— Я проработала информацию по «Ориону», Владислав Анатольевич, — произнесла она. — На мой взгляд, сделка возможна и принесет немалую прибыль. Здесь заключения экспертов относительно образцов, соображения относительно возможности размещения в торговой сети, выкладки и обоснования… Можете ознакомиться.
— Прекрасно, Маргарита Михайловна. Надеюсь, я успею посмотреть ваши записи до вылета.
Рита удивленно посмотрела на Влада. Куда это он вдруг собрался?
— Да и Юрий Венедиктович тоже настоятельно рекомендует заключить контракт с «Орионом», ему опыта не занимать, а уж чутья… — продолжал Влад.
Барсуков величественно кивнул, словно бы подтверждая: да, поддержал, да, одобрил, как старший товарищ, — и слащаво улыбнулся.
Рита слегка покраснела: получалось, что Влад сомневается в ее профессионализме, раз обсуждает с Барсуковым то, что относится прежде всего к ее работе. Опыта у нее, конечно, надо честно признать, мало, но ведь до сих пор справлялась? Ни одного прокола, ни одной серьезной ошибки… Так почему?
Вздернув подбородок, Рита сказала:
— Однако, Владислав Анатольевич, есть несколько моментов, которые меня смущают.
— Прошу. Излагайте.
— Мы берем на себя обязательства обеспечивать партнера-изготовителя сырьем непосредственно от производителей, с мест, минуя государственные структуры, но пушнина — это золото страны! Получится, что мы лишим Россию какой-то части валютных поступлений, а сейчас и без того сложный момент. Экономика…
Барсуков крякнул, а Влад улыбнулся:
— Погоди, погоди! Прекрасно, что ты так болеешь за Родину, но разве ты не прочитала в проекте договора: «Не выше второго сорта»?
— Ну и что?
— А то, что мы будем торговать мехом, который на экспорт не идет.
Рита упрямо насупилась:
— В таком случае мы затормозим развитие производства меховых изделий в собственной стране!
Барсуков откровенно фыркнул. Влад сердито на него посмотрел и не менее сердито ответил:
— Ты видела продукцию наших фабрик?
Рита смутилась.
— Теперь поняла, что я не вредитель? — Стоценко усмехнулся. — Будем развивать здоровую конкуренцию. В конце концов, контракт всего на полгода. Научатся наши делать что-нибудь, кроме уродливых балахонов…
— Я поняла. И все-таки, мне кажется, у нас возникнут трудности с министерством…
— А вот это вас, Маргарита Михайловна, не должно волновать. Кажется, я уже объяснял, что все подобные вопросы решаю я сам?
Рита кивнула.
— Маргарита Михайловна, насколько мне известно, вы владеете еще и профессией стенографистки? — продолжал Влад.
Она вновь кивнула.
— Отлично! Настоящий бизнесмен обязан проявлять скупость в разумных пределах. Юрий Венедиктович, распорядитесь, пожалуйста, насчет билетов. Для меня и Маргариты Михайловны. Вы ведь, Рита, не будете возражать, если вам в течение двух дней придется заниматься не только своими непосредственными обязанностями, но и взять на себя роль секретаря?
Маргарита растерялась и опять молча кивнула. Ей показалось на миг, что она проглотила язык.
Барсуков же на заявление Влада прореагировал и вовсе странно. Он приоткрыл рот, выпучил глаза так, что стали видны красные прожилки на белках, и выдохнул, будто из него выпустили пар. Тем не менее он мгновенно взял себя в руки, и лицо его, на секунду принявшее выражение злобного недоумения, стало непроницаемым.
— Слушаюсь, Владислав Анатольевич.
— Ну зачем так официально, Юрий Венедиктович? Я знаю, что вы предполагали ехать со мной, но тогда пришлось бы брать Леночку, а это — лишние расходы, да и стенографистка она никудышняя. Кроме того, Маргарита Михайловна теперь в некотором роде вывеска, хм, то есть, я хотел сказать, лицо нашей фирмы. Помните, как на нее немцы отреагировали? Какие выгодные условия мы из них вытрясли! А ведь все оттого, что они просто одурели, увидев нашу Маргариту прекрасную.
Рита сделала протестующий жест, но Влад не обратил на это никакого внимания.
— Вы, как всегда, правы, — сдержанно ответил Барсуков, поднимаясь.
— Ну вот и отлично, — кивнул Влад и вновь обратился к Рите: — У вас два часа на сборы. Не забудьте вечернее платье. Отправляйтесь домой немедленно. Оставьте, оставьте папку! — добавил он, увидев, что она собралась прихватить документы с собой.
За Барсуковым закрылась дверь, и Рита нерешительно заговорила:
— Влад… Ты не находишь… Ехать в командировку вдвоем… Это может дать основания для пересудов…
— Как тебя запугала бывшая свекровушка! Чего ты боишься, ведь мы ни в чем не виноваты?
