– Я бы хотел забрать у вас этот альбом с литографиями.
– Берите, он ваш.
– Спасибо, донья Крузита.
– И это все? – разочарованно произнесла молодая женщина.
– Остальное как-нибудь в другой раз, – нахмурился «верховный жрец». – Сейчас у меня много дел. – И, поднявшись, заторопился к выходу.
– И последнее… Этот камень нельзя отнимать или украсть. Вы должны его обменять или вам должны его подарить, только в этом случае он может сохранить первоначальную силу.
– Вы в самом деле в это верите? – хмыкнул дон Писрро.
Ведунья строго посмотрела в глаза гостю:
– А вы разве нет?
– Чего только не услышишь, – невесело буркнул Альтамирано.
– А ведь проклятье Монтесумы сбылось: земля Мексики так и не приняла командора Кортеса. Разве вы забыли об этом?
– Не забыл, – проскрежетал зубами дон Писрро.
– Вы знаете, сколько раз его приходилось перезахоранивать?
– Кажется, это было восемь раз.
– Нет, девять! Ацтеки сумели найти его могилу даже после тайного перезахоронения. Он вновь погребен еще раз… Неделю назад. Так что вы должны представлять, что означают проклятия ацтеков и их святыни.
Не ответив, дон взялся за ручку двери.
– Отныне в этом доме вы самый желанный гость… владыка людей.
Писрро подумалось о том, что когда-то именно так ацтеки называли своего императора.
– Надеюсь, донья, что так оно и будет.
Не попрощавшись, Альтамирно вышел из дома.
Неожиданно после обеда в офис Пономареву позвонила Виктория Раевская, вернувшаяся из Москвы. Михаил Степанович мог пересчитать по пальцам, когда это случалось. Следовательно, в ее отношении к нему произошли какие-то благоприятные подвижки. Возможно, она даже прониклась симпатией; в конце концов – чего уж тут лукавить – заполучить ее сердце пытается не самый худший из мужчин, да и не самый бедный.
Успех следовало закреплять, а потому он пригласил Викторию провести сегодняшний вечер в каком-нибудь фешенебельном ресторане и получил согласие.
Для предстоящего вечера Михаил Пономарев выбрал ресторан «Gordon Ramsay» – один из немногих ресторанов Лондона, награжденный тремя звездами Мишлен, что указывало на его исключительную кухню. На всякого, кто бывал в заведении, обстановка производила сильное впечатление. Обычно такие рестораны посещают в особых случаях, а встреча с Викторией для него была тем самым событием.
Телефон завибрировал в тот самый момент, когда Михаил уже взялся за ручку двери.
– Слушаю, – приложил Пономарев телефон к уху.
– Всеволод Артюшин погиб, – раздался в трубке голос Ермолаева.
– Как это случилось?
– Подробностей не знаю. Известно только то, что он погиб в результате взрыва. Опознан по отпечаткам пальцев, его данные имеются в полицейской картотеке.
Радужное настроение, не покидавшее Пономарева целый вечер, начало понемногу угасать:
– Та-ак… А по Анисимову что?
– По нему пока ничего не известно, но если они были вместе, его тоже нет в живых.
– Вот что, Иван Гаврилович, выясни все как следует. Узнай, кто стоит за этим взрывом.
– Дело непростое. Большой риск! Где взрывы, там всегда ФСБ, а с этими ребятами лучше не связываться.
– Я это почувствовал на собственной шкуре, не нужно мне рассказывать. Иначе я был бы не в Англии, а в Москве.
– Михаил, понимаю, к чему ты клонишь, но есть вещи, которые мне неподсильны…
– Плачу втрое больше, – оборвал Пономарев. – Я должен знать, кто их убрал и при каких обстоятельствах.
– Чудак-человек, дело тут не в деньгах. У нас не принято совать нос в чужие дела, это может вызвать подозрение.
– Я не намерен оставлять такие вещи безнаказанными. Иначе в следующий раз могу увидеть этих людей у порога собственного дома.
– Хорошо, – вздохнул Ермолаев. – Но только хочу сразу предупредить, что ничего не обещаю. За такой интерес могут не только сорвать погоны, но и отправить куда-нибудь подальше. Сам знаешь куда…
– Договорились, – ответил Пономарев. – Буду ждать ответа. – И он отключил телефон.
Михаил Степанович вернулся в комнату и всмотрелся в свое лицо в зеркале. «Улыбку! Вот так… Виктория не должна видеть, что настроение у меня испорчено».
* * *
Нелепость ситуации заключалась в том, что, имея многомиллионное состояние в виде яйца Фаберже, из него невозможно потратить ни копейки. А денег в настоящий момент катастрофически не хватало, и приходилось экономить даже на молоке.
– В Германию звонил? – спросил Владлен.
– Звонил. Подходящего варианта пока не нашел. Буду искать.
