь сделать, но нет ни единого свидетельства, которое говорило бы в вашу пользу. Моя мать сбежала из дома двадцать лет назад. Двадцать лет! Как вы думаете, она могла сделать за эти годы для своей семьи нечто большее, нежели отправить два жалких письма и позвонить пару раз тетке? Могла она наконец придумать за это время, как повидаться с собственной дочерью? Как организовать встречу с ней? Хотя бы одну за двадцать лет! Могла она наконец за эти двадцать лет успокоиться, все как следует обдумать и вернуться домой — хотя бы для того, чтобы забрать меня с собой?
Девушка замолчала, поскольку у нее перехватило дыхание и надо было перевести дух. Прижав колени к груди, она отвернулась от мужчин, крутанувшись на вращающемся сиденье кресла. Майрон вопросительно посмотрел на Уина. Тот сидел молча и можно было подумать почти не реагировал на происходящее. В комнате установилось молчание, становившееся с каждой минутой все тягостнее.
Как ни странно, первым нарушил тишину Уин.
— Хватит с меня голословных рассуждений. Лучше пойду позвоню Артуру Брэдфорду и узнаю о его планах. Как-никак он обещал завтра встретиться с нами.
Уин вышел из комнаты. В случае с другим человеком обязательно возник бы вопрос, как ему удалось сблизиться с такой шишкой, как кандидат в губернаторы, и даже видеться с ним в приватной обстановке. Но в случае с Уином таких вопросов почему-то не возникало.
Майрон глянул на Брэнду. Она продолжала смотреть прямо перед собой и на его взгляд не отреагировала. А через пару минут в гостиную вернулся Уин.
— Завтра утром, — сказал он. — В десять часов.
— И где?
— В поместье Брэдфорд. В Ливингстоне.
Брэнда поднялась с места.
— Если у вас больше нет ко мне вопросов, то я, пожалуй, оставлю вас наедине. — Она со значением посмотрела на Майрона. — Чтобы вы наконец смогли поговорить о делах.
— Я бы хотел кое-что уточнить, — сказал Уин.
— Что именно?
— Некоторые вопросы, связанные с конспиративной квартирой.
Она остановилась посреди комнаты, ожидая продолжения.
Уин откинулся на спинку кресла.
— Приглашаю вас с Майроном пожить пока в этом доме — если, конечно, вас все здесь устраивает. Как вы, надеюсь, заметили, места у меня много. Вы, Брэнда, можете воспользоваться спальней в конце коридора. Там имеется отдельная ванная комната. Майрон же расположится в гостевой комнате в холле. Таким образом он в случае чего окажется на равном расстоянии между вашей спальней и моими комнатами. Идеальная дислокация для охранника. Вы не находите?
Майрон с удивлением посмотрел на Уина. Конечно, ему случалось ночевать у приятеля — и не раз. В ванной комнате Уина даже стояли на полочке его туалетные принадлежности. Но приглашать ночевать целую компанию было для Уина чем-то из ряда вон. Уж слишком он ценил свою свободу — во всех смыслах.
Не знавшая ничего этого Брэнда согласно кивнула и сказала:
— Благодарю вас.
— В связи со всем вышесказанным существует только одна потенциальная проблема, — произнес Уин. — Это моя личная жизнь.
— Ну-у-у, — чуть ли не хором пробормотали Брэнда с Майроном.
— Я имею привычку являться домой в сопровождении леди, — продолжил Уин. — И часто не с одной. Бывает, я снимаю их на видеокамеру. Вас подобные вещи каким-либо образом задевают?
— Нет, — сказала Брэнда. — Особенно если мне предоставляется возможность снимать на видеокамеру мужчин.
Майрон от смущения и неожиданности закашлялся.
Уин и глазом не моргнул.
— Да снимайте кого и что хотите. Видеокамеры хранятся в этом шкафчике.
Брэнда бросила взгляд на шкаф, удовлетворенно кивнула и осведомилась:
— А тренога у вас есть?
— С треногой слишком легко, — пробурчал Уин.
— Сразу видно понимающего человека, — сказала с улыбкой Брэнда. — Спокойной ночи, ребята.
Когда она удалилась, Уин посмотрел на Майрона.
— Рот уже можно закрыть.
