Потом мы вместе принимали ванну. Тугие прохладные струи ласкали мое тело, но это не приносило успокоения, потому что Максим стоял и смотрел, как вода быстро стекает с плеч по животу и ногам, огибая все препятствия на своем пути. Он снял халат и шагнул ко мне. Все повторилось снова. Более медленно и размеренно. Обхватив ногами его талию, я очень уютно чувствовала себя в сильных, уверенных руках. Они все знали и делали за нас обоих. Мне оставалось только отдаться в их власть и получать очередную порцию удовольствия.
Потом мы ужинали в спальне Максима. Готовить не хотелось, пришлось ограничиться бутербродами, которые мы запивали французским шампанским. Мы смеялись, подшучивали друг над другом, старательно избегая разговоров и мыслей о будущем.
Утро, как всегда, ворвалось в спальню в самое неподходящее время. Солнечные лучи бессовестно лезли в глаза, щекотали кожу. Я не выдержала и накрылась одеялом с головой. Стало трудно дышать, пришлось вынырнуть обратно. Я изо всех сил пыталась удержать ускользающий сон, но уже понимала, что проснулась. Открыв глаза, я приподнялась на локте и увидела, что подушка рядом со мной пуста. Черт возьми, куда делся этот Максим? Может, все его вчерашние ласки только прекрасный сон? Но тело говорило о другом. Каждая клеточка помнила прикосновение его пальцев. Я откинулась на подушку и счастливо улыбнулась.
Некоторое время я лежала, прислушиваясь. В огромной квартире не раздавалось ни звука. Неужели этот паршивец бросил меня одну?
Нащупав ногами тапки и запахнув халат, я побрела в ванную. Сегодня я приводила себя в порядок особенно тщательно. Хотелось быть красивой и загадочной. Я долго прихорашивалась перед зеркалом, но в принципе пришлось ограничиться зубной пастой и мылом. Других женских косметических средств у Макса не нашлось. Расчесав волосы, я двинулась осматривать квартиру. Как и следовало ожидать, в комнатах никого не было. «Братец» слинял и не оставил даже записки. Я решила не расстраиваться и принялась готовить завтрак. Сварила кофе, настрогала целую кучу бутербродов и уютно пристроилась за кухонным столом.
– Скажи, дорогая, как тебе при такой прожорливости удается сохранять прекрасную фигуру? – спросил Павел, выразительно смотря на бутербродное изобилие. Он совершенно неожиданно появился на кухне.
– У тебя что, ключи есть? – удивилась я.
– Да уж не первый год. Ты что, не знала?
Я промолчала, он продолжил:
– Макс поехал за твоими документами, изъятыми у самозванки Ветровой.
– Узнал о ней что-нибудь?
– Нет. Ее биографией Максим занимается. Знаю, что она отказалась говорить с ментами, пока не придет ее адвокат. После беседы с ним повеселела и ушла в камеру. Ее соседки по нарам подтверждают: выглядела она спокойно. Через пару часов ее перевели в одиночку. Там она и повесилась.
– Думаешь, ей помогли?
– Без сомнения! Ей вообще нечего было в одиночке делать. Она же просто-напросто мелкая мошенница. А уж кончать счеты с жизнью – вовсе смешно. Дали бы ей несколько лет в худшем случае… Адвокат, похоже, прикупил кого-то из тюремной обслуги. Короче, сама понимаешь, как это делается.
– Не понимаю.
– Значит, и голову незачем забивать. Макс поехал на нее глянуть. Протоколы там всякие подпишет да заодно твой сотик, документы и сумку получит… А я все утро бегал за свидетельством о смерти твоего «муженька». Вот, держи. Или заставить тебя плясать? – Он высоко поднял руку с документом.
– Хватит юродствовать. – Я вырвала у него бумагу. – Соображаешь, над чем смеешься?
– А чего лицемерить? Я на твоем лице что-то следов вселенской скорби не заметил.
– Но и ухмыляться незачем! – оборвала я. – Завтракать будешь?
– Вообще-то не хотел, но, глядя, как ты аппетитно кладешь колбасинки в рот, тоже захотел.
– Садись тогда. – Я налила ему кофе и спросила: – Ты прошлую ночь здесь ночевал?
– И позапрошлую тоже.
– Не тосковал? Квартира-то огромная… – Я не знала, как начать разговор на интересующую меня тему.
– У меня и своя не меньше, между прочим. Тем более здесь я нашел очень даже интересное занятие.
– Нина? – прямо спросила я.
– Но ты же обещала не ревновать. Если бы ты, лапочка, согласилась на серьезные отношения, я никогда не позволил бы себе хороводиться с другими, – притворно испугался Павел.
– Ты уверен, что это так несерьезно?
– С этой девочкой?
– Да, с Ниной, – нетерпеливо повторила я.
– Если честно, – посерьезнел парень, – она необычная, эта твоя компаньонка. Если бы прислугой не была…
– А это так важно? Сам же говоришь, необычная.
