Эдвард Шубридж уже давно не числился в списках ассоциации выпускников. Единственное, чем смог помочь казначей, — дать адрес, по которому проживал Шубридж после окончания колледжа: Грин-Постс, Смаллфилд, неподалеку от Глиндебурна. Джордж быстро отыскал Глиндебурн, этот городок находился в получасе езды от Брайтона. Еще полчаса у него ушло на поиски поселка Смаллфилд и еще пятнадцать минут — на поиски Грин-Постс, маленького кирпичного домика с красной крышей на окраине поселка. Большой и ухоженный сад был обнесен живой изгородью.
Джордж позвонил. Как только дверь открылась, он понял, что сегодня удачи ему точно не видать. С первого взгляда на представшую перед ним женщину Джордж определил, чего от нее ожидать. Он знал подобный тип женщин. В одиннадцать утра от нее за версту разило джином. Если бы только Бланш знала, на что приходится идти ради нее! Как подсказывал ему богатый опыт общения с прекрасным полом, в этом доме могут предложить такое, от чего будет лучше воздержаться. Разумеется, он готов пропустить с ней рюмку-другую джина. Но не больше.
Перед ним стояла полноватая, с опухшим лицом брюнетка лет сорока. На ней была белая шелковая блузка и обтягивающая черная юбка с длинным разрезом сбоку, который при каждом движении распахивался, выставляя напоказ почти все бедро. «Да, — подумал Джордж, — прекрасный финал. Сначала чай вместо кофе, потом „Дейли Экспресс“ вместо „Дейли Мейл“, яичница с желтком, растекающимся по всей тарелке, а теперь это. Не надо было оставлять Альберта в машине, по крайней мере у него были свои способы самозащиты».
Она тут же назвала Джорджу свое имя и пригласила в дом.
Миссис Энджерс, Лидия Энджерс. «В любом баре, — подумал Джордж, — встречаешь завсегдатая типа Лидии Энджерс. Сейчас она засмеется, и ее смех будет похож на тот, что я уже сотни раз слышал в подобных заведениях». Он только начал объяснять, что разыскивает старого приятеля Эдварда Шубриджа, с которым работал вместе в отеле, как у него уже приняли шляпу и провели в холл, где на стенах висели картины с изображениями разноцветных роз. Под стоявшие в углу старинные часы для устойчивости были подложены три номера журнала «Нэшнл Джиогрэфик». Большего он заметить на успел: они быстро прошли в гостиную. Там стояли несколько обитых ситцем кресел и большой диван, в углу — телевизор, на котором расположились три бронзовые обезьянки, на полу лежал сильно потрепанный розовый ковер. Маленький столик был завален бумагами, на серванте красовалась ваза с полузасохшими хризантемами в окружении массы бутылок, графинов и стаканов, среди которых попадались и грязные.
Джордж благоразумно прошел мимо дивана и опустился в глубокое кресло со сломанными пружинами.
Да, она и ее муж хорошо знали Эдварда Шубриджа. Конечно, муж был ближе с ним знаком, ведь они вместе ходили в школу.
— Выпьете чего-нибудь крепкого? Может, кофе или чаю?
Когда он ответил, что лучше бы кофе, миссис Энджерс даже не шевельнулась. Потом налила себе джину с водой и то же самое приготовила Джорджу.
Вздохнув про себя, Джордж принял стакан. Опять он наткнулся на одинокую скучающую особу типа миссис Грэдидж. Конечно, эта дама образованней, да и побогаче, но так же одинока. Она закурила ментоловую сигарету, и Джордж понял, чем пахло, когда он только вошел в комнату. Ему не оставалось ничего другого, как задавать изредка уточняющие вопросы, улыбаться, а когда она делала двусмысленный жест или намек, как можно глубже вжиматься в кресло.
Ее муж работал в Лондоне, в фирме «Уорт энд Фрин» — поставка оборудования для отелей. Всегда очень занят. Редко выбирается за город и снимает небольшую квартирку в Лондоне. (Джордж уже прекрасно понял, в чем тут дело, и ему не нужно было выслушивать подробный рассказ о мистере Энджерсе.) А ее в Лондон на аркане не затащить, она обожает природу, сад, дом. Рядом много друзей… Эдвард Шубридж? Ну, даже занятно. Одно время этот дом принадлежал его родителям. Они переехали сюда из Брайтона. Энди («Очевидно, муж», — сообразил Джордж) часто приглашал его в гости. Они дружили с Эдвардом. Нет, она уверена, муж не знает, что стало с Эдвардом. Ему самому было бы интересно узнать. Он часто вспоминает добрые старые времена, когда они с Эдвардом работали в одном отеле. Кажется, в Париже. А может, в Штутгарте? Когда старики Шубриджи умерли (миссис Шубридж пережила мужа лишь на год — сердце, обоих похоронили здесь, на кладбище возле местной церкви), Эдвард держал этот дом еще несколько лет, иногда сдавал его. Они с Энди сначала снимали его, а потом купили — десять лет назад. Энди подумал, что ей нужен приличный дом, в город она ехать не собиралась, а ему нужно проводить много времени в Лондоне… Дом большой, намного больше, чем может показаться снаружи. Если интересно, она ему сейчас покажет. Неужели он хочет кофе? Она налила себе еще джину, взяла стакан у Джорджа и тоже наполнила его. Он не протестовал, но дал себе слово, что ни на какую экскурсию по дому не пойдет. Ему хорошо знаком такой тип женщин: когда они захотят мужчину, то могут затащить в спальню насильно.
