Следующие два дня – суббота и воскресенье – прошли как-то тихо и незаметно. Марина, чтобы чем-то занять себя, взялась готовить нам с дедом вкуснейшие обеды и ужины. Мы съездили с ней в супермаркет, расположенный при въезде в наш коттеджный поселок, набрали там два пакета продуктов, причем не полуфабрикатов, а настоящих, как выразилась Золотова, продуктов – большой кочан капусты, килограмм моркови, столько же свеклы, а еще картошки, мяса, рыбы… Потом Марина начала все это чистить, шинковать, варить, жарить, в результате чего у нас на ужин был вкусный домашний борщ. Мы втроем сидели на кухне, уминали его за обе щеки, причем Ариша причмокивал, что было ему вообще несвойственно, потягивал носом густой аромат борща и блаженно говорил:
– Полетт, вот видишь, как благотворно сказывается замужество на кулинарных способностях женщины! Если бы, ma chere, ты научилась готовить так же…
Я посмотрела на деда с укором. Сама я к кулинарным подвигам не была готова, это казалось мне непосильным трудом – стоять полдня у плиты, резать, чистить, жарить, парить, чтобы потом за десять минут все это съесть. Мы с дедом прекрасно обходились полуфабрикатами, лишь изредка балуя себя настоящей едой.
– Дедуль, ты что, хочешь, чтобы я жила у плиты?! Когда я, единственная женщина в нашей семье, выдвинула лозунг «Долой кухонное рабство!», ты же сам со мной согласился! Ты даже говорил, что готов питаться полуфабрикатами, лишь бы твоя любимая единственная внучка не превратилась в эдакую домашнюю клушу в замызганном фартуке и с половником в руке. Или тебя ностальгия замучила по тем старым добрым временам, когда мама готовила нам настоящую еду?
Ариша притворно покряхтел, изображая из себя несчастного больного старика, до полусмерти заморенного супермаркетовскими полуфабрикатами. Чтобы красиво уйти от ответа, он попросил у Марины добавки. Она с удовольствием налила деду еще тарелку, положила ложку сметаны, и Ариша снова энергично заработал ложкой.
Я еле дождалась понедельника. В этот день, как мне казалось, должен позвонить господин Золотов. Не будет же он надолго прерывать занятия языком с детьми. Да и о смерти матери, я просто была уверена, они ничего не знают. И я не ошиблась!
В девять утра действительно раздался звонок моего мобильника. Я услышала знакомый голос:
– Оксана Игоревна! Вас беспокоит няня Ванечки и Танечки – Маргарита. Корнил Борисович просил меня договориться с вами на сегодня насчет занятий с детьми. Вы сможете прийти к нам сегодня?
– Во сколько?
– Как обычно, к одиннадцати.
– Да, смогу.
– Тогда ждем вас к одиннадцати.
– Маргарита, скажите, а дети знают, что их мать…
– Нет, что вы! – Девушка испуганно зашептала, очевидно, дети были где-то недалеко. – Мы им решили пока не говорить. Сами понимаете, такая травма для детской психики. Корнил Борисович говорит, что, возможно, дети со временем просто забудут о матери…
– Да?! Он на это надеется? Ну, ладно, собственно, это его дело… Через два часа я приеду к вам.
Я выключила телефон. Подошла Марина:
– Что, Полин? Рита звонила? Как там дети?
– Я была права, они ничего не знают о твоей смерти. Корнил надеется, что забвение матери произойдет у них со временем естественным путем.
– Он что, идиот?
– Не знаю, я не психиатр. Через полтора часа я еду к ним…
– Полин, а можно я пока наведу у вас дома порядок? А то я здесь просто умру от безделья. Покажи, где у вас ведро и швабра. И тряпка для пыли тоже. И еще мне нужны моющие средства… А шторы можно постирать?
Да, теперь я прекрасно понимаю Алину. Когда рядом такая Марина – это просто живой укор тебе, плохой хозяйке и никчемной поварихе. Без Золотовой мне никто не напоминал, что дома у меня неубрано. Конечно, сама я редко занималась приведением нашего жилища в надлежащий вид: лень была одним из моих отрицательных качеств. Мне всегда казалось, что убрать такой большой дом – задача просто нереальная, а раз так, то и нечего стараться ее выполнить. Держать домработницу мы с дедом тоже не могли. Хотя в деньгах мы особо не нуждались, но и лишних у нас не водилось. К тому же нам с дедом было бы неприятно, если бы чужой человек ходил по нашим комнатам и трогал наши вещи. Так что я иногда лишь имитировала в доме бурную деятельность в плане генеральной уборки, а в основном мы с дедом на грязь просто закрывали глаза.
