Она разделась и улеглась рядом с сыном. Сашка спал крепко, как всегда, разметавшись, и ей пришлось осторожно перекладывать его в сторонку, чтобы не разбудить. Потом девушка пристроилась рядом, на краю дивана. Ей казалось, что она ни за что не уснет, но скоро мысли в голове смешались и погасли…
Проснулась она, как ей показалось, почти сразу – в поту, растрепанная, перепуганная так, что обморочно колотилось сердце.
– Господи! – прошептала она. – Опять тот же сон!
В квартире было тихо, из-под двери не пробивался свет. Наверное, гости уже ушли, и Мухамед улегся спать. Она ничего этого не слышала. И разбудил ее не звук, а тот же кошмарный сон, который привиделся ей в клубе. Снова приснилась та квартира, откуда им с Арифом пришлось уйти среди ночи, с ребенком на руках. Во сне она лежит в темной комнате. Сашки рядом нет. За стеной – голоса… Громкие голоса, очень громкие… Кто-то кричит, дверь в ее комнату открывается… Здесь сон изменялся – там не оказалось Арифа с ребенком на руках. Там не было никого. Дверь открылась сама. Лена встает и медленно, с огромными усилиями, выходит из комнаты. Перед нею – еще одна дверь. Голоса слышатся оттуда. В дверь вставлено матовое стекло, она видит свет, но больше ничего не может различить. Ей страшно, но в то же время она знает, что непременно надо открыть эту дверь. Она сопротивляется этому знанию, пока может, и все-таки протягивает руку, толкает дверь… Но в комнате пусто. На столе она видит пепельницу с окурками, оттуда поднимается дымок – кто-то только что сунул туда сигарету. Над столом на длинном шнуре висит лампа. А на полу лежит человек. Вот тут она и проснулась.
– Да что же это! – Инна сбрасывала со столика тубы с помадой, ватные тампоны, салфетки. – Куда вы его дели?
Наташа помогала ей искать, Ира пучила губы и уверяла, что денег никто не видел. Атмосфера накалялась, девушки все больше нервничали. Случилась чрезвычайно неприятная история – у Инны пропал кошелек. В уборную не заходил никто, кроме трех девушек, и от этого ситуация становилась еще более неприятной. Наташа искала серьезно и неторопливо. У Инны горели щеки. Ира выглядела оскорбленной и только время от времени отпускала замечания, вроде: «Ты вполне могла забыть его дома». Наконец последний ящик был открыт и вывернут на пол. Среди всякого барахла кошелька не обнаружилось, зато Ира с радостным писком выхватила из кучи старых тряпок скомканное красное кружево.
– Мое боди! Как оно тут оказалось?
– Сама его туда сунула, наверное… – Инна была готова зарыдать. – Девчонки, как же так?! Где кошелек?
– А ты точно его брала в клуб?
– Я всегда его ношу, даже если там денег нет…
– А сколько там было?
– Мелочовка… Долларов сто пятьдесят… Но это были мои последние деньги. Мне надо будет маникюрше заплатить, за массаж, за тренажерный зал. За бассейн, за солярий, боже мой. А где я столько возьму? Продукты, квартира, тряпки, ребенок, нянька! Надо менять костюм для сцены, а на какие шиши?
– Подожди, ведь скоро посчитают, сколько мы получили за две недели, – пыталась успокоить ее Ира. – Еще день-другой…
– Не могу больше о деньгах! – Инна понуро уселась на диван. – Девочки, ну что такое! Ведь вы сейчас богаче меня. У меня столько расходов! Я ведь не прошу взаймы, но хотя бы это верните…
– Ты отдаешь себе отчет, что говоришь? – Наташа застыла перед ней в гневной позе. Она уже была одета для выхода на сцену – тело затянуто в черную лаковую броню, наложен вызывающий макияж. Хищница. «Пантера». Ира все еще была в испачканном косметикой халатике – как раз кончала гримироваться, когда обнаружилась пропажа.
– На кого же мне думать… – беспомощно повторяла Инна. – Никто не входил. Я танцевала, тут была ты, Натка. Потом ты вышла, я отдыхала… Потом пришла Ирка, а меня позвали в зал. И вот я возвращаюсь, а кошелька нет.
– Он в сумке был?
– Ну да.
– Так сумка в шкафу! Что ты везде ищешь! Если нет в сумке, значит, ты его забыла дома!
– О господи, какая гадость! – Инна распалялась и уже начинала кричать. – Как можно?! Как не совестно?! Мы же тут голые друг перед другом ходим, должно же быть какое-то доверие… Что мне теперь – сумку в сейф запирать?! Как я буду танцевать, если вы тут шарите по карманам…
– Заткнись! – взвизгнула Ира, вдруг сильно побледнев, даже под гримом. – Твои паршивые деньги никому не нужны! Ты что себе позволяешь?
– Инна, я уверена, что ты ошиблась, – Наташа все еще пыталась говорить спокойно. – Просто забыла кошелек. В комнату никто не входил. Это глупости. Может быть, твой дружок украл?