Трижды она справлялась у Джорджа, не встречались ли они раньше, и перечислила возможные места их встреч, пока Джордж не вернул ее к теме их разговора. Ему так хотелось, чтобы она наконец присела куда-нибудь, а не моталась перед ним по комнате, щедро демонстрируя через разрез юбки рыхлое бедро. «Очевидно, ей так удобнее, — решил Джордж, — можно быстрее добраться до буфета или взять на абордаж менее стойкого гостя». Если после открытия фирмы «Ламлиз саншайн гарденс» ему будут часто попадаться такие клиентки, вряд ли он долго протянет в подобном режиме. Быть может, придется придумать что-то другое.
Вообще-то, сказала она Джорджу по секрету, Эдвард Шубридж ей не очень нравился. (Как видно, решил Джордж, она так и не смогла затащить его в постель.) Забавный парень, чересчур скрытный, но в уме ему не откажешь. Заработал кучу денег, вполне достаточно, чтобы не чувствовать себя стесненным в средствах. Слишком холодный, никогда слова приятного от него не услышишь. Иногда при разговоре с ним казалось, что он от вас очень далеко, в каком-то своем загадочном мире. Холодный, как лягушка, необщительный… Не удивительно, что личная жизнь у него не сложилась. Энди говорил, что женился он на особе из гостиничной обслуги, вроде на секретарше. После рождения ребенка — мальчика или девочки, она не помнила точно, — его супруга стала изменять ему напропалую, но ей же и стало хуже: он ушел и забрал ребенка. По словам Энди, она погибла в автомобильной катастрофе, когда ребенку минуло три года. Да, откровенно говоря, он был совсем не в ее вкусе. Правда, и виделись они не часто. После покупки этого дома Шубридж с Энди почти всегда встречались в городе, а потом Эдвард просто исчез. Энди — какая, право, жалость, что его сейчас нет дома, — души не чаял в Шубридже еще со школьных лет. Он боготворил его, да, именно так, боготворил.
Она подошла к буфету, и хотя ее стакан был наполовину наполнен, налила джину до краев, затем достала из шкафа большой обтрепанный альбом и села на диван.
Похлопав рукой по дивану, она пригласила:
— Идите сюда! Взгляните на эти фотографии. В свое время Энди был заядлым фотографом. Но сейчас он так занят, совсем нет на это времени. — Она снова похлопала по дивану. — Идите же сюда! Тут масса фото Энди с Шубриджем.
С видом приговоренного к казни Джордж пересел на диван и, тут же взглянув на часы, заметил:
— Мне неудобно отнимать у вас столько времени. Вы так любезны, и я…
Улыбнувшись, она положила руку ему на плечо. Он заметил, как увеличились ее зрачки и набухшие от желания соски отчетливо проступали через тонкую блузку.
— Какие пустяки! Святое дело — помочь найти друга. Не кажется ли вам, что дружба — самое благородное чувство? Я в этом уверена. Любовь — совсем другое, там все слишком сложно. Но дружба и взаимопонимание, — она положила руку ему на колено, — дороже золота.
Джордж согласно кивнул и быстренько опустошил свой стакан. Она тут же взяла его и пошла к буфету налить еще. Когда она вернулась, Джордж уже держал на коленях открытый альбом с фотографиями. Он не против невинных знаков внимания, но, по крайней мере, его целомудрие обрело теперь хоть какую-то защиту.
Она наклонилась к нему.
— Дайте-ка мне выбрать фотографии с Эдди. Уверена, вам будет интересно на них взглянуть.
Прижавшись бедром к его ноге, она начала показывать фотографии, то и дело беспричинно хихикая. «Хорошо же она нагрузилась, — пронеслось в голове, у Джорджа, — надо быть начеку». Господи, ну почему всегда; когда он разъезжал по делам Бланш, ему попадались дамы такого сорта, которые сразу, не стесняясь, демонстрировали свои намерения. Он рассматривал снимки с Шубриджем, слушал ее пояснения, одновременно пытаясь, достаточно вежливо, защититься от чересчур откровенного наступления. Она прислонилась к нему и время от времени терлась о его плечо, похожая на огромную, пропахшую джином кошку. Листая альбом, она без остановки болтала и смеялась.
