Эпилог
Теплым сентябрьским вечером в ресторане «Чайка» собрались три женщины. Можно было сказать, что все они были одиноки: Вероника – по определению, Светлана – потому что накануне рассталась с очередным своим любовником, а Лариса – потому что хоть и не развелась с Котовым, но жить вместе с ним не хотела.
Самой оживленной из трех подруг выглядела Светлана.
– Лариска, хватит дуться и мрачнеть, хвались своими блюдами! Чем ты сегодня нас будешь потчевать?
– Сначала будет «Искушение Янсона», шведское национальное блюдо, запеканка с анчоусами. Вот его уже несут, – показала Лариса на официанта с подносом, на котором стояли три тарелки с нарезанным ломтиками жареным картофелем, из-под которого аппетитно выглядывала рыба.
– Да уж, искушение, – вздохнула Ника.
– Так, немедленно брось ныть, Ника! – отрезала Светлана. – Мы сейчас все примерно в одном и том же положении. Вон у Лариски ее алкаш совсем с ума сошел, изменил ей с какой-то шлюхой, пускай и высокопоставленной! Меня мой последний мужчина совсем измучил своей дурацкой, дебильной ревностью! Так что давайте сегодня обойдемся без разговора о худшей половине человечества. Ведь не зря нас называют лучшей!
– Не зря, – Лариса улыбнулась первый раз с тех пор, как переступила порог своего ресторана.
Подруги с аппетитом расправились с «Искушением Янсона» и принялись уничтожать яблочный пирог с сыром.
– Ну, так ты что, с Евгением разводиться думаешь или нет? – нарушая собственные декларации «Ни слова о мужиках», спросила Светлана.
– Пока нет, – сумрачно ответила Лариса. – Но чувств никаких не осталось. Только из-за ребенка и, – она вздохнула, – меркантильных интересов. Никуда от них не денешься!
– Ну, а этот… – Света скосила взгляд в сторону Ники, – больше не объявлялся?
– Он прислал мне письмо, – глухо ответила Ника. – Просил прощения, говорил, что начал новую жизнь. Деньги вернул…
– Не знаю, как насчет новой жизни, а в старой он здорово накуролесил! – с негодованием заметила Светлана.
– При нашем с ним знакомстве, – вставила Лариса, – он сам сказал «люди не меняются». Хотя я всегда уважала людей, которые находили в себе мужество изменить ситуацию к лучшему и измениться к лучшему сами. В общем-то, надо признаться вам, девчонки, что я почти была влюблена в него. И еще бы немного, и все! Если бы я не догадалась все-таки устроить ему проверку, то я бы влюбилась – это факт! И если он действительно сумеет начать новую жизнь – буду только за него рада…
– Хватит соплей! – снова решительно прервала разговор Светлана, поднимая бокал с вином. – За нас с вами и… вы сами понимаете, что должно остаться с ними.
Светлана сделала выразительный, слегка не соответствующий солидной обстановке ресторана жест рукой, и подруги, слегка покраснев и оглянувшись по сторонам, оглушительно рассмеялись.
«Господи, ну до чего же унылое утро!» – вздрагивая от утреннего озноба, подумала Лариса.
Она ненавидела ноябрь. Это месяц, когда природа находится на последнем издыхании, готовясь встретить суровую зиму, женщины прячутся в осеннюю одежду, которая из-за слякоти на улицах не может выглядеть привлекательно. Роскошные шубы, так выигрышно смотрящиеся на фоне белого снега, надевать еще рано. Словом, радостей в этом поганом месяце мало.
Наверное, поэтому этот месяц является прибежищем Скорпионов. Лариса не любила этот знак, поскольку была убеждена в том, что среди Скорпионов больше всего людей, с которыми трудно ужиться и вообще найти общий язык.
За исключением Стаса Асташевского, друга ее мужа. Он хоть и Скорпион, но для Ларисы всегда являл пример прекрасной души человека и добряка. Правда, у Асташевского было, на взгляд Ларисы, три недостатка.
Во-первых, он сильно пил и, пока ее муж Евгений не переехал в Москву, отрицательно на него в этом смысле влиял.
Во-вторых, Асташевский, как и большинство добрых и толстых людей, был медлителен и чересчур рыхл. В силу этих факторов он представлял собой полный антипод Ларисе – женщине стройной, хрупкой и вместе с тем необыкновенно энергичной.
Ну, а в-третьих, – хотя это можно даже не считать за недостаток – Асташевский любил фильмы ужасов и различные виды киножестокости. Его домашняя видеоколлекция была заполнена Хичкоком, Тарантино и различного рода мистическими лентами о вампирах и вурдалаках.