– Где?! – гневно крикнула та. – Где он мог его украсть?
– Да хоть у тебя дома.
– Он… – Она вдруг осеклась, но тут же покачала головой: – Он сегодня заходил, но один там не оставался. Там была Ленка.
– А она не могла взять? – этот вопрос задала Наташа, которая с каждой минутой становилась все суровее и холоднее. Ира, не выдержав, уже понемногу пускала слезу.
– Ленка? Она моя старая подруга…
– И не такое бывает, – всхлипнула Ира. – Ой, нельзя плакать, лицо опухнет… Всякие подруги встречаются… Ты на нас думаешь, а до тебя хоть доходит, что мы так же тяжело деньги зарабатываем? Да разве мы можем украсть, да еще у тебя?
– Простите, – Инна уже явно раскаивалась в своих словах. – Но на кого думать?! Если это не вы, то это Сергей. Ленка не взяла бы. У нее перед носом положи – не возьмет.
– А может, ей деньги были нужны?
– Нужны, но это не тот случай.
Позвали Наташу – до начала ее номера осталось несколько минут. Она быстро погляделась в зеркало, взяла со столика веер и бросила через плечо:
– Забудь. Если хочешь, мы скинемся и одолжим тебе эти деньги.
– Большое спасибо… – пробурчала Инна.
Ира, ни слова не говоря, бросилась одеваться – приближалось время ее номера. Накрасившись заново, чтобы скрыть следы слез, она запричитала:
– Ты меня выбила из колеи, нервы истрепала, что со мной будет к утру?
– А со мной что?
– Господи… Ты как-то умеешь сосредотачиваться, а я нет…
– Зато мне домой будет не на чем поехать. Сергей сбежал, денег на тачку нет…
– Мы займем. Лучше подумай, кто их на самом деле взял?
Но долго раздумывать Инне не пришлось. Ее вызвали в зал. Ведущий проводил ее к столику, за которым расположился одинокий мужчина. Это был тот вариант, который Инна любила больше всего. Скандала не будет наверняка, и даже оскорбление, произнесенное с глазу на глаз, уже как бы не совсем оскорбление… Она улыбнулась и присела за столик.
– Вы меня чем-нибудь угостите? – спросила она, мило склоняя набок головку в черных перьях.
Мужчина был пожилой, очень полный, совершенно седой. На вид – спокойный и вполне приличный. Глаза маленькие, губы толстые, очень хорошо одет, очень приятно пахнет…
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Эммануэль.
– Это твой псевдоним. А как тебя зовут на самом деле?
– Эмма, – засмеялась она. – Так вы меня угостите? Вы один?
Он подозвал официанта, который к тому времени уже почтительно застыл неподалеку – ведь Инна непременно должна была сделать заказ. Она выбрала самые дорогие коктейли, и, пока их не принесли, мужчина не вымолвил ни слова. Инна лукаво улыбалась ему, строила глазки, хотя на душе у нее было невесело. «Кажется, он чем-то расстроен… – подумала она. – Это даже хорошо… Нет хуже, чем в таком настроении попасть в пьяную компанию молодняка. Ведь они ничего не понимают!» Им принесли напитки. Для него – настоящий коктейль, для нее – имитацию из минеральной воды и фруктового сока со льдом. Она уже взяла свой бокал, но тут он попросил ее:
– У тебя безалкогольный? Дай мне.
Она растерялась, протянула ему бокал, он выпил сразу половину и отставил его подальше.
– Милые хитрости, – проворчал он. – Но ничего, лучше стало.
– У вас что-то случилось? – осторожно спросила она.
– Дочь умерла.
– Как?!
– Да ты не пугайся, давно. Месяц назад.
Она ни слова не говоря, придвинулась поближе. А он продолжал:
– Молоденькая, вроде тебя… Тебе сколько?
– Двадцать один.
– А ей было двадцать шесть. Разбилась на машине. Сам ей машину подарил. Молодая, красавица… Единственная. Выпей!
Он сунул ей свой бокал с алкогольным коктейлем. Инна, чтобы не обидеть его, пригубила и тихо спросила:
– Она замужем была?
– А ты замужем?
– Нет.
– Ну видишь… Все вы сейчас такие. Дуры! Залетела непонятно от кого. Я ей сказал – хорошо, пускай будет ребенок, не проблема. Но отца-то можешь назвать?! Молчит. Презирает меня! – Он внезапно налился кровью.
– Она на четвертом месяце была, а я так ничего и не добился. Жена постоянно в истерике. А ей – хоть бы что. Поругались в последний раз на ее день рожденья, в июне. «Скажешь», – спрашиваю? Она: «Не скажу». «Ах, так? – говорю. – Хорошо. Я хотел тебе браслет бриллиантовый подарить, так вот тебе браслет…» И дал ей по голове. Она повернулась, ушла. Разозлила меня до предела. Никогда ее не бил. Жду, не возвращается. Спрашиваю жену: «Где она?» Оказывается, в город уехала. Мы под Москвой живем. На своей машине уехала. И не вернулась. Разбилась.
