Она тут же закивала.
– Или, может, «Скорую»? – повернулась я к Сене.
– Нет, нет, Саша, – произнес генеральный слабым голосом. – Дома отлежусь. Лучше Аннушки за мной никто ухаживать не станет.
При упоминании Аннушки и заявлении о том, что она для Сени – лучшая сиделка, Вера Николаевна изменилась в лице. Теперь мне стало жаль верную Сенину секретаршу. Ну почему он такой бесчувственный? Неужели ничего не видит? Или вот уже столько лет принимает все как должное? Не понимает, как может ранить бездумно сказанное слово? И поистине человек встает на сторону слабейшего. Я только что жалела Сеню и пыталась защитить его от Шубакова, теперь я разозлилась на Рубина и была готова встать на сторону Веры Николаевны, с трудом сдерживаясь, чтобы не высказать генеральному, что думаю о нем и его отношении к этой женщине.
– Вы тут без меня закончите, – пролепетал нам Сеня. – Я согласен с любым решением, которое примет Сашенька. Верочка, помоги мне дойти до машины.
Вера Николаевна тут же подставила плечо.
Как только пара скрылась за дверью, Шубаков заметил:
– Ну и артист. А ты, Сашка, ему подыгрываешь!
– Ничего я ему не подыгрываю! – разозлилась я. – Ты что, не видел его обычных истерик? А тут он сидел, вытянув ноги, тяжело дышал, утирал пот с лысины. Откинул бы копыта у нас перед глазами. Знаешь, мне как-то не хочется становиться невольной причиной его смерти.
– Саша права, – поддержал меня Виталий Сергеевич. – Нетипично для него. А если в самом деле инфаркт его хватит? Или инсульт? Нет уж, пусть отправляется домой, а вопрос с кораблями мы и без него утрясем. Тем более он заявил, что заранее согласен с любым Сашиным решением. – Виталий Сергеевич усмехнулся.
Шубаков тоже порадовал меня своим волчьим оскалом. Я кисло улыбнулась.
– Значит, посылаем группу, – сделала вывод я. – Давайте определяться с составом.
– Я думал, Ивана Ивановича, – начал наш начальник службы безопасности. – Ему я полностью доверяю. К тому же бывший моряк. А моряк моряка, то есть свояк свояка… В общем, вы меня поняли.
– Так, пойдет, – перебил Шубаков. – Кого еще?
– У меня Димка Котов свободен. Пусть едет.
– Дальше.
– Миша, еще одного ты давай. И хватит. Троих – более чем достаточно.
– Твое мнение, Саша? – повернулся ко мне Шубаков.
– Если Виталий Сергеевич считает, что троих достаточно, значит, достаточно. Давай кого-то своего, Миша, и пусть сегодня же в ночь выезжают. У твоих у всех визы открыты?
– Сейчас выясню, – ответил Шубаков и сел за телефон.
Минут через десять решилось, что в Финляндию выезжают Иван Иванович Борисенок, Дмитрий Котов и Ленька Татаринов из команды Шубакова. У всех троих в паспортах стояли не только открытые финские визы, но еще и эстонские, что было немаловажно: возможно, придется следовать за судном в Таллин.
– А шведских нет? – уточнила я.
Шведская имелась только у Татаринова.
– Ладно, разберутся в Хельсинки. Или в Таллине, – заявила я.
– Слушай, а зачем им еще и в Швецию ехать? – поинтересовался Мишаня.
– Судно держали в Гётеборге. Может, имеет смысл… Раз уж все равно едут.
– Это пусть они на месте решают, – высказался Туюсов.
Мы с Шубаковым согласились, и тут на пороге нарисовался Иван Иванович. Ему требовалось получить указания.
– Когда судно приходит в порт Хельсинки? – спросил у меня Шубаков.
– Мишаня, кто у нас начальник охранно-детективного агентства? – взорвалась я.
Нервы у меня были уже на пределе. Я несколько часов назад прилетела из Японии, я устала, мне хотелось спать. Пропала Лариска, я еще не была дома, не видела детей. Сколько можно, в самом-то деле? О местонахождении «Фортуны» я узнала, между прочим, находясь в Японии, а они тут сидели на задницах, прибыли считали. Могли бы и пошевелиться.
Шубаков признал мою критику справедливой, но все равно повторил свой вопрос:
– Так когда, Саша? Давай не будем зря тратить время.
– Если вчера вечером его выпустили из Гётеборга, должно уже быть. Идти-то всего ничего. – Я посмотрела на часы. – Наверное, уже разгружается.
– А по изначальному графику? – вставил Виталий Сергеевич.
– Позвоните Вере Николаевне. Она вам точно скажет.
Сенина секретарша сообщила, что по изначальному графику «Фортуна» должна была прийти в Хельсинки пятнадцатого сентября.
Я встрепенулась. Собравшиеся мужчины удивленно посмотрели на меня.
– Спросите у Веры Николаевны, есть ли у нас еще какая-то информация по «Фортуне», – попросила я Виталия Сергеевича.
