Наталья не договорила, да в этом не было необходимости. На этот раз моя клиентка мыслила верно. Кирик не должен знать о послании. Последствия могут быть непредсказуемыми. Что ж, попытаюсь выведать нужную информацию окольными путями. Не в первый раз. Полистав записную книжку Натальи, я отыскала телефон Кирсанова, набрала номер. Кирсанов ответил после третьего гудка.
– Дмитрий Евгеньевич, здравствуйте. Это Татьяна Иванова. Мы встречались с вами по поводу Дронова, помните? – начала я.
– Конечно, помню. Здравствуйте, Татьяна. Появились новости? Дрон нашелся? – спросил Кирсанов.
– Пока нет, но надеюсь, вы сможете мне помочь в его поисках, – ответила я. – Нужна кое-какая информация.
– Да я же вам все рассказал еще при нашей встрече. Не представляю, что еще я могу добавить, – удивился Кирсанов.
– Боюсь, рассказали вы далеко не все, – возразила я. – Вы и сами это знаете.
– О чем вы? Вы меня удивляете, Татьяна. Неужели вы думаете, что я стал бы что-то скрывать, если бы знал, что это может помочь моему другу?
– Именно об этом я и хотела с вами поговорить. Ваш лучший друг в опасности, а вы даже не пытаетесь ему помочь, странно, не так ли? – решив надавить на дружеские чувства, произнесла я.
– Давайте не будем бросаться высокопарными фразами, – сердито произнес Кирсанов. – Говорите конкретно, что вам от меня нужно?
– Хорошо, давайте конкретно, – согласилась я. – Меня интересует ваша встреча в парке. Ведь это вы позвали Дрона, так?
Я говорила наугад. Просто надеялась попасть в нужную точку, которая поможет вывести Кирсанова на откровенность. Первый же пробный шар попал в лузу. Кирсанов запыхтел в трубку, хотел возразить, но потом передумал.
– В парке… С чего вы взяли? Проклятье! Да, это я позвал Дрона в парк. Но я ведь не думал, что так все обернется, – произнес он.
– Пришло время рассказать все, Дмитрий Евгеньевич, – опасаясь, что Кирсанов снова передумает откровенничать, поднажала я. – Возможно, от ваших слов зависит жизнь вашего друга.
– Бред! Да там и не было ничего такого. Просто недоразумение, вот и все, – оправдываясь перед самим собой, проговорил Кирсанов.
– Рассказывайте, Дмитрий Евгеньевич. Я слушаю.
– В тот день мне позвонил Толик Зиничев. Просил встретиться. Говорил, обсудить нужно кое-что. Намекнул, что речь пойдет про Никаря. Я к тому времени успел с журналистом на эту тему пообщаться, так что был немного в курсе. Естественно, я согласился. Тогда он попросил вызвать на встречу Дрона. Меня, говорит, он и слушать не станет, а к тебе придет. Я сначала отнекивался. Знал, что Дрон взбесится. Но Толик может быть убедительным, когда захочет. Короче, я позвонил Дрону, попросил приехать ко мне. У него какие-то дела в городе были, поэтому он отказался. Тогда я предложил встретиться в парке. Дело пяти минут, сказал я. Дрон обещал подъехать. Я пришел в парк первым. Потом Дрон подтянулся. Мы поболтали, то да се. Я рассказал ему, что ко мне журналист приходил, выспрашивал про старое дело. Вроде как статью про нашего Толика писать собирается. Дрон сразу обозлился. Говорит, про эту гниду только статьи писать. Я начал его успокаивать, а тут сам Толик подошел. Дрон, как я и предполагал, взбесился. Начал обвинять меня в предательстве. Что я, мол, Зиничеву за деньги продался. Я его успокаивал, но не особо успешно. Каким-то чудом Толику удалось выпросить у Дрона пять минут разговора. Чтобы без скандала, короче. Дрон согласился. Они отошли в сторонку. Я не все из их беседы слышал, только в общих чертах описать могу. Толик обратился к нему с просьбой. К тебе, мол, журналист придет. Откажись от беседы. Незачем свои давние обиды на свет вытаскивать. Дрон молчал ровно пять минут. Потом начал говорить. Сказал, что обязательно с журналистом встретится. И молчать не будет. И расскажет ему все, как было. И тогда Толику не журналист, а следователь статью писать будет. И еще что-то добавил, только так тихо, что я не расслышал. Толик тоже разозлился. Говорит, как бы тебе не пожалеть о своем решении. Сказал и ушел. Дрон плюнул в его сторону, обозвал меня Иудой и тоже ушел. Больше я его не видел.
Кирсанов закончил рассказ. Я молчала. Тогда он произнес:
– Татьяна, это ничего не значит. Обычная ссора давних недругов. Они и в техникуме часто так сцеплялись. Не думаете же вы, что Толик мог что-то сделать Дрону?
– Я этого не говорила, – осторожно ответила я. – Просто непонятно, если ничего из ряда вон выходящего в той встрече не было, почему же вы мне сразу правду не сказали?