— Но, Влад, виноваты не виноваты… Кто будет разбираться? И так уж болтают…
Он криво и зло усмехнулся, точно в ответ на собственные, неизвестные Рите и весьма неприятные мысли, но, тряхнув головой, словно бы отгоняя их, рассмеялся и сказал:
— К черту сплетни! К черту страхи! Нас ждет Греция, Ритка! Прекрасная солнечная Греция!
Когда Рита вышла из кабинета, Барсуков, стоявший возле Леночкиного стола, склонившись к самому уху красотки секретарши, отпрянул и фальшиво хихикнул.
О чем бы они ни говорили, Рита могла поклясться, что молниеносным барсуковским флиртом там и не пахло: ее поразило выражение неприкрытой злобы, читавшееся на прелестной кукольной мордашке Лены Козловой, которая хотя и была от рождения лицемеркой, но виртуозно владеть своим лицом еще не научилась. Впрочем… какие ее годы?
* * *
Греция! Прекрасная солнечная Греция! Не увидела Рита толком ни красот ее, ни солнца. Разве что из окна автомобиля. Как в тумане, вспоминала она безумную дорогу «туда». Сначала они летели до Москвы в обшарпанном Ту-134, по битком набитому салону которого время от времени дефилировали стюардессы в потертых, залоснившихся форменных костюмах с приклеенными к лицам обязательными улыбками. Потом была гонка на такси из Внукова в Шереметьево — они ужасно опаздывали — и стремительный бросок к самолету, принадлежавшему какой-то иностранной компании, который и понес их на могучих крыльях в сказочную Грецию.
Шикарные, ультрасовременные интерьеры аэропорта Шереметьево-2 на Риту впечатления не произвели, поскольку разглядеть она их попросту не успела. Бегом на таможенный контроль, бегом через гофрированную «кишку» в чрево лайнера.
Ясно осознавать реальность она начала только на борту аэробуса, опустившись в мягкое удобное кресло и выполнив команду «fasten seat belts», загоревшуюся на табло. Спустя некоторое время стюардесса, сияя ослепительной улыбкой, предложила шампанского, измученная дорожными трудностями Рита не отказалась, выпила и… уснула.
Она долго потом гадала: приснился ей или был на самом деле японец-альбинос, которого она будто бы видела в самолете?
В Грецию они прибыли поздно ночью.
В аэропорту Влада и Риту встретил представитель фирмы «Орион» Иоанис Рахатопулос — высокий, худой, чуть сутуловатый мужчина лет тридцати в солидном строгом костюме. Он ужасно удивил Риту, во-первых, тем, что вполне прилично изъяснялся по-русски, а во-вторых, тем, что имел светлые кудрявые волосы и ярко-синие глаза, она всегда считала, что греки темноволосы, темноглазы и смуглы. Значительно позже Влад объяснил ей, что она заблуждалась, напомнив о златокудром Аполлоне и Афродите.
Машина долго мчалась по широкой, хорошо освещенной трассе, за окном мелькали длинные, похожие на свечки силуэты деревьев, все же остальное, на что так жаждала посмотреть умиравшая от любопытству Рита, растворялось во мраке.
От водителя Влад отгородился темным стеклом, которое появилось неизвестно откуда, едва он нажал на какую-то кнопку. Рахатопулос, сидевший напротив (Риту поразило размещение сидений в машине — как в карете!), сообщил, что встреча с хозяином «Ориона» Николасом Каролидисом и его помощниками состоится завтра в десять часов утра в зале для переговоров, снятом по случаю приезда возможного партнера по бизнесу в той же гостинице, где для него заказаны номера. Риту несколько покоробило то, что после весьма вежливого приветствия Рахатопулос как бы забыл о ее существовании и обращался только к Владу. Совершенно справедливо сделав вывод, что ее считают чем-то вроде секретаря при боссе, а может быть, и того хуже — девочки для развлечений, она надулась и, навеки обидевшись на нахала грека, перестала прислушиваться к разговору.
Оказавшись в гостинице, пожалуй чересчур помпезно, под старину оформленной, Рита несколько растерялась. Пока Влад оформлял документы, она сидела в пышном кресле с гнутой спинкой и позолоченными подлокотниками и разглядывала просторный, как бы разбитый на отсеки украшенными лепниной колоннами вестибюль. Повсюду стояли экзотические растения и статуи, висели зеркала и картины в вычурных рамах, пол устилал узорчатый ковер. Рита была несколько разочарована. Ей определенно хотелось увидеть нечто более… греческое, что ли? Какие-нибудь красные или черные амфоры с росписями на круто выгнутых боках. Или фрески с картинами из жизни олимпийских богов…