– Ну, мне легко с ней, интересно. И волосы у нее такие… Не знаю, как описать…
– Как облако? – подсказала я.
– Точно. Легкое, почти невесомое. Темные глазищи совсем не подходят к таким волосам. Прикольно выглядит… А чего ты расспрашиваешь? – вдруг спохватился Павел. – С каких это пор тебя начала волновать сексуальная жизнь прислуги? Помнится, раньше ты говорила, что это так же занимательно, как спаривание дворовых котов.
Я поморщилась:
– Я такое говорила?
– Неужто забыла? – усмехнулся парень.
– Я рада, что Нина пришлась тебе по душе. Дело в том, что она моя хорошая подруга и мне не хотелось бы ее огорчать, – сухо ответила я.
– Ну?! А для чего тогда весь этот балаган с «компаньонкой»?
– Я хотела провести в дом своего человека. После возвращения в особняке одной было жутковато. Нина вызвалась помочь.
– Так, а чего она тогда все эти дни жила у Макса?
– Вот я тебя об этом и спрашиваю.
– Но я же не знал, что она твоя подруга! – начал горячо оправдываться Павел.
– А это что-нибудь изменило бы? – печально спросила я.
– Конечно! С прислугой в этом деле разговор короткий. Так-то я бы поухаживал, цветов принес, конфеты. Нехорошо получилось, – запечалился парень. – А можно ее пригласить куда-нибудь?
– Она в турфирме работает. Вот телефон. А вот домашний.
– Я придумал, куплю прямо в этой фирме тур куда-нибудь подальше и приглашу Нину с собой. Она какой климат больше уважает?
– Где к ее черным глазам можно добавить такой же загар, – засмеялась я. – Только сначала с делами надо разобраться, а потом мечтать о Канарах и Гавайях.
– Опять на отдых собралась? – хмуро спросил Макс, заходя на кухню. – По водным мотоциклам соскучилась?
– В прошлый раз отдохнуть не дали, надо как-то наверстывать.
– Ты вчера овдовела, если ты, конечно, помнишь, – с сарказмом заметил Максим. – Не рано ли загул планируешь, сестричка?
– И не говори, брат! Куда ни кинь, везде одни нервы. Вчера муж покинул. Сегодня жених.
Макс заинтересованно на меня посмотрел, Павел ухмыльнулся.
– Мужчины такой непостоянный народ, – печально продолжила я. – Хочу тебе, как брату, пожаловаться. Я ведь теперь вдова, и кроме тебя мою честь защитить некому. – Я промокнула под глазами несуществующие слезы.
– Что тут у вас произошло? – озадаченно обратился Максим к Павлу. – Чего она придуряется?
– Ты у меня спрашивай, он все равно ничего не скажет. Этот жук, пока мы с тобой по темницам парились, совратил мою подругу. Между прочим, прямо здесь, в твоей квартире, – наябедничала я.
– Эту беленькую, что ли? Которая завтрак готовила? Симпатичная. Правда?
– Так я же не знал. Прикинь, даже в ресторан не пригласил. И чего она подумала обо мне? Позорище!
– Не переживай. Еще пригласишь. А она как вообще, ну, темпераментная?
Мужчины увлеклись интересной беседой, совершенно меня игнорируя.
– Але! На палубе! Вы тут не одни, между прочим. Среди вас дама. Оставьте свои откровения на потом.
Парни хитро переглянулись и налегли на бутерброды.
День предстоял нелегкий. Сначала поехали в банк. Максим знал все ходы и выходы. Прямо из операторского зала нас провели в кабинет директора. Предъявив привезенное утром Пашей свидетельство о смерти «моего мужа», я изъявила желание перевести свои средства на счет «брата». Милый усатый дядечка в кресле директора согласно кивал и постукивал пальцами по столу.
Через час, когда финансовые вопросы были решены, мы нанесли визит в прокуратуру.
Перед нужной нам дверью на потертой дерматиновой банкетке, выпрямившись, как будто внутри у нее застрял бамбуковый шест, сидела Образцова Елена Леонидовна, сестра покойного Костика. Выглядела она, прямо скажу, не очень, глаза запали, и без того длинный подбородок заострился. Увидев нас с Максимом, она величественно поднялась и заголосила на весь коридор, явно рассчитывая на поддержку случайных зрителей.
– Что пришла, убийца! Была в морге, любовалась на дело рук своих? – запричитала Елена слезливым голосом.
Макс чуть заметно поморщился:
– Елена Леонидовна, не стоит затевать дешевый спектакль. Вас уже допросили, так идите домой, похоронами займитесь.
Ее указующий перст немедленно развернулся в сторону «брата».
– И ты не уйдешь от суда Господня, ирод! Вы только посмотрите, люди добрые, сгубили нечистые Костеньку и радуются как ни в чем не бывало, ухмыляются. Даже платка черного не надела, скорбя о муже, безвинно убиенном.
