— Ну не смешно ли, что у Маргарет точно такая же книга? Мы разволновались до безобразия, когда вытащили этот ящик, а там был конверт про свидетельство.
Они сидели за круглым столом. Справа от Фредди Пельхама — Маргарет, слева — Грета. Арчи сидел возле Маргарет, Чарлз возле Греты. Как только Грета произнесла слово «свидетельство», на ее атласную туфельку тяжело надавил мужской каблук. Она ойкнула и возмущенно повернулась к Чарлзу:
— Ты наступил мне на ногу!
— Дитя мое, я никогда не наступаю на людей.
— Значит, Арчи. Наверное, испортил туфлю. Арчи, ты зачем наступил мне на ногу?
Арчи возмущенно отверг обвинение. Фредди был полон суетливого участия.
— Вам больно? Надеюсь, вы не очень пострадали, тем более что вы рассказывали такую волнующую историю. Так вы говорите, достали ящичек из книги и что-то там нашли?
Грета кивнула:
— Хитро было запрятано. Мы разволновались до безобразия. Но я, наверное, не буду про это рассказывать, потому что я вспомнила, что обещала не говорить, так что не надо спрашивать. Наверное, это Чарлз наступил мне на ногу — только он перестарался, и мне больно до безобразия.
Она устремила обвиняющий взгляд на Чарлза, и он расхохотался.
— Грета, если ты не прекратишь вести себя как несносное дитя, я отвезу тебя назад и запру в квартире.
— Какой ужас! Фредди, правда, он ужасный?
— Он тиран, — сказал Фредди. — Он долго путешествовал, жил среди дикарей и забыл, что такое манеры. Не обращайте на него внимания. Мы восхищены вашим открытием! Не обращайте внимания на Чарлза. Так вы говорите, нашли свидетельство? Какое свидетельство?
Грета помотала головой.
— Я обещала, что не скажу, и не скажу. Раз обещала, значит, нельзя, правда? Но я расскажу о том, о чем не обещала, а оно волнующе до безобразия. Это случилось сегодня вечером, и никто не знает, кроме меня.
— Да что вы говорите! — подбодрил ее Фредди.
Чарлз откинулся на стуле и посмотрел на Маргарет: та смотрела на Грету беспомощно и испуганно — беспомощности было больше. Он отметил про себя, что у нее такой измученный вид, будто она давно не спит и не ест. Наспех надетое черное платье делало ее еще бледнее. Почему она так выглядит? В глазах не осталось былого огня, в них только усталость и безнадежность.
Грета начала свой рассказ. С равным успехом Чарлз мог бы попытаться остановить водопад.
— Ужасно волнующая история. Даже Чарлз ничего не знает, потому что все случилось после того, как он меня привез домой, и до того, как пришла Маргарет.
— Что случилось? — спросила Маргарет.
— Так вот, Чарлз привез меня домой — о, Фредди, вы знаете, я умею водить машину, правда, Чарлз? Я проехала две мили, и Чарлз ни разу не притронулся к рулю.
— Что случилось после того, как ты оказалась дома? — с нетерпением спросил Арчи.
— Так вот, я решила написать Стефании, что умею водить машину. Написала. Потом решила пойти и отправить письмо. Ну, я вышла, а напротив дома стояла большая машина, и шофер расхаживал туда-сюда. Я остановилась под фонарем проверить, хорошо ли заклеила письмо, и пошла к почтовому ящику. А когда шла по темному участку вдоль сада, я оглянулась, потому что что-то услышала. Я увидела, что эта большая машина едет за мной — так медленно, как будто крадется. Я подумала, что она собирается остановиться, и она остановилась! Я побежала к почтовому ящику, бросила письмо и пошла обратно. А машина так и стояла на том же месте!
Грета говорила все быстрее и быстрее, щечки у нее раскраснелись — рядом с ней Маргарет казалась привидением.
— Пока ничего волнующего, — сухо заметил Чарлз.
— Еще будет, подожди. Когда я подошла к машине, то очень испугалась, потому что шофер со мной заговорил. У него был хриплый голос, он сказал: «Быстро в машину, мисс!» А я сказала: «Это не моя машина». А он вылез, пошел за мной и сказал, что меня хочет видеть Эгберт.
— О господи, — сказал Чарлз, обращаясь сам к себе.
Фредди озадаченно переспросил:
— Эгберт?
— Ой, я не должна была этого говорить! Но вы же никому не скажете, правда? И Арчи тоже. Я не хотела называть имена, но ужасно трудно запомнить, что можно говорить, а что нельзя. Вы будете ужасно милым и забудете, что я сказала «Эгберт», правда?
Фредди заверил ее, что уже забыл.
— Этот тип заговорил с вами? Какая дерзость! И что было потом?
— Он сказал, что меня хочет видеть мой кузен — так будет правильно? Я не называю его имя.
— Что случилось? — спросил Арчи.
