– Оставьте меня.
– Хорошо. Если вы того желаете, – у двери Флетч обернулся. – Вы уверены, что я ничем не могу вам помочь?
– Можете.
– Чем же?
– Скажите, на того ли я поставил кандидата? Кто выиграет эти чертовы праймери?
– Я не ясновидящий, Билл.
– Тогда пользы от вас для меня ноль.
– Но я могу сказать вам, что это первичные выборы. Не последние. Гонка только началась. Спокойной ночи, Билл.
– Доброе утро. Благодарю, – сказал Флетч в телефонную трубку.
Когда зазвонил телефон, он решил, что телефонистка коммутатора хочет напомнить ему, что уже половина седьмого.
– Вижу, вы уже проснулись, – густой голос кандидата.
Флетч взглянул на часы. Шесть двадцать.
– Доброе утро, – повторил он. Сел. Его плечи, грудь, живот покрывала пленка пота. Батареи жарили, почем зря. А вечером, когда он ложился спать, ему показалось, что в номере холодно. И он даже взял из шкафа лишнее одеяло. Теперь-то одеяла не требовались.
– Вы, должно быть, привыкли подниматься рано.
– Правда?
– У меня сложилось такое впечатление.
– О, да, – не стал спорить Флетч. – Есть у меня такая привычка.
– Голова у вас уже работает?
– Конечно. Загадайте мне загадку. Даже если знаете ответ.
– Послушайте, Флетч, я только что позвонил Ленсингу Сэйеру. Предложил ему поехать со мной в больницу.
– В больницу?
– На утро у меня намечен визит в больницу Фармингдейла.
– Однако. Ну, конечно, сэр.
– Он может взять у меня интервью по пути. Я хочу, чтобы вы поехали с нами. Чтобы не вызывать кривотолков. Не могу же я общаться с прессой через вашу голову.
– Я понимаю.
– Мы отъезжаем в половине девятого. За руль сядет Шустрик.
– Да, сэр.
– Жду вас у входа в отель в половине девятого. Вы не спите?
– Наоборот. Бодр, как снеговик...
– А что вы делали, когда я позвонил? – в голосе губернатора звучал смех.
Флетч провел рукой по груди.
– Потел.
– Молодец, – похвалил губернатор. – Утренняя зарядка – великое дело. Отожмитесь пару раз за меня. У меня сразу прибавится здоровья.
Флетч босиком прошлепал к двери, открыл ее, взял пачку газет, оставленную для него кем-то из добровольцев.
Сверху лежал номер «Ньюсбилл». С заголовком на первой полосе: «СМЕРТЬ УЧАСТВУЕТ В КАМПАНИИ УИЛЕРА».
Флетч просмотрел статью с многочисленными фотографиями, напечатанную на третьей странице.
«Фармингдейл. – Кандидат в президенты и его помощники отказываются отвечать на вопросы, касающиеся двух молодых женщин, убитых в последние семь дней в тех городах, где находилась команда Уилера.
Вторую из них, Элис Элизабет Шилдз, двадцати восьми лет, нашли голой и избитой на тротуаре аккурат под окнами «люкса» на седьмом этаже, в котором останавливался Уилер.
Помощники Уилера не пожелали даже сказать, что ничего не знают ни об этих женщинах, ни об убийствах...»
Написал статью Майкл Джи. Хэнреган.
– Ну, ну, – пробормотал Флетч. – Дамбу прорвало. Теперь кому-то пора браться за швабру.
– Нет, нет, яичницу не буду, – замахал руками Айра Лейпин. Он и Флетч сидели в кафетерии отеля. – Мой доктор предупреждает – холестерина в крови должно быть как можно меньше. И ветчины не надо. Я забыл, какой вред от ветчины. Но что он есть, можете не сомневаться. И, разумеется, никакого кофе, – Лейпин заказал овсянку, гренок без масла и чай. – Чем вот вреден холестерин? Приводит к образованию маленьких бляшек, которые так и норовят оторваться от стенки сосуда и закупорить сердце.
– А я думал он как-то влияет на сосуды головного мозга.
– Этого я не заметил. С головой у меня полный порядок.
Флетч заказал бифштекс, яичницу, апельсиновый сок и кофе.
– Что же творится с нашей молодежью? – пробурчал Лейпин. – Неужели у вас нет денег, чтобы хоть раз сходить к доктору и более не объедаться за завтраком?
– Меня больше волнует рост населения Земли.
– Это предлагаемый вами способ борьбы с перенаселением? Самоубийство за завтраком?
– Не самоубийство, – поправил его Флетч. – Я лишь хочу не задерживаться на этом свете больше отведенного мне срока.
Айра покивал.
– Оригинальная точка зрения.
– Каждый должен о чем-то тревожиться.
– Эти доктора вгонят нас в могилу. Все для нас плохо. Спиртное. Табак. Кофе. Мясо. Даже яйца. Что может быть безвреднее яйца? Это даже не цыпленок.
