– Да, я про них как-то забыл. Значит, так, ложись на заднее сиденье, чтоб тебя никто не видел, подъедем ближе к моему дому, и я вынесу твои вещички. Надо ж такое придумать! Через забор она их бросила... Вот отчаянная голова! А если бы кто увидел?
– Никого там поблизости не было, – отмахнулась я и юркнула на заднее сиденье.
Теперь я имела полное право отдохнуть. Да, наверное, я заслужила покой, потому что возвращение в поселок прошло гладко. Пинкертон загрузил в машину мои пожитки, и Артем Олегович повез меня в Оренбург. Всю обратную дорогу я спала. Водитель разбудил меня, когда приехал на вокзал. Я дала ему свой паспорт, деньги и попросила купить билет на ближайший рейс до Тарасова. Пока он отсутствовал, я переоделась, сделала легкий макияж, но замаскировать синяк на подбородке было не так-то просто.
– А вот и я, – радостно сообщил Артем Олегович. – Билет купил, правда, дорогой, в СВ, других не было, и рейс только под утро...
– Спасибо, – сказала я и поняла, что этого человека надо отблагодарить, поэтому протянула ему тысячу.
– Нет, что вы! Я не возьму.
– Берите, – строго сказала я. – Это за бензин и за ночные хлопоты... Берите, а то я обижусь! Выпьете с Юрием Борисовичем за мое здоровье!
Последний аргумент сработал, и приятель Пинкертона взял у меня деньги.
– Да, еще вот что. – Я быстренько написала на листке номер своего мобильного телефона. – Передайте это, пожалуйста, Юрию Борисовичу. Пусть он мне позвонит, если ему будет что сказать.
– Передам, – пообещал Артем Олегович и спрятал мою записку в карман.
На том мы и расстались. Дорога домой всегда легче, чем из дома, тем более что на этот раз условия были намного комфортнее. Я отдала себя на растерзание пассивному отдыху. Только агентесса надоедала своими звонками, которые я сбрасывала, не отвечая. Кто бы мог подумать, что Елизавета Артуровна окажется такой охочей до сыскной работы! Хоть я и раскрыла у нее детективный талант, но развивать его дальше не собиралась.
Колеса стучали, стучали, стучали...
* * *
В Тарасове лил проливной дождь. Меня никто не встречал, хотя я называла клиенту по телефону номер поезда и вагона и он принял эту информацию к сведению. Только дома я обнаружила, что Александр Станиславович прислал мне эсэмэску. Он сообщил, что его вызвали в больницу на экстренную операцию, а также просил прийти к нему домой завтра в десять утра.
В поезде я думала о том, как и где искать теперь Соню Кривцову. После встречи с Мироном Софья, конечно же, сочла самым разумным для себя исчезнуть из жизни всех, кто ее знал, раствориться в толпе, начать новую жизнь в другом месте и в другом окружении. Кривцова явно умеет это делать, в Тарасове ее подвела лишь нелепая случайность. Какой населенный пункт она выберет? Если беглянка уехала из Тарасова не на поезде и не улетела на самолете, то узнать, куда она направилась, будет очень сложно. Лично я на ее месте так бы и поступила, воспользовалась бы автобусом или попуткой, чтобы не оставлять следов.
Я решила, что надо завтра рассказать Писаренко все, что было в прошлом Софьи Кривцовой, почему она стала Ольгой Верещагиной. Мне до сих пор удавалось находить выход из самых тупиковых ситуаций. Я могла бы распутать и этот клубок, тем более что дальнейшие поиски становились уже просто делом чести.
Пронзительный звонок будильника вырвал меня из глубокого сна. Не открывая глаз, я нащупала его и отключила, мысленно дав себе отсрочку на пять минут, потом еще на десять. После легкого сотрясения мозга хотелось покоя, но надо было вставать и идти к клиенту с отчетом. А потому пришлось подниматься, совершать неизбежные водные процедуры, запихивать себя в джинсы и заливать в себя кофе. Надо признаться, что за время командировки в паршивый Светличный я несколько отвыкла от кофейного священнодейства, поэтому сварила «Арабику» кое-как. О чем быстро пожалела. Работа не должна влиять на приятные привычки.
Позавтракав, я приступила к макияжу. Надо было тщательно замаскировать синяк, но толстый слой тонального крема и пудры своей неестественностью только привлекал внимание к травмированному подбородку и очень походил на театральный грим. Немного подумав, я нашла способ получше – два раза обмотала вокруг шеи желтый шарф, а-ля Остап Бендер. Конечно, это был не мой стиль, но что делать! Мне совсем не хотелось, чтобы хирург знал, чего мне стоила информация, которую я собиралась ему преподнести.
