Виктор не улыбнулся. Рита, поняв, что опростоволосилась, быстро стерла улыбку с лица.
– А вот картина Поля Гогена, – сказал Виктор, перейдя к следующему полотну. – Тоже копия, но тоже прекрасно выполненная. Ты, наверное, знаешь, что последние годы жизни он жил на острове Таити.
– Знаю, – сказала Рита.
Она вдруг вспомнила старый советский мультик, где жирный кот, развалившись возле мусорного бака, вальяжно говорил: «Таити, Таити. Не были мы ни в какой Таити. Нас и здесь неплохо кормят».
Рита улыбнулась своему воспоминанию, но вслух ничего говорить не стала, боясь, как бы снова не попасть впросак.
– Видишь, у него совсем другая манера, – сказал Виктор. – Она напоминает прорисовку пастельными мелками.
– Постельными? – не поняла Рита.
– Да. Множество оттенков, но при этом красочные мазки расположены не плотно друг к другу, а как бы с просветами. Создается эффект трепещущего, живого изображения, видишь?
– Да, – сказала Рита, хотя и не поняла, при чем тут постель. Тем не менее она внимательно оглядела картину, и картина ей понравилась.
…Они еще минут сорок бродили по музею, пока Рита не заявила, что у нее «ноги ноют и спина отваливается».
– Ну, как? – спросил на выходе Виктор. – Тебе понравилось то, что ты увидела?
– Очень, – сказала Рита, почти не покривив душой.
Ей и в самом деле кое-что понравилось, Ван Гог например, с его картинами, которые прямо-таки хотелось съесть. Анри Руссо, потому что его картины были похожи на Лизкину мазню, и в них было много наивной искренности. Еще ей понравились кони в отделе скульптур и мумия кошки в Египетском зале. И еще – скульптура мускулистого голого мужика с крохотным члеником, который вызвал у Риты приступ смеха.
Рита запомнила, что этот мужик – Давид, который убил из пращи великана Голиафа, а праща – это что-то вроде огромной рогатки.
У выхода из музея продавались книги и альбомы с картинами.
– Хочешь какую-нибудь? – спросил Виктор, кивнул на книжный лоток.
– Наверное, – не слишком уверенно сказала Рита.
– Какую конкретно?
– А где картин побольше, – сказала Рита. – И рассказов про них. Чтобы уж про все сразу, а не рассусоливать и не платить за каждого художника по частям.
– У тебя очень деловой подход к искусству! – засмеялся Виктор. – Хотя ты права. «Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать».
– Это я знаю, – улыбнулась Рита. – Это Пушкин, да?
– Верно, – кивнул Виктор. Он подошел к лотку и сказал продавщице: – Дайте мне вот эту энциклопедию.
Потом расплатился, взял упакованную книгу и протянул Рите:
– Держи. Это мой тебе подарок.
– Спасибо. – Рита взяла энциклопедию, взвесила в руках. – Тяжеленькая.
– Ах, да, прости, – спохватился Виктор. – Я как-то не подумал. Давай я понесу, а дома тебе отдам.
Виктор забрал у нее пакет с книгой.
– Ну что? Пошли?
– Пошли, – кивнула Рита.
На улице свечерело. Выпал нежный снежок. В синем воздухе красиво горели фонари. Они прошли метров пятьдесят молча, и вдруг Виктор покосился на нее и сказал:
– Рита, ты удивительная девушка.
– Я? – удивилась Рита.
– Да. У тебя не гуляет в голове ветер, в отличие от Нины.
– Ветер? – снова не поняла Рита.
Виктор улыбнулся:
– Да, ветер. Я его называю «мусорным». Помнишь, как в старой песне? «Мусорный ветер, дым из трубы…»
– «…Ангела плач и смех сатаны», – продолжила с улыбкой Рита. – Да, помню. Это ансамбль «Крематорий».
Виктор немного помолчал, задумчиво глядя в пространство перед собой, а потом проговорил – не то с досадой, не то с грустью:
– С Ниной никогда не знаешь, какую еще блажь принесет ей в голову этот ветер. А с тобой все просто и понятно. Только ты не обижайся. У тебя есть свой четкий взгляд на мир – не очень веселый, к сожалению, своя система ценностей…
– Я не очень понимаю.
– Быть может, тебе и не нужно понимать.
– Ну, ясно.
– Что тебе ясно?
– Вы тоже считаете, что я дурочка.
– Вовсе нет. Я считаю, что Нина слишком усложняет жизнь. Вот для чего, по-твоему, существует женщина?
– Чтобы поддерживать мужа… Рожать детишек… Ухаживать за ними.
– Вот! А для чего существует мужчина?
– Чтобы защищать свою семью… Чтобы у детишек всегда был кусок хлеба… – Она смущенно пожала плечами. – Не знаю…
– Ты все верно сказала, Марго. Ты четко знаешь, где добро, а где зло. Знаешь, для чего существует мужчина, а для чего женщина. А у Нины в голове – мусор из разных теорий, взглядов, подходов. Поэтому в жизни ты ориентируешься гораздо лучше, чем она. И знаешь жизнь ты лучше.