– А вам бы хотелось лить грязь на своих друзей? В конце концов, они оба мои друзья. Хорошие ли, плохие, но друзья. И трезвонить на каждом углу о том, как «мило» они между собой общаются, я не собираюсь! – заявил Кирсанов.
– Ну, хорошо. С этим разобрались, – миролюбиво произнесла я. – Теперь второй вопрос. Скажите, Дрон когда-нибудь упоминал при вас, что у него имеется нечто ценное? Может быть, не для него лично, но для окружающих? Документы какие-то или предмет?
– Нет, никогда, – озадаченно протянул Кирсанов. – У Дрона в жизни ничего ценного не водилось. Обручальное кольцо жены – это самая ценная вещь в доме Дроновых. А при чем здесь ценности? Вы думаете, что Дрона могли ограбить?
– Я имела в виду не материальные ценности. Скорее, это могла быть информация, способная нанести кому-то вред, в случае если Дрон пустит ее в ход, – пояснила я.
– Такого у него точно не имелось, – уверенно ответил Кирсанов. – Да он никогда ни в какие серьезные дела не лез. Даже бизнесом заниматься отказался, потому что взятки давать нужно. Я же говорил вам, Дрон – идейный. Такого ни одна система не переделает.
– Тогда, быть может, он упоминал при вас о каком-нибудь тайнике. Или говорил, что есть у него надежное место для хранения чего-либо?
– Нет, Татьяна, я этого ни разу от Дрона не слышал. По-моему, вы копаете не в том направлении. Если хотите знать мое мнение, то исчезновение Дрона объясняется либо тем, что он решил побыть в полной изоляции и тупо отгородился от всего света, либо ДТП. И тогда два варианта окончания истории: Дрон спокойно возвращается домой, когда решит, что достаточно одичал, или его труп найдут в какой-нибудь канаве. Естественно, я голосую за первый вариант, – тихо добавил Кирсанов.
– Спасибо, что рассказали все, – поблагодарила я.
Кирсанов дал отбой. Я убрала телефон и взглянула на Наталью. Она сидела напротив меня на диване и безучастно смотрела в пол. Наш разговор с Кирсановым ее не интересовал. Посмотрев на часы, я присвистнула. За всей этой суматохой я не заметила, как наступила глубокая ночь.
– Сегодня ничего предпринимать не будем, – объявила я. – Дождемся утра и поедем на квартиру вашего отца. Попробуем найти то, что нужно похитителям.
– Татьяна, вы не уедете? Не бросите меня одну? – вскинулась Наталья. – Если вы уедете, я не переживу эту ночь! Я просто не в состоянии оставаться одна в пустой квартире.
– Я не уеду, – успокоила я ее. – Тем более что до утра осталось не так много времени.
– Я постелю вам в спальне, а сама устроюсь здесь, на диване, – засуетилась Наталья. – Можете посмотреть в холодильнике, там должна быть какая-то еда. Пока я стелю, успеете перекусить.
– Спасибо, я не голодна, – отказалась я. – Не беспокойтесь обо мне. Сейчас главное – хорошенько отдохнуть. Кто знает, что принесет нам новый день.
* * *
На следующий день Наталья встала чуть свет. Мне тоже не спалось. Одолевали мысли о Дроне. Где он сейчас? Что с ним? Жив ли еще или все наши усилия приведут лишь к его трупу? Пока я принимала душ, хозяйка приготовила завтрак, но ни ей, ни мне кусок в горло не лез. Мы обе думали об одном и том же, боясь высказать опасения вслух. «Правду говорят: неизвестность хуже каторги», – думала я, глядя на Наталью. За прошедшую ночь моя клиентка постарела лет на двадцать. Сейчас передо мной сидела не молодая, полная сил женщина, а дряхлая старуха.
– Не будем тратить время впустую, – стараясь подбодрить Наталью, решительно произнесла я. – Пора ехать.
Кое-как одевшись, Наталья взяла сумочку, порылась в верхнем ящике комода и озабоченно произнесла:
– Ключей нет. От папиной квартиры.
– Они у меня. Вы забыли, что отдали их мне еще в первый день? – напомнила я.
– Ах да. Действительно. Что-то я совсем расклеилась, – пожаловалась Наталья. – В голове каша. Боюсь, в таком состоянии из меня выйдет плохая помощница.
– Тогда соберитесь, – посоветовала я. – Постарайтесь успокоиться. Впереди еще семь дней. Что-нибудь да придумаем.
С момента последнего посещения в квартире Дрона ничего не изменилось. Все те же груды хлама. Все те же коробки. А вот Наталья состоянию отцовского жилья крайне удивилась.
– Не понимаю, что тут произошло? – останавливаясь в дверях, произнесла она.
– Что вы имеете в виду? – спросила я. – По-моему, здесь все без изменений.
– Что вы, у отца никогда не было такого беспорядка. Эти коробки, – она пнула ногой одну из картонных пирамид, – они всегда стояли возле той стены. Папа использовал их как архив. Видите, они подписаны сбоку. Название подшивки, а рядом год. Теперь же они все перемешаны.