— Я просто побежала и закричала. А он сказал: «Не поднимай шум». А я еще громче закричала и побежала как не знаю кто. А он схватил меня за руку. Ну разве не безобразие! Но тут как раз по переулку проехали две машины, он испугался, выпустил мою руку, и я без оглядки бежала до самого дома. Вот видите, какое ужасное происшествие!
Обед наконец закончился. После такой всесокрушительной неосмотрительности Чарлз был так раздражен, что готов был отказаться от всех своих планов. Фредди и Арчи — полбеды, но это беспечное существо, если ее не запереть в клетку, разболтает все каждому встречному. Он с тоской подумал о необитаемом острове и тут же — с ненавистью — о Маргарет. Если бы не она, он бы ни за что не полез в это чертово дело.
Девушки поднялись наверх надеть пальто. Фредди выскочил из дома подозвать машину. Арчи укоризненно посмотрел на Чарлза:
— Зачем учить невинное дитя что-то скрывать?
Чарлз не ответил, только нахмурился.
— Зачем держать меня в стороне? Зачем притворяться?
— К чему ты клонишь?
— Ведь она — Маргот Стандинг, так?
— Ты догадался, когда она сказала «Эгберт»?
— Я догадался, когда увидел ее во второй раз, — сказал Арчи. — Ей нужно долго практиковаться, чтобы научиться что-то скрывать. Фредди знает?
— Думаю, теперь знает. Эгберт — не то имя, с которым подыхают под забором. Послушай, Арчи, нам надо поговорить. Может, после шоу? Отвезем девушек, а сами поедем в «Люкс»?
Арчи кивнул, и в это время вернулся Фредди. Наверху Грета вцепилась в руку Маргарет:
— Он так и не показал нам миниатюру. Маргарет, я ужасно хочу увидеть портрет твоей матери.
— Зачем тебе на него смотреть? Он не имеет к тебе никакого отношения, — ровным голосом сказала Маргарет.
— Я ужас как хочу. Когда я увидела имя Эстер Брандон на том клочке бумаги, у меня появилось ужасно странное чувство. Я просто должна увидеть ее миниатюру! Где она? Ты можешь показать?
— Она в кабинете у Фредди, — выдавила из себя Маргарет.
— Скорее покажи! О, надевай скорее пальто, пойдем, покажи!
Она чуть не плясала от нетерпения, оглядываясь на Маргарет и подгоняя ее.
Кабинет оказался встроенной между этажами комнатой, где царил полнейший беспорядок и хаос. Он был завален фотографиями, трубками, ружьями, рыболовными снастями, альбомами, пачками старых журналов и беспорядочными кипами писем и счетов.
— Фредди безнадежен, — сказала Маргарет.
— Где миниатюра?
— На столе. — Она сдвинула в сторону «Тайме» и две газеты комиксов. Под ними лежала старомодная шкатулка для миниатюры с замочком на дверце. Дверца была заперта.
— Ой! — Грета кинулась к столу и перегнулась через него. — О, это папина! Маргарет, это папина!
Маргарет молча стояла и смотрела.
— Маргарет, это папина! Открой!
— О чем ты говоришь? — очень медленно произнесла Маргарет.
— У папы была такая шкатулка. Она стояла у него на столе. Я говорила о ней мистеру Хейлу. Мне только раз удалось в нее заглянуть, мельком. О, Маргарет, открой, открой!
Маргарет положила руку на кейс.
— Она заперта, Грета.
— Отнеси ему, пусть откроет. О, я хочу увидеть, что внутри!
— Я не могу этого сделать.
— На папиной по кругу были бриллианты. На этой есть бриллианты?
— Нет, там все ровно — только портрет мамы в белом платье.
— На моей маме тоже было белое платье. Наверное, это моя мама. Разве ты так не думаешь? Там по кругу бриллианты. Они сверкали как не знаю что.
— Грета! Маргарет! Поторопитесь! — донесся из холла недовольный голос Фредди.
— Поздно! Нам нельзя опаздывать! Мы идем! — с тоской воскликнула Грета и выбежала из комнаты.
Маргарет задержалась. Она положила обе руки на шкатулку и открыла дверцы — они легко открывались. На нее смотрела Эстер Брандон. На ней было белое платье. Она безмятежно улыбалась. Весь мир был у ее ног. Маргарет закрыла шкатулку и медленно вышла из комнаты.
Шоу было очень удачное, по крайней мере так считали Грета и Фредди. Песни, танцы, цветные прожектора, роскошные декорации… Такое может быть разве только на земле грез.
Грета была на седьмом небе. Она сидела между Арчи и Фредди и в интервалах шептала: «Умно до безобразия!», «Дивно до безобразия!» и «О, это удивительно!»
Реплика Арчи «отвратительный тип» была воспринята с возмущением:
— Он чудный! У него ресницы длиннее, чем у Чарлза! Я думаю, он просто душечка.