– Молоко, сыр, шоколад. Вода. Воздух.
– Они хотят, чтобы мы из материнской утробы прямиком отправлялись в могилу. Никаких внешних воздействий. И это называется у них жизнью.
– Тяжелое дело, – Флетч покачал головой. Официантка принесла чай и кофе. – Сомневаюсь, что нам удастся приспособиться.
– Все это я услышал от самого полезного врача, которого только смог найти. Не человек, полутруп. Толстый, как федеральный бюджет. Дымит, как заводская труба. Пьет, словно у него не один рот, а добрая дюжина. Когда он дышит, в груди у него все клокочет. Я-то думал, что он отнесется ко мне с пониманием. Не будет давить. Как бы не так. Я услышал от него старую песню: «Не делайте того, что делаю я. Делайте то, что я вам говорю». Наверное, придется последовать его советам. Он-то уже купил себе землю на кладбище. А ему только тридцать два.
Официантка принесла завтрак.
– Как вам нравится избирательная кампания? – спросил Айра Лейпин пресс-секретаря кандидата.
– Постоянно преподносит сюрпризы.
– Какие же?
– Кэкстон Уилер умнее, чем я думал. Более честный. Более разумный.
– Ранее вы его не знали?
– Нет.
– Были знакомы с его сыном.
– Да.
– Как вы теперь относитесь к прессе? Теперь вы видите нас со стороны.
– Тертые калачи. Без труда могут раздуть из мухи слона. Возьмите, к примеру, вчерашний случай в школе. Фокусы с монетами, которые показывал губернатор. Событие пустяковое, но раструбили на всю страну.
Айра кивнул.
– Я сообщил об этом в редакцию. О значимости, правда, ничего не сказал. Оставил на их усмотрение.
– То есть, редакторов выпускающего номера...
– Такие-то пустячки зачастую и приобретают решающее значение... – Айра посыпал овсянку сахаром, щедро сдобрил сливками. Положил в чашку три ложки сахара, добавил сливок. Густо намазал гренок джемом. Принялся за еду. – Знаете, вы у нас барашек на закланье. Да, да. Вас бросили на съедение волкам. Мне. Нам. Вы удивлены? Ешьте бифштекс. Бифштекс на завтрак. Вы бы вогнали моего доктора в запой. Впрочем, сделать это не так уж и трудно. Он постоянно балансирует на грани. Мы на таком этапе предвыборной кампании, когда на вашем месте им нужен кто-то из молодых. Которому потом можно дать пинка под зад. Сгодился бы и Джеймс, но он подустал. И трюки его мы знали наперечет. Наскучил он нам. Вы молоды, и, судя по разговорам, мыслите неординарно. Так оно и есть. Плюете на докторов, тревожитесь о перенаселении Земли. С вами нам скучать не придется. Говорят, вы дали Солову пузырек с глазными каплями. Это так?
– Нет.
– О вас уже выдумывают истории. Переключают внимание с губернатора. Когда эти бестолковые, отнимающие столько времени и энергии праймери закончатся, из вас сделают козла отпущения. Вам придется отвечать за все ошибки кампании. А потом они пригласят профессионалов. Вы думаете, я не знаю, что говорю? – Флетч слушал и ел, а потому не выразил должного изумления. – Один у них уже наготове. Вы слышали о Грэхеме Кидуэлле? Его уже взяли консультантом по контактам с прессой. Я готов поспорить на оставшийся кусок гренка, что Уилер уже разговаривал с ним этим утром. Может, даже дважды. Кидуэлл, хозяин большого вашингтонского кабинета, совладелец крупной фирмы, специалист в информационных проблемах, можно ли желать лучшего претендента на пост пресс-секретаря президента Соединенных Штатов? Вы думаете, что попадете в Белый Дом? Неужели вы так наивны? Я видел, как это делается. «Президентская кампания – крестовый поход любителей». Где он это взял? Кэкстон Уилер – любитель. Да он такой же любитель, как проститутка в Джорджтауне. А его жена, женщина-дракон. Она может выйти в финал любого соревнования. Даже по кетчу. В ходе первичных выборов, когда приходится колесить по захолустным городкам, налет любительства приносит определенные дивиденды. Приближает кампанию к рядовому избирателю. Создает ощущение народного движения. Привлекает добровольцев, пожертвования. Люди видят поднявшуюся суету, говорят себе: «А я ведь тоже могу помочь», – откладывают лопаты или клюшки для гольфа и идут работать на кандидата. Потом остаются только профессионалы. Поскольку необходим образ компетентности. А сейчас, на проселочных дорогах, вы – главный любитель, – Айра допил чай. – Я вот подумал, что вам следует знать об этом.
– Благодарю, – достаточно бодро ответил Флетч. Возможно, вы правы.
– Не возможно. Наверняка прав. Поначалу избирательной кампании нужны идеализм и молодость. Как только в праймери одержана победа, бразды правления берет цинизм, а идеализму покупают билет домой. Вы не возражаете, что вас используют?