Евгений Котов как-то по пьяному делу решил исследовать этот феномен и пришел к выводу, что добряк Асташевский смотрит все это потому, что он в реальной жизни не испытывает внутренней агрессивности, что эта его страсть не что иное, как компенсация крена в сторону Добра. Развив эту тему дальше, он привел в пример одного своего знакомого, который был знаменит своей непробиваемой тупостью.
«И что вы думаете?! Эта дубина является поклонником музыки Шнитке и Фриппа, а в футболе болеет за бразильцев! – восклицал он. – И наоборот – знаю я одного щупленького интеллигентика в очках. Буквально ботанический вид у чувака, предполагающий любовь к чему-то прекрасному и изящному! Так он слушает металл и летом носит майку сборной Германии!»
Лариса улыбнулась, вспомнив долгие философствования мужа за бутылкой джина. И мельком глянула на перекидной календарь с видами Нью-Йорка.
– Бог ты мой! У Асташевского завтра день рождения! – вырвалось у нее.
– Да, совершенно верно, мама, – заметила Настя, которая с аппетитом поглощала омлет по-савойски со свиной грудинкой и сыром. – Я думала, ты не забудешь…
Дочь у Ларисы отличалась великолепной памятью на даты и имена. Она помнила дни рождения всех родных и знакомых.
– Спасибо, – поблагодарила Лариса дочь. – В таком случае собирайся, поедем и выберем ему подарок.
Тусклое субботнее утро медленно вступило в свои права.
Лариса надела кожаный плащ и поторопила Настю. Открыв гараж, она обнаружила, что ее серебристый «Вольво-450» заляпан грязью. Лариса поморщилась, ибо не терпела неаккуратности, в том числе и в обращении с автомобилем. Однако заниматься сейчас приведением внешнего вида машины в порядок ей не хотелось, и она со вздохом села за руль.
Двадцатью минутами спустя, припарковав «Вольво» возле Центрального рынка, она закрыла дверцы, дождалась, когда вылезет Настя, взяла дочь за руку, и они вместе направились на площадку перед цирком.
Эта площадка являлась центром городской уличной торговли. Многочисленные лотки предлагали покупателю все, что угодно: от пельменей и вареников до книг, компакт-дисков и видеокассет.
– О, мам, смотри, новая серия мультфильмов! – радостно воскликнула Настя.
– Да? – недоверчиво спросила Лариса.
Она в последнее время старалась не баловать дочь новыми мультиками, поскольку Настя и так вела не слишком активный образ жизни: в школу и из школы – на машине, уроки, а потом телевизор. И у нее стали портиться глаза: в школе на медосмотре врачи сказали, что у девочки прогрессирует близорукость.
– Мам, у меня такой нет! – дергала за рукав Ларисиного плаща Настя.
– Мы с тобой вышли покупать подарок дяде Стасу! – отрезала строгая мама. – Дождись своего дня рождения и тогда будешь канючить!
И, переключившись на молодого парня за лотком, который от холода слегка припрыгивал и переминался на месте с ноги на ногу, спросила:
– Молодой человек, у вас есть какие-нибудь ужасы? Чтобы было много крови, жестокости… – Лариса смущенно посмотрела на парня, словно просила прощения за то, что собирается купить фильм именно этого жанра.
– Сколько угодно! – с готовностью ответил он. – Вот, пожалуйста, смотрите…
И указал на стенд, на котором в ряд выстроились видеокассеты. Их оформление в основном было выдержано в сине-красно-черных цветах. Очень редко встречались желтые проблески, а зеленому и белому цвету в этом ряду вообще место было заказано.
Названия были под стать: «Колдуны из Техаса», «Океан под прицелом», «Роковая пилюля», «Мертвецы из НЛО».
– Вот это мистика, захват чудовищами биржи в Гонконге, это киноэтюд о перерождении нормальных людей в насекомых… Это боевик, достаточно крутой – борьба двух фэбээровцев против инопланетян, вступивших в союз с мертвецами.
Лариса посмотрела на кассету. На ней были изображены типично голливудский благородный мужской тип средних лет и молодой громила с неправильными чертами лица и выдвинутой вперед челюстью. В руках у них были огромные навороченные ружья, которыми они отстреливались от скелетов и каких-то непонятных существ с продолговатыми лицами.
– Лучший фильм прошлого года, – ударился в рекламу продавец, видя, как Лариса рассматривает эту кассету.
«Если это действительно так, то у Асташевского он уже есть», – вздохнула Лариса.
– А может, что-нибудь наше, российское? – спросила она вслух у продавца.
Тот отрицательно покачал головой. На его лице появился скепсис. Конечно, эта дамочка просто от нечего делать пудрит ему мозги, а сама ничего не купит.