– Хорошо. Меня вот что беспокоит. Знаю, что доверять Кощею не следует, – ответил Лозовский. – Всякое везение имеет свой лимит, если в первый раз нам повезло, то во второй раз этого может не случиться. Таранникова мы знаем как коллекционера антиквариата, но еще неизвестно, как он поведет себя, когда речь зайдет о миллионах долларов. Сейчас мы планируем, моделируем ситуацию, а передача денег от Кощея к нам – дело весьма деликатное. Это когда мы вместе пьем пиво, он нам кажется невероятно дружелюбным, но в действительности он волчара, и расставаться с такими серьезными деньгами для него крайне болезненный процесс. А ты не подумал о том, что ему захочется и деньги у себя оставить, и пасхальное яйцо у нас забрать?
– Каким же образом?
– Простым, – невесело хмыкнул Владлен. – Пригласит с собой парочку приятелей, те наставят нам в лоб стволы, возьмут яйцо Фаберже и скажут: «Выметайтесь отсюда, друзья!» И что мы сумеем сделать? В полицию, что ли, потащимся?
– Почему бы и нет?
– Предположим, пойдем в полицию, расскажем, как было дело. А там у нас спросят: «Откуда у вас взялось яйцо Фаберже? Почему не сообщили о находке нам?» А мы что ответим? Наследство, что ли, получили? Даже если они войдут в положение и как-то захотят помочь, то Кощей будет от всего открещиваться, говорить, что он ничего у нас не брал, и мы ничего не сумеем доказать. А добавь сюда его связи, влияние! Тут нужно действовать как-то похитрее.
– Что же ты предлагаешь? У тебя есть идея?
– Имеется. Нужно привлечь в помощь полицию, – улыбнулся Лозовский.
– Как это?
– Муж моей двоюродной сестры работает во вневедомственной охране, старшим смены. Можно притянуть его. Думаю, он мне не откажет.
– А он расспрашивать не станет? – обеспокоенно спросил Назар. – Как ты ему скажешь, для чего полиция нужна? Ведь не для того же, чтобы яйцо Фаберже продавать.
– Ему это без надобности. Скажу, что продаю квартиру и боюсь, что могут кинуть. В общем, найду что сказать. Когда будем получать деньги, они подъедут всем экипажем, с мигалками, с парой автоматчиков, как положено. Если что-то пойдет не так, могут и до банка довезти. Поляну им шикарную потом накроем, заплатим прилично… В общем, не обидим! Для пущей убедительности попросим, чтобы еще и у подъезда автоматчиков поставили. Будет все очень солидно. Никто с полицией связываться не захочет, это себе дороже.
– А где передавать деньги? Продумал?
Эта была самая тонкая часть операции. Чтобы избежать неприятных сюрпризов, лучше всего передавать деньги на своей территории, в том месте, которое очень хорошо знаешь.
– Кое-что имеется, – неопределенно протянул Лозовский. – Но сейчас пока рановато об этом говорить. Меня вот что интересует: как мы переправим деньги через границу?
– У тебя есть какие-нибудь соображения?
Владлен улыбнулся. Несколько лет назад он провел пару чудных месяцев на Кипре, где сумел не только славно отдохнуть, но еще и прилично заработать. Там у него остались деловые партнеры, которые не прочь были бы замутить с ним какое-нибудь очередное выгодное дельце, а в случае каких-либо осложнений могли помочь.
– Сделаем вот что: давай скатаем дня на четыре на Кипр.
– Владлен, не самое лучшее время для отдыха, – нахмурился Назар. – Дел полно!
– Не о том ты подумал! Кипр – офшорная зона. Гарантия конфиденциальности. Если мы довезем туда свои миллионы, то ни один банк не станет раскрывать своих вкладчиков. Предлагаю открыть один счет на двоих. Ты не возражаешь? Мы же не станем приезжать сюда по отдельности.
– Вижу, что ты все продумал… Но почему сейчас?
– Потом может быть просто поздно. Уверен, что в полиции уже догадываются, кому принадлежал взорванный дачный домик. У меня всего несколько дней, а потом меня начнут искать всерьез. Так что уезжать сейчас самое время, тем более что виза у меня открыта.
– И когда?
– Сегодня берем билеты, а завтра вылетаем в Лимасол.
Назар Шелестов, вспомнив самый веселый город острова, заулыбался:
– Кажется, там еще не закончился купальный сезон…
* * *
От аэропорта до Лимасола добирались на такси. Водитель, признав в пассажирах русских, без умолку болтал на смеси греческого и английского, объяснялся в любви ко всему русскому, хвалил красоту русских женщин, говорил, что мечтает съездить в Москву, – в общем, нес всякую чепуху, чтобы расположить к себе выгодного клиента. Своего он сумел добиться: когда свернули к офисному центру, Владлен выгреб из кармана мелочь, превышающую раза в два установленную цену, и сунул ее жизнерадостному водителю.
