Кто? Вот в чем вопрос.
Каждый год на северо-востоке Шотландии уходят из дома и не возвращаются более трех тысяч человек. Каждые двенадцать месяцев три тысячи человек регистрируются как пропавшие. А здесь четырехлетняя девочка, пропавшая, как минимум, два дня назад, судя по результатам вскрытия, — и никто не пришел в полицию, не спросил, что полиция собирается делать по этому поводу. Почему никто не заявил о ее пропаже? Может быть, не было никого, кто мог бы заметить, что она пропала?
Из кармана донеслось треньканье мобильника. Логан выругался, достал телефон, сказал:
— Логан.
Звонил дежурный с первого этажа, сообщил, что кто-то ожидает его у входа. Логан хмуро посмотрел на стопку отчетов на столе.
— О'кей, — ответил после паузы. — Сейчас спущусь.
Бросив в мусорную корзину пластиковый стаканчик и обертку от шоколадного батончика, пошел вниз к дежурному. В здании кто-то на полную катушку включил отопление, и окна сразу же запотели, потому что все посетители были в промокшей под дождем одежде.
— Вон там, — сказал остролицый дежурный сержант.
Рядом с доской объявлений с надписью «РАЗЫСКИВАЮТСЯ!» стоял Колин Миллер, из Глазго, новый золотой мальчик «Пресс энд Джорнэл». На журналисте был сшитый на заказ длинный черный плащ, с которого на покрытый кафельной плиткой пол стекала дождевая вода. Миллер держал в руке карманный компьютер и что-то в него записывал.
Журналист обернулся и широко улыбнулся приближающемуся Логану.
— Лаз! — сказал он, протягивая руку. — Приятно еще раз встретиться. Мне нравится, что вы сделали с этим местом. — Он обвел рукой душный тесный вестибюль с насквозь промокшими посетителями и запотевшими окнами.
— Меня зовут детектив-сержант Макрай. Не Лаз.
Колин Миллер подмигнул:
— О, я знаю. После нашей вчерашней встречи в сортире я кое-что разузнал. А эта ваша девчушка-констебль очень даже ничего, между прочим. Готов с ней на нары в любое время, вы, конечно, меня понимаете. — Он еще раз подмигнул Логану.
— Чего вы хотите, мистер Миллер?
— Я? Я хочу пригласить моего любимого детектива-сержанта на ланч.
— Уже три часа, — сказал Логан, и внезапно осознал, что, кроме шоколадки и пары бутербродов, во рту у него сегодня больше ничего не было, не считая, правда, приготовленного утром констеблем Ватсон сэндвича с беконом, с которым его желудок расстался около Дома Ужасов Старины Труповоза. Он умирал от голода.
Миллер пожал плечами:
— Ну и что, это поздний ланч. Или ранний чай… — Он театрально обвел глазами стойку дежурного и перешел на заговорщицкий шепот: — Мы можем помочь друг другу. Вдруг я знаю что-то, что может вам пригодиться? — Отступил и опять широко улыбнулся: — Ну, что скажете? Берете газету в долю?
Логан задумался. Насчет подарков все было очень строго. Современная полиция прилагала невероятные усилия, желая быть уверенной в том, что никто не сможет ткнуть в нее пальцем и заявить о коррупции в ее рядах. Колин Миллер был самый последний из тех, в чьей компании Логан хотел бы провести время. И все-таки, если у Миллера на самом деле была какая-то информация… И есть очень хотелось.
— Ладно, беру, — ответил он.
Они нашли угловой столик в ресторанчике в конце Грин. Миллер заказал для себя итальянскую пасту с копченой пикшей и острыми перчиками и бутылку шардоне. А Логан энергично принялся за лазанью. И чесночный хлеб. И еще салат. А вместо вина запивал еду минеральной водой.
— Боже правый, Лаз, — сказал Миллер, наблюдая, как он расправляется с корзинкой хлеба и сливочным маслом. — Они что, вас совсем не кормят?
— Логан, — произнес Логан с полным ртом. — Не Лаз. Логан.
Миллер откинулся на спинку стула, взял бокал с белым вином и слегка покрутил, любуясь переливами цвета.
— Ну, не знаю, — сказал он. — Я уже говорил, что кое-что раскопал. Лазарь — совсем неплохое прозвище для человека, который воскрес из мертвых.
— Я не воскресал из мертвых.
— Да воскресали, воскресали. В истории вашей болезни написано, что в течение пяти минут вы были мертвы.
Логан нахмурился:
— Откуда вы знаете, что написано в моей истории болезни?
Снова пожав плечами, Миллер ответил:
— Лаз, знать все — это моя работа. Я знаю также, что вчера на свалке вы нашли мертвого ребенка. И еще мне известно, что вы кое-кого прихватили в связи с этим. И что у вас с главным патологоанатомом был роман.
Логан напрягся.
Миллер вытянул вперед руку:
— Спокойно, тигр. Я ведь сказал: знать все — это моя работа.