В каждой профессии существуют свои маленькие тайны... Наверняка они были и у него, и если бы Александр Станиславович вдруг захотел мне поведать в деталях о том, что и как он творит во время полостных операций, я бы вряд ли была от этого в восторге.
* * *
Писаренко открыл мне дверь и пригласил войти. Не успела я снять куртку, как он сообщил мне с какой-то натянутой улыбочкой:
– Таня, знаете, а Оля нашлась...
– Как нашлась?! – Я раскрыла рот от изумления.
Эта новость опровергала все мои логические измышления и низводила до нуля эффект от моей командировки. Нет, я, конечно, обрадовалась, что в этом деле теперь можно ставить точку, осталось только получить полный расчет, но все-таки это было как-то неожиданно...
– Да, нашлась, вчера она вернулась и все мне объяснила, – Александр Станиславович замолчал, потому что зазвонил телефон. – Простите меня, я подойду к аппарату...
– Да-да, конечно, – ответила я и прислонилась к стене.
Откровенно говоря, я почувствовала себя совсем нехорошо. На меня одномоментно обрушились слабость, головная боль и сознание того, что все мои усилия были напрасными. Можно было не ездить в этот чертов Светличный, не месить там грязь и не подставлять свою голову под удары. Напрасный труд! Соня вернулась к Писаренко и сама рассказала ему о своем прошлом...
Так тебе, Таня, и надо! Решила всем доказать, что ты суперсыщица всех времен и народов... Вот теперь и ходи в синяках! Правильно говорил Пинкертон, правильно: «До добра свидание с Мироном не доведет». И Кирьянов предупреждал, чтобы я не лезла на рожон. Старших надо слушаться, они не будут возводить напраслину... Да и двенадцатигранники предупреждали, что мое путешествие может принести не только радость, но и огорчение. Пожалуй, я действительно была расстроена пустыми хлопотами.
Телефонный разговор Писаренко грозил затянуться надолго. До меня доносились обрывки его фраз, из которых можно было понять, что он дает консультацию своему коллеге. В моем воспаленном сознании один за другим стали возникать вопросы: «Если Соня-Оля вернулась, то где она? Пошла в магазин или уже устроилась на новую работу? Все ли она ему объяснила?» Тем временем профессор закончил свою консультацию и вышел в прихожую.
– Таня, почему вы не проходите? Я смотрю, вы такая бледная... Как вы себя чувствуете?
– Нормально. – Я моментально взяла себя в руки, сняла куртку, разулась и прошла в гостиную. Мне не терпелось узнать, что же все-таки Кривцова объяснила своему сожителю. Если он по-прежнему называл Соню Олей, возможно, она была не очень-то откровенной. Во мне проснулся охотничий азарт частного детектива, поэтому я спросила: – Ну и где же она?
– Не знаю, – Писаренко растерянно пожал плечами. – Я ее не видел...
– Александр Станиславович, подождите, но вы ведь только что мне сказали, что Со... – я запнулась, но быстро поправилась: – Оля нашлась и все объяснила вам?
– Да, позавчера она была здесь в мое отсутствие, забрала свои вещи и оставила мне записку. Я уж не стал вам об этом по телефону говорить... Кстати, вот эта записка, можете ее прочитать. – Писаренко взял со стола тетрадный лист и протянул его мне.
Я стала читать откровения беглой медсестры. Увы, все, что Соня впопыхах накорябала на бумаге в клеточку, было пустыми фразами. Она приносила извинение за свое внезапное исчезновение, объясняя его назревшей необходимостью определиться в своих чувствах. В итоге она пришла к осознанию, что любит бывшего мужа, а потому возвращается к нему. В то же время она за все была очень благодарна Саше и, как память о нем, забрала вещи, которые он ей подарил. Еще она просила ни в коем случае ее не разыскивать и постараться простить и забыть. Естественно, послание было подписано чужим именем.
– Александр Станиславович, все это так далеко от истины! Вы готовы к тому, чтобы выслушать всю правду? – спросила я, положив листок на стол.
– Да, конечно. Теперь я особенно хочу знать, что же произошло на самом деле. Я не хочу выглядеть одураченным мальчишкой, которого просто использовали. Как вы понимаете, и возраст у меня уже не тот, и положение...
– Тогда слушайте! – Я начала свой беспристрастный рассказ с того, что когда-то особа, интересующая моего клиента, работала в больнице медсестрой. Там она закрутила роман с женатым главврачом, и эта интрижка в конечном итоге стоила ей работы по специальности. Затем я вскользь коснулась вопросов безработицы в маленьком уральском поселке и более подробно рассказала о бесправном положении швей в артели Марата Кураева, куда была вынуждена трудоустроиться безработная медсестра, дабы не умереть с голоду.