– Тогда почему мой муж меня побил, почему у меня нет ни денег, ни крыши над головой? …Да и мужа, считай, нет. А у Нины есть квартира, есть деньги, есть уверенность в завтрашнем дне? Почему у нее есть… вы?
Виктор засмеялся.
– А ты считаешь, что я такой уж замечательный? Может, ей не повезло гораздо больше, чем тебе? А?
Рита недоверчиво посмотрела на своего спутника.
– Да ну, – чуть растерянно проговорила она.
– Вот тебе и «да ну», – улыбнулся Виктор. – Эх, Рита, ты даже сама не понимаешь, какая ты чудесная.
Рита отвернулась, чтобы Виктор не видел, как она покраснела, чтобы не видел глупую улыбку, которая появилась у нее на губах от его слов.
Вдруг он остановился и вгляделся в лицо Риты.
– Подожди, – сказал мягко. – У тебя ресничка упала. Угадай, слева или справа?
– Не знаю. – Рита улыбнулась. – Слева.
– Угадала. Давай уберу.
Он протянул руку к ее лицу и осторожно коснулся пальцами ее щеки. На секунду замер, а потом вдруг наклонился и поцеловал ее в губы. Затем отстранился и вопросительно посмотрел ей в глаза.
– Мы… не должны, – с трудом проговорила Рита.
– Да. – Виктор сдвинул брови. – Не должны. Черт! – воскликнул он вдруг. – И почему я всегда должен делать то, что «должен». И кому я должен, скажи ты мне на милость? Богу? Родине?
– Нине, – тихо сказала Рита. – Вы ей должны. Должны быть хорошим мужем.
Виктор помолчал. Потом вздохнул.
– Ты права, конечно, – нехотя признал он. Сунул в рот сигарету и добавил: – Я должен быть примерным мужем. Должен целовать жену в щечку, когда она ее подставляет. Должен улыбаться в ответ на ее улыбки… Даже когда на душе у меня кошки скребут.
– Не говорите так, – с горечью в голосе попросила Рита.
– Не буду, – со вздохом покорности сказал Виктор. – Я ведь должен быть примерным мужем, а примерные мужья так не говорят. Они вообще не говорят. Только слушают. Как рыбы.
Он немного помолчал, а затем негромко произнес:
– Знаешь, когда мы с Ниной стали жить вместе, я считал себя самым счастливым человеком в мире. Серьезно. Я был уверен, что недостоин ее. И так оно и было. Кем я был? Мальчиком из провинции. Сын инженера и медсестры. А вокруг нее вились художники, писатели. Я искренне ими восторгался. Пока не понял, чего они стоят на самом деле.
Рита внимательно слушала Виктора, разглядывая его симпатичное лицо, которое сейчас, в эту секунду, под этими фонарями, казалось ей удивительно милым и красивым.
Виктор нахмурился.
– Амбиции, тщеславие, обидчивость, ощущение своей избранности… – проговорил он с горечью и досадой. – А на деле – ни свежего взгляда, ни оригинальной мысли. Да что там оригинальной – ни одной живой мысли, понимаешь? Только маски. И слова. Слова, слова, слова.
Он вдруг посмотрел Рите в глаза и проговорил с воодушевлением:
– Вот ты – другое дело. Ты настоящая! И знаешь… Даже не знаю, как сказать. Мы с Ниной вместе уже двенадцать лет, и я ни разу ей не изменял. А когда я смотрю на тебя, я забываю про эти двенадцать лет, про Нину и про свои понятия о чести.
– Это плохо, – сказала Рита.
– Знаю. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Но это так.
Несколько секунд они молчали, и вдруг Рита поняла, что если он сейчас снова поцелует ее, она ответит на этот поцелуй. Потому что он милый, и добрый, и такой интеллигентный, а она устала от одиночества, и ей тоже хочется быть любимой, и тоже хочется, чтобы рядом был такой мужчина – сильный, мягкий, умный и снисходительный.
Но перед глазами у Риты встало улыбчивое лицо Нины, и она отвела взгляд от Виктора.
– Надо идти домой, – сказала она. – Меня ждут дети. А тебя… жена.
Виктор вздохнул.
– Да, – сказал он. – Ты права. Я поймаю такси.
В последующие несколько дней Рита старалась приходить домой попозже, а уходить пораньше, чтобы не пересекаться с Виктором. По дороге домой, сидя в такси, она просматривала в Интернете объявления о сдаче квартиры в аренду, твердо решив уже со следующей недели обзавестись отдельной съемной квартирой, нанять детям няню, а перед этим подарить Нине что-нибудь ценное. В благодарность за все, что та сделала для Риты, Лешки и Лизы.
Головные боли все еще мучили ее, приступы стали реже, но страшнее. Более того, она стала видеть проклятые цифры…
08115036
