Приблизившись на недопустимо (для беби-пропеллера) фривольную дистанцию к месту кровавого происшествия, я успел таки притормозить бесстрашный самонадеянный жест - перехватить за плечи явно свихнувшуюся белобрысую мокрушницу...И в полуметре от своего лица обнаружил свежий приток воздуха, - перед глазами мелькало нечто напоминающее раскрученный велосипедный серебристый обод - и лучше благоразумному туда не соваться...
Насчет благоразумия, - это жизненно уютное правило не из моей нынешней биографии, чересчур оберегать которую было противно моей натуре: чувство собственности собственной судьбы как бы похерилось, можно сказать, добровольно ликвидировалось...
- Послушай, ты утенок... с пропеллером... Знаешь, со мною этот номер не пройдет... Шейку твою утячью могу поломать, невзначай...
Озвучивались эти двусмысленные предложения приятным педагогическим баритоном, норовящим, если уж откровенно, соскользнуть в дешевый (приблатненый) истеризм.
- Дядечка, миленький! Эта, кизда, глухня дискачная! Прямо из пеленок глухня, сучарная! - заподпрыгивала на общественном диване девица в разноцветных куделях, залихватски прикрытых кепкой-финкой задом наперед.
Невнимательно наблюдая за кинжальными всполохами, как бы доверяя ширину рубежа глухонемой психопатке, с той же разбойно-профессорской интонацией, я попытался выразить законное недоумение:
- Ах, даже так! А где же тогда смысл, пардон... Столь горячей вашей речи? Как же тогда эту рубаку дурную... Вот молотит, дура! Этак и зарезать можно невинную прохожую душу...
- Дядечка, миленький! Пните ее, как следует в коленку! Она боли - ужас как не любит!
- И то... Значит не мазохистка, и то славно! Неутомимая, ты наша... Натуральная колхозная молотилка!
- Эта, кизда, ниндзю из себя корчит! Дайте ей прямо в клитор, пните! Пните! - не унималась разноцветная приятельница-девица, видимо, твердо уверовав: раз, миленький дядечка, не сдрейфил, не утек, - следовательно, драться горазд.
Огульно отрицать, что я не супермен, а, в сущности, нормальный пассажир-дурила, не известно, по какой надобности, решивший вмешаться в это шебутное кровавое дельце...
И драться, и, так сказать, повергать оппонента лицом ниц мне доводилось. И самого, случалось, били физиономией о малоприспособленные для воспитательных целей предметы. Впрочем, малоприспособленные и для косметического массажа-полива... Всяческие встречались недоразумения и гнусности в биографии "миленького дядечки".
В общем, я почти согласился с гуманными доводами цветастой подружки-матершинницы относительно нейтрализации самодеятельной белобрысой "ниндзи".
Безусловно, пихать свои подошвы в разные интимные девичьи места я не стану, но... Но сделать хулиганке больно, скорее всего придется. Иначе, этот метросалонный ночной фарс перейдет в следующую фазу-стадию, - в стадию нормального здравомыслящего ретирования с поля разборки. Или все закончится - реанимационным скоропомощным саквояжем...
Я как всегда выбрал самый оптимальный вариант, - интеллигентский, то есть, - идиотский ...
5. Явление ж р е ц а
Полуночная прохлада облепила все мое взмокшее лицо тотчас же на выходе из упруго бесцеремонных дверей метро.
Еще шагая по тоннелю, пустынному, умиротворенно мрачноватому, с наглухо задраенными железными ставнями киосков, я с удовольствием ощущал прилипчивую осеннюю знобкость.
C каким-то детским удовольствием ощущал (и даже пощупал!) свою, чудом, уцелевшую мордуленцию, на которую, с тупой незлобивостью неодушевленного автомата, покушалась одна маленькая дылдастая дрянь...
Слава Богу, и глаза, и шевелюра при мне в целости и сохранности. И какого собственно хрена полез к этим утерявшим всяческое здравомыслие человеческим выродкам?
Зачем эти странные существа существуют среди нас, нормальных, мирных - да каких угодно, - но людей же, черт возьми! Или я опять чего-то недопонимаю в нашей новейшей Истории...
А этот, как его - Джоник, - какого, спрашивается хрена, он на меня вызверился? Пропали пальцы пацана... А можно было и спасти... Хотя бы попытаться! Но самый заглавный и д и о т - это безо всякого сожаления - я!
Ну, потому что дурак. Не тот, что из милых волшебных сказок. А тот, которых полагается припрятывать в желтые стационары...Опять же загвоздка, у госказны нетути средствиев для содержания сих гуманитарных санучреждений.