В половине одиннадцатого я отправилась в коттеджный поселок «Нью-Васюки». На этот раз я прихватила с собой «жучок». Когда-то Алина познакомила меня с хорошим электронщиком, компьютерным гением и хакером в одном лице Витей Шиловым, откликающимся на ник Шило. Витя снабжал меня изготовленными и усовершенствованными им самим приспособлениями для «прослушки». Они были просты в употреблении и надежны. Сейчас один такой «жучок» лежал в моей сумке и ждал своего часа.
Я приехала в дом Корнила Борисовича, как и обещала, к одиннадцати. Первой на занятия мне привели Танечку. Мы выучили несколько новых слов и фраз. Потом я час отзанималась с Ваней.
Уходя, я специально заглянула на кухню, чтобы попасться на глаза матушке нашего безутешного вдовца. Она отчитывала домработницу Веру за неразумную трату продуктов.
– Так ведь Корнил Борисович всегда велят готовить впрок… – виновато оправдывалась Вера, полируя полотенцем ложки и вилки.
– Зачем же впрок? А если не съедят? Выбрасывать?! Или домой упрешь?
– Так ведь Корнил Борисович говорят: пусть, мол, лучше будет больше, чем не достанется кому-то… Вот я и готовлю с запасом…
– А я тебе говорю, что мой сын не может так говорить… Он, скорее всего, сказал как-нибудь по-другому, а ты в силу своей умственной недалекости чего-то не поняла. Мы всегда были экономными людьми и сына своего приучили к тому же.
– Так ведь Корнил Борисович…
– А ты не спорь со мной!.. Ишь, моду взяли! «Корнил Борисович, Корнил Борисович»… Распустил вас Корнил Борисович! Ничего, уж я-то здесь порядок наведу! Я вас к дисциплине приучу, бездельники!.. Да за такие деньги, которые мой сын вам платит… А, Оксана Игоревна! Здравствуйте. Задержитесь-ка на минутку, мне надо с вами поговорить… Все, Вера, разговор окончен! И на будущее помни: расходуй продукты экономнее, я стану проверять.
Пучеглазая рыба с грацией подводной лодки выплыла из кухни.
– Может, пообедаете с нами? Корник… Корнил Борисович сказал, что вряд ли приедет сегодня на обед – он иногда сюда вырывается от своих дел, – но он просил меня покормить вас обедом. Так что, откушаете с нами? Заодно помянем мою сноху. Вам Корнил Борисович сказал, я знаю… У нас такое горе!..
Пучеглазая притворно всхлипнула, скривив губы. И хотя мне было просто омерзительно ее двуличие, я вежливо поблагодарила за приглашение на обед:
– Спасибо. Корнил Борисович очень внимательный и чуткий человек!
Пучеглазая прямо-таки расцвела: в кои-то веки кто-то похвалил ее ненаглядного сынулю! Слезы мгновенно высохли на рыбьих глазах, maman сделала приглашающий жест:
– Идемте в столовую, сейчас няня туда детей приведет…
Надо сказать, что в этот раз дети поели довольно быстро. Должно быть, этому немало способствовало обещание няни сходить с ними на площадку. Мы с Валентиной Федоровной остались в столовой одни. Она не торопясь дожевывала свой бифштекс, я потягивала компот.
– А вы знаете, Оксана… Я надеюсь, мне можно вас так называть? – спросила maman тоном, очень похожим на приказной.
Я только кивнула.
– Так вот… Я тоже когда-то учила французский. И, поверьте, совсем неплохо его знала. Но с годами, без практики… Конечно, многое забылось. А как тогда, в молодости, мне хотелось поговорить с кем-нибудь на языке Дюма!..
Романтичная ты наша! «На языке Дюма» ей захотелось потрещать…
– Да… Бедный мой Корник! – сделала вдруг крутой вираж maman. – Его бывшая жена, – пучеглазая понизила голос, – была проституткой! Она не следила за детьми, изменяла Корнику… Не понимаю, как он, с его-то умом, не сумел разглядеть, кого привел в дом?! Ужас, просто ужас!.. Корник работал день и ночь, он ведь открыл свое дело, как вы знаете…
Этого я как раз не знала. Я думала, что он стал компаньоном в уже готовом бизнесе Сергея Аронкина. А вот мама Корнила Борисовича почему-то считала иначе.
– Что же, ваш сын сам открыл свой бизнес? – спросила я с самым невинным выражением лица.
– Разумеется! – с каким-то даже возмущением сказала она. – Он открыл, он и продолжает.
– И что же, никакого компаньона он себе не брал?
– А зачем они ему, компаньоны эти? – резонно спросила maman. – Он и один прекрасно справляется. Он у нас такой умный!
Да уж, действительно, зачем нужны компаньоны? Только мешают: прибыль с ними нужно делить. Между тем Валентина Федоровна, поджав губы, продолжала сообщать мне доверительно:
– А она этого совсем не ценила! Я имею в виду эту… эту…
Должно быть, она подыскивала слово пооскорбительнее и все никак не находила. Наконец, решив особо не утруждаться, дамочка выдала:
