— Восемь, — дрожащим голосом ответил депутат, — гудок, девятьсот одиннадцать…
Затем он сглотнул слюну и выдавил из себя весь номер целиком. Слива моментально набрал его на сотовом телефоне депутата. Ответила женщина с приятным голосом. Вероятно автоответчик ее аппарата высветил номер звонившего, потому что женщина произнесла томным голосом:
— Слушаю тебя, пончик. Ты где так задерживаешься?
— Ха-ха-ха, «пончик», — заржал Слива.
— Кто это? — испугалась женщина. — Кто это звонит?
— Это звонит человек, который любит пончики рвать на куски и разбрасывать по округе, поняла глупая курица! — заорал в трубку Слива и обратился к депутату, протянув ему телефон. — Говори, тварь!
— Леночка, — прошепелявил разбитыми губами седовласый, — меня захватили в плен и требуют выкуп.
— О, господи!!! — воскликнула Леночка так, что эхо разнеслось по округе. — Кто тебя захватил?
Депутат покосился на Сливу, но не назвал его так как ему бы хотелось, а лишь сказал:
— Какой-то человек… я не знаю…
Слива приложил трубку к уху и сам начал говорить:
— Слушай ты, тварь, завтра к вечеру миллион долларов приготовь, иначе твой пончик сильно пересохнет, поняла? Сотенными купюрами в чемодане и не вздумай обращаться к ментам, а то я ему враз башку снесу!
Слива отключился и сунул телефон в карман. В это время кусты позади него шевельнулись, хрустнула ветка. Слива моментально обернулся и нацелил туда, откуда исходил звук свой обрез.
— Кто там? — крикнул он. — Кто там прячется? Выходи!
Но никто не ответил. Слива вглядывался в почерневшие в сумерках низкорослые кусты, рука его нервно подрагивала. Кусты продолжали трястись, кто-то громко дышал там. И тут Слива увидел, что по высокой траве пригнувшись прямо на него надвигается темный силуэт. Какой-то человек шел, стараясь быть незамеченным на полусогнутых, согнув спину в пояснице и выставив вперед ствола двух автоматов.
— А-а-а!!! — заорал Слива и высадил из двух стволов дробь в нападающего.
Депутат, который стоял позади от испуга завалился на бок, тот, что полз к ним тоже упал. Торжествующий Слива подбежал и с размаху пнул труп поверженного противника ногой.
— Что, сука! — закричал он. — Хотел меня завалить? На получи, получи!!!
В остервенении пиная противника, Слива не сразу заметил, что пинает… мертвую козу.
— Е-моё, — только и сказал он, — ну и дрянь… это же коза…
Теперь, после того как он позорно себя обнаружил, прятать депутата в люк не представлялось возможным, поскольку в округе наверняка слышали выстрел, да и те, кто будут искать пропавшего слугу народа, наткнувшись на труп козы, обшарят каждый закоулок.
— Эй, ты, парафинщик, — обратился он к депутату, — иди сюда, хватай козу за рог.
Вместе они дотащили мертвое животное до отверстия люка, где поначалу предполагалось поместить депутата. Слива усмехнулся, представив как менты в поисках слуги народа увидят кровавый след на траве, пойдут по нему, будут залезать в люк и найдут там дохлую козу. Они скинули козу вниз. Потом задвинули крышку.
— Пошли дальше, — приказал Слива, когда дело было закончено.
— Куда? — жалобно заныл депутат. — Я устал, я не могу идти…
Слива дал ему пинка и они двинулись по тропинке, едва различимой среди чернеющей травы. Шли долго — полчаса или больше, но прошли всего ничего. Ноги путались в траве, глаза устали вглядываться в сумерки. Депутат все время стонал и жалобно поскуливал что он устал, замерз и не может больше идти. По правде говоря, Сливе и самому надоел этот седовласый расклеившийся нытик. Он уже жалел, что поддавшись импульсу, решил взять в заложники слугу народа.
Вокруг стемнело, сильно похолодало, куда идти было неизвестно, Сливе хотелось пожрать так сильно, что в животе бурчало. Но в округе ничего съестного, кроме старого депутата не было, но рагу из сухой ляжки слуги народа аппетита не возбуждало и Слива уже подумывал о том как бы вернуться, достать из люка козу и съесть ее целиком. Проблема возвращения состояла в том, что он уже позабыл откуда они пришли.
Когда Слива уже был на пределе и даже поднял обрез чтобы избавиться от старого хрыча и идти дальше одному, вдруг откуда-то сбоку раздался глуховатый женский голос:
— Мужики, вы тут нигде козы не видели? — и их осветил луч фонарика.
Когда женщина заметила, что один из них с обрезом, который направлен в спину другого, она вскрикнула: «Ой!» и фонарик погасила, а сама замерла.