Ну, какой нормальный, при здравом рассудке полезет в подобную бучу? Для усмирения подобных рутинных разборок сбрендивших наркомальцов, все-таки существует спецполиция...
Правильный занудноватый поток мыслей был прерван чрезвычайно тактичным тычком в почку, ту, что хорониться в левом подреберье. Несмотря на сугубо вежливое напоминание о месторасположении почечной лоханки, чего-то в ней прищемительно екнуло. И "ек" этот скользким холодком просквозил по всем позвоночным бугоркам и нервам.
Конечной остановкой прибытия нечаянной боли оказался мозжечок.
Поверхностно ознакомившись с маршрутом болевого сигнала, я, было, собрался отблагодарить нежданного любителя анатомических приколов какой-нибудь незамысловатой интеллигентской репликой...
Изобразив примерно мерзкое удовлетворение на физиономии, поворотил влево (не спеша, все еще щадя ее милую) шею, и заполучил третье удовольствие, но, слава Богу, не тактильного характера - я имел удовольствие нюхать воздух у черного стального ока, имеющего внушительную бровь-мушку.
Аромат присутствовал малознакомый - масляно-железистый. И, похоже, чересчур казенный - не бандитский, не "отмороженный". Или я опять чего путал...
Тактичное прерывание моих рефлектирующих дум произошло на ступенях, ведущих из полумрака переходного тоннеля на сумрачную, сдобренную пресной ночной сыростью, родную улицу.
Возвратив голову в привычное исходное положение, я, запоздало, безо всякой обидчивости охнул, выдохнув достаточно приличный эпитет:
- Скуроедство!..
- Топай наверх! Не вздумай дергаться. Укоротишь автобиографию, достаточно бесцветным сержантским прокуренным голосом, уведомил меня некто, имеющий право носить не зачехленным модернизированный (укороченный) вариант автомата Калашникова.
Будучи законопослушным гражданином россиянского происхождения, я запретил себе "дергаться". И, придерживая в заначке парочку адвокатских вопросов, в темпе загулявшего плейбоя, двинулся дальше наверх. Ощущая уже не только всей добропорядочной спиною, но, прежде всего, затылочной частью, точно там у меня обнаружился ранее дремавший третий глаз, - ощущая...
Я почти въяве наблюдал холодное бесстрастное убийственное око штатного (так, почему-то мне мнилось, или желалось) АКМ, готового напичкать (и надорвать) мое гражданское безвольное тело аптечно фасованномы жгучими свечками...
Впрочем, настоящего подлого страха я не заприметил в своем, бдительно колотящемся, сердце, - так, мало уловимая тахикардия.
Пребывая вот уже год в чине "первосвидетеля", я как-то странно успокоился за целостность своей, вроде бы, единообразной холостяцкой жизни.
Обладая статусом посвященного "индивидуалиста", я впервые по-настоящему понял (уразумел, с пионерской запоздалостью), что отныне положение мое: быть членом некоего нелегального элитарного (якобы!) с т а д а. Именно - стада...
Из которого, в любое мгновение меня позволительно выхватить любому вышепосвященному волку (жрецу-посточевидцу), - выхватить с единственно гастрономической целью, - возник бы аппетит...
Ощущение невероятного долгожданно чаянного одиночества, к которому я рвался все последние смрадно-семейные годы, - оно оказалось таким жалко коротким, точнее - невероятно укороченным, что... Что далее пребывать, жить существовать в элитарной шкуре "посвященной" овцы становилось все более гнусным, нетерпимым... Потому что о н о - мое время, - неизъяснимо жутковато замедлилось на какой-то точке отсчета моего нынешнего идиотского миросозерцания...
Сверхтягостное ощущение текущей жизни, в которой я присутствую в неком статичном, как бы навечно вымороченном и вымороженном состоянии человекоподобного болвана-робота...
Премерзкое самоубийственное состояние вечного неудовлетворения собой, когда я - всюду, и, всегда - рядом...Не внутри самого себя, не в растворенности в себе самом, таком родном и дурном, - отнюдь, - всегда принципиально, как бы сбоку.
Постоянное ощущение отторжения своего "я" от своей какой никакой непутевой души...
Отныне, - и откуда снизошло понимание сего умопомешательского феномена? - я и моя сущность, моя душа - мы существуем каждый сам по себе.
Причем, мое Я, как бы преобладает над душою, как бы ненавязчиво превалирует, - чтобы я как бы с ума не сошедши...
- Ну, ты оглох никак? - возвратил меня в грешную действительность равнодушный казенный глас.
Я находился в приятном, казенно наянливом окружении пары милицейских чинов, - все-таки, как там не злословь, а стародавняя прибаутка: моя милиция - меня бережет, очень соответствовала моему сатирическому настроению.
