— Ну что рассказать вам об Уильяме? — сказала Пранит, наливая нам по чашке жасминового чая. — Я очень сожалею, что он исчез, но и сержусь.
— Сердитесь?
— Да, потому что уехал, ничего мне не сказав. К сожалению, такой уж он, видимо, человек.
— Что вы имеете в виду? — спросила Дженнифер.
— Уильям покинул свой дом в Канаде, разве не так? Он рассказывал мне о жене и дочери, о своем доме, своем магазине. Сказал, что уехал в Азию с намерением вернуться, как всегда. Однако не вернулся, так ведь? Начал здесь все сначала.
— Это что, нормально? — спросила Дженнифер.
— Спрашиваете меня как врача? Нет, разумеется, ненормально. Я подумала, может, у него было психическое потрясение, расстройство. И после отъезда таким образом он не находил в себе сил вернуться. Но потом, когда он исчез снова, я решила, что, возможно, это его обычная форма поведения. Может, он просто скиталец, человек, неспособный иметь привязанностей ни к людям, ни к местам. Была еще мысль, что он не мог расплатиться с домовладельцем, которым, как, возможно, вы знаете, является «Аюттхая трейдинг». Это привело меня в замешательство. Я представила его родным, они одолжили ему денег на открытие магазина. Между Уильямом и Вонгвипой это было что-то вроде партнерского соглашения. Мало того, они приглашали его к себе и в Аюттхаю, и в Чиангмай. Я была разочарована, что он ответил на их гостеприимство и мою дружбу таким поведением.
— Значит, вы решили, что он просто снова сорвался с места?
— А разве не так? — сказала Пранит.
— Если скажу, что в банке у него было достаточно денег, чтобы расплатиться по задолженностям, но по банковскому счету с июля не проводилось никаких операций, измените вы о нем свое мнение? — спросила я.
Пранит помолчала несколько секунд.
— Пожалуй.
— Давайте начнем сначала, — предложила я. — Как вы познакомились с ним, что узнали о нем, пока он жил здесь?
— Конечно, — сказала Пранит. — Я познакомилась с ним здесь. Мы были соседями. Встречались в коридоре, вскоре начали понемногу разговаривать. Уильям пригласил меня на вечеринку, и мы стали друзьями, по крайней мере я так считала. Бывало, что когда я работала допоздна, он заваривал для меня чай. Когда уезжал на несколько дней в поисках антиквариата, я поливала цветы у него на балконе. Он делал для меня то же самое, когда я уезжала в Чиангмай на выходные.
— И когда вы поняли, что его здесь нет?
— Несколько месяцев тому назад, — ответила она. — Я стучалась к нему. У меня есть ключ, как и у него был ключ от моей квартиры. Подсунула записку ему под дверь, но ответа не получила. В конце концов отперла дверь и вошла. Квартира выглядела как обычно, но его не было. Моя записка так и лежала возле двери. Вся его одежда была на месте, поэтому я предположила, что Уилл вернется, но он не возвращался, и я решила… ну, вы знаете, что я подумала. Теперь мне тяжело сознавать, что, возможно, я ошибалась, и с ним случилось что-то ужасное, и я ничего не предприняла.
— Когда вы видели Уильяма последний раз?
— Кажется, в июле. Он устроил вечеринку по случаю американского Дня независимости. Я была там. Потом его не видела.
— У него была подружка? Или, может быть, вы…
— Нет, я не была его любовницей. Мы были просто друзьями. У него бывали здесь женщины время от времени, но ничего серьезного как будто не было. Видимо, он все еще чувствовал себя женатым.
— Расскажите о той вечеринке. Кажется, все видели там Уильяма в последний раз.
— Не знаю, что рассказывать, — сказала Пранит.
— Кто был там?
— Многих людей я не знала. Был очень славный человек из американского посольства, Дэвид, не знаю его фамилии, и еще один, белокурый и очень язвительный.
— Фергюсон, — сказала я. — Это славный. А другой, должно быть, Чарльз Бенсон.
— Да, как будто бы. Был еще один очень неприятный человек, сказавший, что он литературный агент Уильяма.
— Бент Роуленд, — сказала я.
— Что-то вроде этого. Был Ютай. По-моему, вы познакомились с ним на том ужине.
— Ютай! — воскликнула я. — Когда я в тот вечер спросила его об Уильяме, он сказал, что не помнит этого имени. Как можно быть на вечеринке у человека и не помнить его?
— Может быть, Ютай не понял вас, — сказала Пранит. — Английским он владеет не в совершенстве. Больше из моих родных никого не было. Выла молодая женщина, фаранг. Простите, не следовало употреблять это слово. Американка. Очень бледная, с гривой белокурых волос.
— Татьяна Такер. Она сказала, что Уильям добивался ее.