— Вы сказали, что у вас для меня что-то есть, — сказал он и наполнил рот салатом.
— Ага. Вчера в порту выловили труп, с отрубленными коленными чашечками.
Логан взглянул на кусок лазаньи на своей вилке. Блеснули капли мясного сока, слои бледно-кремового теста были похожи на обломки кости. Правда, его желудок на подобные образы уже не реагировал.
— И что? — спросил Логан, не переставая жевать.
— Вы не знаете, кто он такой, этот Мистер-без-коленей?
— А вы знаете?
Миллер покрутил в пальцах бокал с вином.
— О да, — сказал он. — Я же говорю: это моя работа.
Логан ждал, но Миллер только пригубил вино и молчал.
— Ну и кто это? — спросил наконец Логан.
— Вот сейчас, с этого самого момента, мы можем начать помогать друг другу — вы меня понимаете? — Миллер улыбнулся. — Я знаю одно, вы — другое. Скажите мне, что вы знаете, а я скажу вам, что знаю я. И в конце концов мы оба будем жить лучше.
Логан отложил вилку. Он знал, что все будет именно так, сразу, как только репортер пригласил его на ланч.
— Вы прекрасно знаете, что я ничего не могу вам сообщить, — сказал он и отодвинул тарелку.
— Я знаю, что вы можете сообщить мне больше, чем другим журналистам. Я знаю, что вы можете дать мне хороший намек на то, как у вас идет расследование. Вы можете это сделать.
— А я думал, вас уже кто-то снабжает горячими подробностями. — Логан прекратил есть и продолжать не собирался.
Миллер в очередной раз пожал плечами и намотал на вилку длинную ленту пасты.
— Да, — сказал он, — но у вас совсем другое положение, Лаз. Вы — главное действующее лицо, всегда на сцене. Но перед тем как идти на штурм, крутой и надменный детектив-сержант, запомните: это всего лишь коммерция. Вы мне сообщаете свою информацию, я вам сообщаю свою. Эти ублюдки должны были дать вам инспектора за то, что вы поймали Энгуса Робертсона. Подонок убил пятнадцать женщин, и вы взяли его в одиночку. Черт возьми, парень, тебе медаль должны были дать!.. — Он накрутил на вилку еще одну ленту пасты и подцепил кусочек копченой пикши. — Вместо этого вас лишь одобрительно похлопали по спине. Вас наградили? Ни хрена вас не наградили… — Миллер наклонился вперед и указал на Логана вилкой: — Вам когда-нибудь приходило в голову, что об этом можно книгу написать?.. Сможете получить неслабый аванс за что-нибудь вроде этого: по улицам разгуливает серийный убийца и насильник, никто ничего не может с ним сделать, и вдруг — бац! — появляется сержант Макрай. — Миллер взмахнул вилкой, как взмахивает дирижер своей дирижерской палочкой в приливе вдохновения, и кусочек рыбы упал в тарелку. — Детектив-сержант и храбрая женщина-патологоанатом выслеживают убийцу, женщина попадает в лапы насильника, и сержант, естественно, спасает ее! Финальная сцена: кровь, драка, почти смертельное ранение. Убийца получает от тридцати до пожизненного. Аплодисменты. Занавес.
Он ухмыльнулся и сунул вилку с пастой в рот.
— Охренительная история, — прибавил Миллер. — Но не забывайте, все надо делать быстро. У нашей придурочной читательской аудитории очень короткая память. А у меня есть связи. И я могу помочь. Вы это, черт возьми, заслужили!
Он положил вилку на тарелку и достал из внутреннего кармана пиджака маленький бумажник.
— Вот. — Миллер вытащил из бумажника темно-синюю визитную карточку и протянул Логану. — Звоните Филу и говорите, что вы от меня. Он устроит отличную сделку, поверьте мне. Лучший литературный агент в Лондоне, это я вам говорю. Все сделает в лучшем виде. — Он положил карточку на середину стола, чтобы Логан мог прочитать. — Это, между прочим, бесплатно. Вроде как жест доброй воли.
Логан поблагодарил, но карточку не тронул.
— А от вас я хотел бы узнать, что за дела такие с этими мертвыми детками, — сказал Миллер, возвращаясь к пасте. — Ваш долбаный пресс-офис выкладывает свое обычное дерьмо: без комментариев. Никакой конкретики.
Логан кивнул. Такова была общепринятая практика: если ты все рассказываешь журналистам, они это либо публикуют, либо выстраивают собственную реконструкцию событий, либо начинают обсуждать полученную информацию в телевизионном шоу. А потом каждый конченый придурок начинает звонить по телефону и заявлять, что именно он и есть тот самый Мейстрикский Монстр… или кто-нибудь еще, в зависимости от того, какое прозвище журналисты дадут человеку, который похищает маленьких мальчиков, убивает и уродует их, а потом издевается над трупом. Будешь трепаться — никогда не узнаешь, какой звонок был тот самый…