– А чего?.. – начал Мишаня и осекся.
Больше никакой информации не было: нам сообщалась только ориентировочная дата захода судна в порт, где мы забираем свой товар.
– В Гётеборг оно пришло двенадцатого, – думал вслух Виталий Сергеевич. – Саша, ты говоришь, что до Хельсинки из Гётеборга…
– Вы по карте взгляните! – заорала я. – Но, может, ему еще куда требовалось зайти? Тогда его сейчас нет в Хельсинки. Мы же не знаем, какой еще груз у них на борту. Возможно, их следует ждать в Хельсинки только… девятнадцатого. В лучшем случае завтра к вечеру. Может, двадцатого. Но Ивану Ивановичу все равно следует выезжать сегодня ночью.
Остальные со мной согласились. Борисенку было дано задание встретиться лично с капитаном «Фортуны», поговорить с членами экипажа, выяснить, в какие порты по пути следования заходило судно, что сгружало, что загружало.
– Кстати, неплохо бы узнать, где сейчас находится второй друг Семена Григорьевича, – вставил Шубаков.
Ивану Ивановичу рассказали про «Гертруду» и капитана Геру – запомнить легко. У Веры Николаевны, возможно, есть более подробная информация. Да что там возможно! Конечно, есть.
– Далее, – опять открыла рот я. – На прошлой неделе в Хельсинки пришел груз «Балттайма». Если получится, узнайте, на чем. Какой, сколько.
– А про них ты откуда знаешь? – поинтересовался Шубаков.
– Работаю, не в пример некоторым, – огрызнулась я. – Слежу за тем, что делается у конкурентов. Была бы весьма признательна, если бы шефское охранно-детективное агентство – или бандформирование, или как там тебе больше нравится – оказывало нам гораздо большее содействие, чем оказывает.
– Не язви, Сашка.
– Мишань, не обижайся, но она вообще-то права, – признал Виталий Сергеевич. – Вань, узнай про балттаймовский груз все, что сможешь.
Иван Иванович кивнул и пообещал не ударить в грязь лицом.
– Саша, – снова повернулся ко мне Виталий Сергеевич, – у тебя есть какие-нибудь версии насчет этой задержки судна?
Какие, к черту, версии? – хотелось крикнуть мне. Я так устала! Я хочу домой! Меня гораздо больше волнует судьба пропавшей сестры, а не наркотиков, которые вообще неизвестно были или не были! И зачем нам сейчас говорить о них?
– Сашка, – обратился ко мне Шубаков, – объясни мне, можно просто позвонить в Интерпол и сказать, что на таком-то судне идет партия наркоты? Судно что, тут же арестуют и устроят шмон?
Нет, конечно, этого не будет. Для подобного объяснения должны быть очень веские основания. Но ведь если все хорошо продумать… Если очень нужно… Я не представляла, откуда в Интерпол могла поступить информация в данном конкретном случае, ну если только от наших основных конкурентов, «Балттайма». Хотя зачем им? Но если все-таки брать в расчет их… Господин Васюков, директор «Балттайма», – весьма неглупый человек, если уж объективно оценивать конкурентов – и если им все-таки это зачем-то было нужно. О компетентности Цыгана вообще молчу. Хотя не имела счастья встречаться с ним лично, но порядком наслышана. Могли что-то придумать. Но вот этого мы никогда не узнаем. Ни в Интерполе, ни в шведской полиции, ни у самих Цыгана с Васюковым. Если это, конечно, были они. В чем я очень сомневалась.
Собравшиеся были вынуждены согласиться со мной. Иван Иванович отправился готовиться к отъезду. Я еще раз напомнила Мишане и Виталию Сергеевичу о Ларисе, правда, больше надеялась на себя. И зачем мы отстегиваем шубаковским такие суммы из чистой прибыли (я уже молчу об акциях, принадлежащих лично Мишане)? Я понимаю, что и его деньги крутятся в нашем деле, но прав Сеня: жалко. Я считаю, что собственной службы безопасности, которая получает зарплату в нашей фирме, вполне хватило бы для решения всех проблем. Ну, взяли бы еще нескольких ребят. Потому что проблемы, которые не могут решить они, не решит и Шубаков. Так какой в нем смысл? Правда, как я уже говорила, я не совсем понимаю, где кончается наша служба безопасности и начинается «крыша». Но нахлебников много, даже очень, а толку от них – кот наплакал.
Я снова засобиралась домой, тем более что очень хотелось спать, но, как только я вошла в свой кабинет, зазвонил телефон – как всегда, не вовремя. Это была мать Маринки Громовой. Она слезно просила меня приехать, мол, ей обязательно надо со мной поговорить – и чем раньше, тем лучше.
* * *
Примерно через полчаса я уже звонила в знакомую дверь Маринкиной квартиры. Ладно уж, закончу с неприятными делами сегодня – в том, что встреча с Маринкиной матерью будет для меня неприятна, я почему-то не сомневалась.