— Что это означает? — спросила Пранит.
— Это означает, — ответила Дженнифер, — что он пытался ее соблазнить.
— Она так сказала? Я видела это совсем по-другому. Наоборот, она — как это говорится — добивалась его. Совершенно определенно. Мне показалось, что сперва Уильям не интересовался ею, но потом, понимаете, вечеринка шла своим ходом, по такому случаю было много американского вина и пива. Они вместе скрылись в ванной и не появлялись довольно долго. Можно сделать определенные предположения, чем они там занимались. И все-таки я сказала бы, что она больше интересовалась им, чем он ею.
— Кто еще?
— Заглядывал кое-кто из соседей. Был еще один человек, не помню его имени, он очень интересовался одной картиной в спальне Уильяма. Сказал, что написал эту картину его отец.
— Роберт Фицджеральд, — сказала я. Кажется, он тоже забыл, что присутствовал на той вечеринке. Очевидно, этот раздражительный резчик по дереву принадлежал к ряду тех, кто был не особенно откровенен со мной в разговоре об Уилле Бошампе.
— Может быть, его звали так, — сказала Пранит. — Совершенно не помню. Нас как будто бы не представляли друг другу, но я разговаривала с ним несколько минут. Он привел с собой мать. Она приехала из Англии.
— Не знаете, случайно, некоего мистера Прасита?
— Я знаю многих Праситов. Это распространенное имя. Не могли бы сказать определеннее?
— Он помощник управляющего КРК.
— Что это такое?
— Я надеялась, что вы знаете. Он писал, что приходил и разговаривал с вами, спрашивал, не видели ли вы Уилла.
— Кто-то приходил и спрашивал о нем. Я сказала, что давно его не видела. Понятия не имею, кто этот человек, и не припоминаю, чтобы он представился.
— Вы сказали, что Уилл и Вонгвипа были партнерами. Уверены в этом? Она описывала это по-другому.
— Уилл определенно считал так. Он отпечатал рекламные карточки с указанием ее товаров и разослал их тем людям, с которыми был связан. Кое-кто даже заинтересовался. Правда, мне казалось, что сперва он занимался этим усердно, но потом потерял интерес. Вместо этого начал писать книгу. Не знаю, насколько серьезно относился он к этому вначале, но с течением времени все больше и больше работал над ней и закончил ее где-то весной.
— Вы уверены, что закончил? — спросила я.
— Он мне так сказал.
— Знаете, о чем эта книга?
— Уилл сказал, что об убийстве, которое произошло в Бангкоке много лет назад. Что совершенно случайно узнал об этой истории, но чем больше вникал в нее, тем интереснее она становилась. Вот и все, что мне известно. Подробностями он со мной не делился, и я больше ничего не могу вам сказать.
— Он искал издателя, — сказала я. — Этот отвратительный Вент Роуленд был его литературным агентом. Он сказал мне, что предлагал книгу в Сингапуре.
— У него был издатель. Уилл получил — как называются деньги, которые получаешь до выхода книги?
— Аванс.
— Да-да. Уилл ждал, не потребует ли издатель каких-нибудь изменений. Сказал мне, что хочет устроить вечеринку, отметить выход книги из печати. Однако странно, что он не упоминал о ней на вечеринке по поводу Дня независимости. Я думала, Уилл сделает какое-то объявление, но он не сделал. Они с мистером Бентом — его так зовут? — спорили о книге на вечеринке, в кухне за закрытой дверью. Я старалась помогать, поэтому вошла с тарелками, не поняв, что у них частный разговор. Уильям был чем-то очень расстроен, а мистер Бент показался мне очень — не знаю нужного слова — как будто не хотел говорить правды.
— Подходящее слово — уклончивым. Мистер Бент сказал мне, что все еще ищет издателя, и что Уильям пока не закончил книгу, — сказала я. — Кое-что не совпадает. Вы уверены относительно издателя?
— Да, — ответила Пранит. — Уильям говорил мне о нем весной, в апреле или в мае. Показал чек от мистера Бента. С названием агентства, почти на две тысячи долларов США. Уильям сказал, что это половина аванса, вторую половину он получит, когда издатель прочтет книгу. Он шутил насчет названия издательства. Я не поняла шутки, но он назвал его по десертному блюду в вашей стране. Что-то вроде пирога с лимоном.
— Кокосово-лимонный пирог? — спросила Дженнифер.
— Совершенно верно, — сказала Пранит. — Конечно, издательство называется по-другому, но Уильям назвал его так. Я спросила, не собирается ли он подать этот пирог к столу, он ответил, что это уже не смешно и что он намерен серьезно поговорить с мистером Бентом. Я уверена, что этот серьезный разговор и шел у них на кухне.
