Люди, казалось, тоже измельчали. Ее любимая тетушка, разумеется, осталась любимой, но ее изречения уже не восхищали своей мудростью, теперь ее слова казались ей банальными. Хуже того, некоторые из высказываний тетушки смущали, в Габороне подобные наблюдения показались бы странными. Мма Макутси, почувствовав себя виноватой, попыталась сопровождать замечания тетушки одобрительной улыбкой, но это оказалось слишком утомительно. Она понимала, что неправа, что человек не должен забывать свой долг перед семьей, перед домом и местом, где вырос, но иногда это правило было трудно осуществить.
Мма Макутси всегда восхищало то, что мма Рамотсве абсолютно спокойно относится к своему прошлому. Она очень любила Мочуди и с нежностью вспоминала свое детство. Ей очень повезло: не каждый может любить то место, откуда он родом, совсем не каждый. И еще больше повезло, что у нее был такой отец, как Обэд Рамотсве, о котором мма Макутси столько слышала от мма Рамотсве. Мма Макутси стало казаться, что она была знакома с отцом мма Рамотсве и в любой момент может повторить слова, которые он говорил, хотя это было не так. Она даже могла себе это представить. Она бы сказала мма Рамотсве: «Как говорил ваш отец, мма…», а мма Рамотсве с улыбкой ответила бы: «Да, он всегда так говорил, верно?»
Конечно, такое бывает не только с ней. Мма Рамотсве постоянно вспоминает Серетсе Кхаму и цитирует его высказывания, но эти цитаты вызывают у мма Макутси некоторое подозрение. Не то чтобы Серетсе Кхама не говорил многих мудрых вещей — конечно, говорил, — просто ей казалось, что мма Рамотсве склонна выражать какую-нибудь точку зрения — свою точку зрения, — а потом приписывать ее Серетсе Кхаме, даже если сэр Серетсе никогда не высказывался по этом поводу. К примеру, недавно мма Рамотсве сказала: «Не стоит загонять козла в реку» — и сослалась на самого Серетсе Кхаму. Мма Макутси очень в этом сомневалась. Насколько она помнила, Серетсе Кхама никогда ничего не говорил про козлов — она изучала его речи в школе, — просто мма Рамотсве хотелось придать весомости своим словам.
— Когда он это говорил? — с вызовом спросила мма Макутси.
— По-моему, давно, — уклончиво ответила мма Рамотсве. — Я где-то об этом прочитала.
Ответ не удовлетворил мма Макутси, и ей захотелось сказать своей работодательнице: «Мма Рамотсве, не забывайте, что вы не Серетсе Кхама!» Но, к счастью, она этого не сделала, потому что это прозвучало бы грубо, а мма Рамотсве, говоря о Серетсе Кхаме, не хотела ничего плохого, хотя и не всегда точно излагала факты. Все дело в том, размышляла мма Макутси, что мма Рамотсве никогда не училась в Ботсванском колледже делопроизводства. В противном случае она была бы более осмотрительна в своих высказываниях. Серьезного образования ничто не может заменить, подумала мма Макутси. Интуиция и опыт помогают человеку, но в действительности нужно кое-что еще. И если бы мма Рамотсве повезло и она училась бы в Ботсванском колледже делопроизводства, какую оценку она могла получить на выпускных экзаменах? Интригующий вопрос. Разумеется, высокую… баллов семьдесят пять. Это очень хороший результат, пусть даже он на двадцать два балла ниже ее собственного. Проблема с девяносто семью баллами заключается в том, что подобная оценка искусственно завышает планку для других.
Размышления мма Макутси были прерваны мистером Матекони, который слегка дотронулся до ее плеча:
— Вы хотите, чтобы я въехал на машине, мма?
Мма Макутси на секунду задумалась.
— Это было бы лучше всего, рра. Помните, вам нечего скрывать. Вы просто заглянули к этому человеку, чтобы проверить, все ли в порядке.
— А вы? — спросил мистер Матекони, направляя грузовик в знакомые ворота. — Что они подумают о вас?
— Я могу быть вашей племянницей, — ответила мма Макутси. — У многих мужчин вашего возраста есть племянницы, которые ездят вместе с ними на грузовиках. Разве вам не приходилось это видеть, мистер Матекони?
Мистер Матекони странно на нее посмотрел. Он никогда не знал, как воспринимать мма Макутси, и это двусмысленное замечание было для нее типичным. Но он промолчал, сосредоточившись на том, чтобы поставить свой грузовик в ряд с двумя другими машинами, припаркованными рядом с домом.
Они вместе подошли к входной двери, и мистер Матекони громко постучал.
