Я не стала ждать, когда вся моя информация уложится в голове профессора, на это могло уйти слишком много времени, а сказала:
– Увы, в тот момент, когда Соня приходила к вам за вещами, я была только на пути в Тарасов. Мы разминулись, и думаю, что теперь найти ее будет невозможно...
Едва я хотела подвести свою речь к финансовому вопросу, как Писаренко вытаращил глаза и испуганно спросил:
– Таня, я не понял вас: вы собираетесь бросить поиски?
– В дальнейшем расследовании я не вижу особых перспектив... Но, конечно, я постараюсь.
– Соня может попасть в беду! Куда она отправилась? – Писаренко взял со стола записку. Пробежал ее глазами и вдруг выдал: – Теперь я совсем иначе воспринимаю ее слова. Это же крик о помощи!
– Это не крик, а скорее колыбельная для вашей души, – возразила я, хотя в душе была с ним согласна.
– Вы не были лично знакомы с Олей... с Соней, – тут же поправился хирург. – Я помню ее грустный, потерянный взгляд в окне парикмахерской. Я помню, как она уходила от разговоров о регистрации нашего брака... Я настаивал на этом, и она была вынуждена лгать... Бедная девочка! Сколько она пережила и сколько ей еще предстоит испытаний! Каких людей она встретит на своем пути? Таня, я должен ее найти! Вы обязательно поможете мне в этом...
Я промолчала. Должна – значит, найду. Пусть пока он выговорится.
– Таня, мои надежды только на вас, – продолжил уговоры Писаренко. – Я верю, вы сможете найти Соню. Я заплачу вам сколько вы запросите. Скажите, сколько?
– Давайте вы сначала распла?титесь со мной за проделанную работу.
– Не вопрос, – Писаренко достал из шкафа и протянул мне несколько долларовых купюр.
Я с удовольствием приняла заработанные деньги. Значит, поиски продолжаются. Было бы неплохо спросить совета у двенадцатигранников, но они остались дома.
– Знаете, Таня, моя жена Мила умерла от неизлечимой болезни, а я, врач, ничем не мог ей помочь. Увы, сахарный диабет и его тяжелые осложнения пока неизлечимы. Соня была мне тоже очень дорога, и вдруг рядом со мной не стало и ее. Теперь, когда я знаю, что она ушла не к другому и не от меня, а потому, что ее догнало прошлое, я не смогу смириться с тем, что она скитается где-то по стране в поисках пристанища. Таня, мне рекомендовали вас как лучшего частного детектива Тарасова, я верю, вы сможете найти Софью. Подождите, ничего не говорите мне. Я догадываюсь, о чем вы хотите меня спросить. Не будет ли Соне опасно возвращаться сюда? Понимаете, я хочу помочь ей хотя бы материально, у меня есть такие возможности. Я не буду себя уважать, если отстранюсь от ее судьбы...
– Александр Станиславович, давайте возьмем время на размышление. Уверена, вам надо еще раз пропустить через себя всю полученную информацию, и мне тоже необходимо кое о чем подумать. Конечно, я ее найду, вернее, постараюсь.
– Хорошо, подумайте, – согласился со мной Писаренко. – Когда мне вам позвонить?
– Завтра, – сказала я, встала с кресла и решительно направилась к выходу.
Покинув квартиру Писаренко, я настроилась заниматься дальнейшими поисками Сони Кривцовой. Клиент всегда прав, а Соне действительно может грозить опасность. Я села в свою машину и едва повернула ключ зажигания, как в сумке затрезвонил мобильник. Может, это новый клиент? Взглянув на дисплей, я, не задумываясь, сбросила звонок. Только агентессы с ее расспросами, нет ли для нее нового заданьица, мне сейчас и не хватало! Надо было подумать, как и что предпринять. А вначале немного приду в себя. В родном доме. Отосплюсь, глядишь, синяк пройдет и появятся новые идеи...
Поздно вечером мне позвонил неизвестный абонент. Это был старый опер из Светличного по прозвищу Пинкертон.
– Юрий Борисович, это вы? Что случилось? У вас проблемы?
– Нет. У меня все нормально, но вот с нашим Версаче беда приключилась. Не успел он сегодня из Челябинска вернуться, как с ним произошел несчастный случай – в собственном доме схватился рукой за голый провод под напряжением. Я подумал, что тебе это будет интересно узнать.
– Да, спасибо, что позвонили. Это действительно очень интересно. А у меня тоже есть новость – ваша землячка действительно жива, она у нас здесь позавчера нарисовалась, но снова исчезла в неизвестном направлении.
– Это хорошая новость, обнадеживающая. Может, теперь она сможет выйти из подполья. Если тебе доведется ее повстречать, скажи ей, что ее враг номер один умер, – сказал Юрий Борисович, строго соблюдая конспирацию.
– Обязательно расскажу, – пообещала я.
Разговор с Пинкертоном был коротким, но мне стало ясно, что поражение электрическим током – вовсе не случайность, а последствие «бури», которую я организовала в Светличном. Разве Мирон мог спокойно ждать, когда Марат вернется в поселок и узнает, что «заказ» не выполнен? Конечно же, нет.
Таня, твоя инсценировка привела к тому, что Мирон, спасая собственную жизнь, отправил на тот свет Кураева, причем сделал это очень профессионально, подогнал убийство под несчастный бытовой случай. Да уж, с ним он не стал церемониться, не то что с Кривцовой и со мной.
Я закурила сигарету, откинулась на спинку кресла и предалась неудержимому наплыву мыслей. Надо сказать, что подсознательно я ждала чего-то в этом роде. Ну как тут не поразмышлять о роли личности в истории! Естественно, – моей личности в криминальной истории небольшого уральского поселка. Приехала, погуляла по Светличному, пообедала в ресторанчике, пообщалась тет-а-тет с местным авторитетом и создала условия для смены там неформальной власти... Только вот памятник мне на центральной площади Светличного никто, увы, не поставит...
Смерть Марата Кураева, от которого, собственно, и сбежала Соня, конечно, меняла ситуацию, но не настолько, чтобы «утопленница» могла выйти сухой из воды. Признаюсь, где ее искать, я и понятия не имела. Пока что не имела...
Вскоре в очередной раз позвонила певица-пенсионерка, и я решила наконец ответить ей и в доступной форме объяснить, что не стоит быть такой навязчивой, иначе мне придется вычеркнуть ее из списка тайных агентов. Очень не хотелось, чтобы эта неугомонная тетушка продолжала с завидной периодичностью капать мне на мозги своими звонками. Дайте мне с силами собраться, братцы!
– Татьяна Александровна, как хорошо, что я до вас все-таки дозвонилась! У меня для вас появилась информация, а вы уже несколько дней трубку не берете.
– Я была в командировке, – поспешила оправдаться я. – А что у вас за информация?
– Разве можно говорить о таких вещах по телефону? – искренне удивилась агентесса.
– А почему нет? Уверяю вас, нас никто не прослушивает.
– Да, но дело не в этом, – Елизавета Артуровна многозначительно повысила голос.
– А в чем?
– Вы же меня как бы на работу приняли, так? – спросила бывшая оперная певица и приняла мое молчание за положительный ответ. – Раз так, то я могу прийти в прокуратуру в любое удобное для вас время и даже изложить все в письменном виде...
О как! Шустрая какая! В прокуратуру ей захотелось! Сказала бы уж прямо, что хочет снова получить «зарплату», а потому не видит резона раскрывать свои секреты по телефону! Наверное, ее часто кидали, вот она и перестала верить людям.
– Елизавета Артуровна, не стоит так беспокоиться. Я сама к вам заскочу. Пожалуйста, дайте резюме в двух-трех фразах, о чем пойдет речь, – попросила я, ведь мне тоже хотелось знать наперед, представляет ли ее информация хоть какую-то ценность.
Певица начала ломаться, но, почувствовав, что у меня пропадает интерес, все-таки сдалась и сказала:
– На днях моя соседка, Антонина Кочергина, встретила в городе ту девушку, которая приходила к ее жиличке. Вы ею еще интересуетесь?
– Да, конечно, интересуюсь.
– Тогда остальное я скажу вам при личной встрече. Уверяю вас, мне есть что добавить к сказанному, – интригующе пропела агентесса.
– Хорошо, можно мне к вам сейчас приехать? Вы не заняты?
– Приезжайте, буду вас ждать с нетерпением.
– Ждите, – я согласилась, хотя глубоко сомневалась, что оперная певица прольет свет на нынешнее местонахождение беглянки, поскольку ее сведениям было уже несколько дней и они безнадежно устарели.
Таня, а ты ведь сама в этом виновата! Помнишь анекдот насчет вчерашних щей? Ведь Елизавета Артуровна начала настойчиво названивать тебе, когда ты ехала в поезде в Тарасов. Ответила бы ей и получила бы свеженькую информацию. А теперь соглашайся на позавчерашнюю, но поможет ли она тебе в расследовании? Ведь Соня могла уехать за это время на многие сотни километров от Тарасова. Забрала у Писаренко свои вещички – и свалила. Практичная девочка, ничего не скажешь. Интересно, а где она пряталась те десять дней, что прошли с момента ее таинственного исчезновения? Куда делась Кривцова после того, как пообщалась с Мироном? И где же она теперь?