— Эй, ты где? — крикнул в черную ночь Слива.
Никто не откликнулся.
— Сейчас пальну, — пригрозил он.
Но она затаилась и не отвечала. Слива уже запутался в темноте из какого именно места сначала посветил на них фонарик, поэтому водил стволом вокруг себя. Обессиленный депутат присел на траву. Слива понял, что действовать нужно лаской.
— Слышь, маленькая, помоги выбраться отсюда, — жалобно попросил Слива, — понимаешь, пошли с другом на охоту и заплутали. Ночь уже, а куда идти не знаем.
— Врешь, — сказал откуда-то сзади ее голос, — у нас здесь охотиться не на кого. Только лягушки и вороны вокруг…
Слива обернулся, стараясь увидеть в темноте хотя бы силуэт. Но голос уже зазвучал с другой стороны:
— С обрезом на охоту не ходят, врешь…
Она как будто витала в воздухе, Слива никак не мог за ней уследить и не знал что ей еще сказать, но понимал что шанс выбраться из этой кромешной холодной тьмы может дать только она. И тут завопил депутат, приподнявшись на корточках:
— Женщина, милая, прошу вас, уходите и сообщите срочно куда следует! Этот захватил меня в заложники и требует выкуп…
— Заткнись, сука, застрелю! — прикрикнул на него Слива и толкнул ногой так, что тут растянулся в мокрой траве.
— Убери от него обрез! — потребовала женщина.
— Что? — возмутился Слива. — А если не уберу, что ты сделаешь?
— А ты думаешь я одна ночью по лесу шастаю без ружья? — усмехнулась из темноты женщина.
И в следующую секунду он отчетливо услышал характерный звук взводимого затвора охотничьего оружия.
— Ты давай, не балуй… — хотел было вступить в переговоры Слива, одновременно пытаясь присесть.
— Стой, где стоишь, — приказала женщина.
Низость сложившейся ситуации для Сливы заключалась в том, что она по всей видимости видела его в темноте, а он ее нет.
— Хрен с тобой, — рассердился Слива и откинул от себя обрез.
Оружие шумно плюхнулось куда-то в траву. И тут депутат вовсе осмелел, вскочил и попытался кинуться в сторону, откуда доносился голос женщины.
— Стой, где стоишь! — приказала она и ему тоже.
— Но как же… — растерялся тот и тут же зажмурился от направленного ему в лицо луча фонарика.
— А я тебя видела по телевизору, — воскликнула она из темноты, — ты ничего мужик, хороший, народ тебя любит! Говоришь красиво, сам такой статный, моя мама за тебя голосовала.
— Да, да, — обрадовано закивал головой слуга народа, радуясь своему неожиданно пришедшему спасению.
— А этот подлец, говоришь, за тебя выкуп требовал? — поинтересовалась она.
— У моей жены вымогал огромную сумму и еще меня избивал и мучил!! — посетовал депутат.
— Сколько же он хотел за тебя? — заинтересованно спросила она.
— Миллион долларов!!! — гордо произнес депутат.
— Миллион долларов??? — удивилась женщина. — И что, думаешь, за тебя старого хрыча дадут миллион?
— Однако я лидер партии, — приосанился слуга народа, — конечно, дадут!
Женщина помолчала несколько секунд, а потом вдруг обратилась к похитителю с противоположной стороны от той, откуда только что разговаривала:
— Эй, ты, как тебя зовут?
— Слива, — буркнул тот в ответ.
— Слива, — нараспев повторила та и спросила, — а что, Слива, возьмешь меня в долю?
— Что? Что? — еще не веря своим ушам, засопел депутат. — Что вы задумали?
Ого постигло разочарование во всем человечестве.
— Встань на колени и подними руки за голову, — приказала ему женщина.
Депутат подчинился, едва сдерживая истерику.
— Вот это пацанский разговор, — обрадовался Слива такому неожиданному повороту дела, — сколько ты хочешь поиметь?
— Половину, — ответила она.
— Много, — покачал головой Слива, — давай двадцать процентов.
Он торговался только для виду — ему бы выбраться отсюда, надает он этой деревенской нахалке по ягодицам.
— Пятьдесят, — повторила она.
— Хрен с тобой, пусть будет так, — быстро сломался Слива.
Ему не терпелось увидеть лицо этой наглой стервы. И откуда только взялась такая в этой глуши?
— Поведем его ко мне, запрем в погребе, — сказала женщина.
— Никто не увидит? — спросил Слива.
— Ночь на дворе, все спят, — ответила та, — это ты по козе моей стрелял?
— Убил я ее случайно, — повинился Слива, — думал мент подползает, не видно же ни хрена.