— Нельзя сказать, что двор в образцовом порядке, — пробормотала мма Макутси, потихоньку указав на несколько использованных канистр из-под керосина, которые валялись где попало.
— Я думаю, они занятые люди, — сказал мистер Матекони. — Наверное, им некогда приглядывать за двором. Нельзя их в этом обвинять.
— Нет, можно, — возразила мма Макутси, повышая голос.
— Тише, — сказал мистер Матекони. — Кто-то идет.
Дверь открыла женщина лет сорока пяти в яркокрасной блузе и зеленой длинной юбке. Оглядев их с ног до головы, она жестом пригласила их войти.
— Сейчас здесь никого нет, — сказала она, прежде чем они успели поздороваться. — Но я принесу вам что-нибудь, если вы пройдете в комнату и посидите там. У меня есть ром, но можно просто выпить пива. Что вы хотите?
Мистер Матекони удивленно обернулся к мма Макутси. Он не ожидал такого делового приглашения. Довольно странно, что им предложили выпивку до того, как они успели что-нибудь сказать. Откуда эта женщина, кем бы они ни была, знает, кто он такой? Может, это жена арендатора? Он имел дело только с ним и не видел никого другого.
Если мистер Матекони потерял дар речи, этого нельзя было сказать о мма Макутси. Улыбнувшись женщине, она немедленно приняла предложение принести пива для мистера Матекони. А она выпьет какой-нибудь прохладительный напиток в большом бокале, сказала она. Женщина, кивнув, исчезла в кухне, оставив мистера Матекони и мма Макутси в комнате, которая раньше была столовой мистера Матекони.
Когда он жил в этом доме, это была его любимая комната. Отсюда открывался вид на задний двор, где росли дынные деревья, и на невысокий холм за ним. Теперь там не было никакого вида, потому что занавески на окнах были задвинуты и единственным источником света служили две лампы с красными абажурами, стоявшие на низком столике перед занавесками. Мистер Матекони удивленно огляделся. Он знал, что вкусы у людей бывают разные, но ему казалось странным, что кому-то может захотеться погрузить комнату в темноту — и тратить электричество, — когда существует замечательный дневной свет, который достается бесплатно.
Он повернулся к мма Макутси. Возможно, она видела такие вещи прежде и не удивится. Он посмотрел на нее, ожидая объяснения, но она загадочно улыбнулась.
— Что они сделали с моей столовой? — прошептал он. — Это очень странно.
Мма Макутси по-прежнему улыбалась.
— Это очень интересно, — сказала она, понизив голос. — Конечно, вы знаете, что…
Она не докончила фразу, потому что женщина в красной блузке вернулась с подносом, на котором стояли пиво и бокал с колой. Поставив поднос на стол, она указала на большой кожаный диван у стены:
— Вы можете сесть, если хотите, я включу музыку.
Мма Макутси взяла бокал с колой.
— Составьте нам компанию, мма. Сегодня жаркий день, и, мне кажется, вы не откажетесь выпить пива. Запишите его на наш счет. Мы угощаем.
Женщина охотно согласилась:
— Спасибо, мма. Я схожу за пивом и вернусь.
Когда она вышла из комнаты, мистер Матекони повернулся к мма Макутси.
— Неужели это… — начал он.
— Вы правы, — перебила его мма Макутси. — Это притон. Ваш дом, мистер Матекони, превращен в нелегальный бар!
Мистер Матекони тяжело опустился на диван.
— Это очень плохо, — сказал он. — Все подумают, что я замешан в это дело. Скажут, что человек, который хочет считаться уважаемым, содержит притон. А что подумает мма Рамотсве!
— Она поймет, что вы не имеете к этому никакого отношения, — успокоила его мма Макутси. — И остальные, я уверена, тоже.
— Мне не нравятся такие места, — сказал мистер Матекони, покачав головой. — Здесь позволяют людям залезать в долги и тратить все деньги на выпивку.
Мма Макутси согласилась. Ее забавляло неожиданное открытие, но она знала, что в притонах нет ничего забавного. Хотя люди свободно могут посещать легальные бары, некоторым приходится пить в кредит, и притоны этим пользуются. Они поощряют своих клиентов слишком много тратить, и каждый месяц получают все большую часть жалованья пьяницы. Но это еще не все. В притонах поощряются азартные игры, а их владельцы и здесь наживаются на человеческой слабости.
Женщина вернулась с открытой бутылкой пива в руке. Она подняла бутылку в знак приветствия, мистер Матекони нехотя поднял свою, а мма Макутси сделала это более убедительно.
— Какое у вас замечательное место, мма, — весело сказала мма Макутси. — Просто замечательное!