Уин налил себе коньяку.
— Итак, какие деловые проблемы ты бы хотел со мной обсудить?
— Проблема одна и связана с Эсперансой, — ответил Майрон. — Она хочет стать моим партнером.
— Я в курсе.
— Это она тебе сказала?
Уин слегка раскрутил янтарный напиток в своем бокале.
— Не скрою, Эсперанса консультировалась со мной. В основном по поводу того, как все это оформить с точки зрения закона.
— И ты мне ничего не сказал?
Уин промолчал, поскольку ответ был очевиден. А Уин терпеть не мог констатировать непреложные истины.
— Хочешь шоколадный коктейль?
Майрон покачал головой.
— Ума не приложу, как разобраться с этой ситуацией…
— Тебе трудно. Знаю. Ты пытался выкручиваться…
— Это она тебе сказала?
Уин пристально посмотрел на него.
— Что ты меня все время о ней спрашиваешь? Уж если кто и знает Эсперансу по-настоящему — так это ты.
Майрон кивнул. Он действительно знал ее. Насколько это возможно, разумеется.
— Дело в том, что она мой друг…
— Небольшая корректировка! — перебил его Уин. — Твой лучший друг. Может, даже лучший, чем я. Но в настоящий момент ты должен об этом забыть. Она — твоя сотрудница. Возможно, очень хорошая, но при таком раскладе все разговоры о дружбе бессмысленны. Для вашей взаимной пользы.
Майрон кивнул:
— Да, ты прав. Забудь, что я завел этот разговор. Но я по крайней мере знаю, откуда она взялась и кем была раньше. Кроме того, она находится рядом со мной со дня основания агентства и работает дай Бог каждому. Это уже не говоря о том, что она окончила курсы по вопросам права и юриспруденции.
— Но?
— Но чтобы так вот сразу сделать ее партнером… Как-то эта идея у меня в голове не укладывается. Меня больше греет мысль продвигать ее, выделить ей собственный офис, наделить большими правами и ответственностью, даже делить с ней прибыль по особой программе. Но… но она на это не согласится. Она хочет быть партнером.
— Она говорила тебе почему?
— Ну говорила, — ответил Майрон.
— И?
— Она не хочет ни на кого работать. Вот в чем дело. Даже на меня. Ее папаша всю жизнь на кого-то ишачил, мать до глубокой старости убирала чужие квартиры. А она не хочет. Сказала даже, что в юности дала себе клятву, что настанет тот день, когда она будет работать только на себя.
— Понятно… — протянул Уин.
— Ясное дело, я ей сочувствую. А кто бы не посочувствовал? Но ее родители работали, должно быть, на каких-то сволочей. Я-то ведь не такой. И люблю ее как родную сестру. Я и как босс совсем не плох. По крайней мере справедливый. Она сама с этим соглашалась.
Уин сделал хороший глоток коньяку.
— Но совершенно очевидно, что ей этого недостаточно.
— Так что же мне делать, Уин? Сдаться? Но партнерство между друзьями или членами семьи никогда ни к чему хорошему не приводило. Никогда. Это древняя как мир истина. Деньги портят любые, даже самые лучшие отношения. Взять хотя бы нас с тобой. Мы много и тяжело работаем, чтобы наш бизнес функционировал и приносил прибыль. Но по отдельности. Вот по какой причине нам удается успешно избегать шипов законодательно оформленного сотрудничества. Хотя цели у нас сходные. А вот официальных денежных взаиморасчетов нет. А я знаю множество процветающих предприятий и тесных дружеских отношений, которые разрушились по этой причине. К примеру, мой отец и его брат до сих пор не разговаривают, потому что были деловыми партнерами и не смогли договориться по поводу денег. И я не хочу, чтобы подобная ситуация повторилась в моем офисе.
— Ты все это Эсперансе рассказывал?
Майрон покачал головой.
— Она дала мне неделю на размышление, и сказала, что после этого точно уйдет.
— Тяжелый случай, — сказал Уин.
— Какие-нибудь идеи есть?
— Ни одной. — Неожиданно Уин покрутил головой и ухмыльнулся.
— Ты что?
— Твоя аргументация… — протянул Уин. — Кажется, она просто пронизана иронией.
