– Ах, как хороша вечерняя зорька!
– Эта, что ли? – дядька кивнул на скатывающуюся с горки Галку. – Стоять, Зорька, тпру! Ведро мое сшибешь!
– А что в ведре? Форель? – деловито спросила Галина.
– Лосось! – хохотнул дядька. – Вы чего, девки, какая форель в этой луже? Так, карасики полудохлые, кошке на пропитание.
– А нам один рыбак сказал, что тут форель ловится, – заупрямилась Галка.
– Какой это рыбак?
– Такой, знаете… Никакой! – ляпнула я с подачи Тяпы, которая очень критично оценивает экстерьер знакомых мужчин. – Лет сорока, рыжеватый, лысоватый, полноватый, невысокого роста.
– В костюме маскировочной расцветки, с цветочками-василечками на штанах, – добавила моя спутница, показав дядьке упомянутые фасонистые портки.
– А-а-а! Синяк! Был он сегодня, видел я его, – засмеялся дядька. – Только какой улов? Форель он выловил, как же! Белку он поймает, а не форель!
– Только не говорите, что тут ловятся белки! – возмутилась я, поглядев на грязную воду. – Скорее уж я поверю в форель!
– Белка – это белая горячка! – затрясся от смеха он.
– А ну, стоп! – Галочка уперла руки в бока, обидевшись за мужа. – Хорош ржать, как лошадь!
– Тпру! – поддакнули мы с Тяпой.
Дядька весело хрюкнул и замолчал, глядя на великаншу Галку с опасливым интересом. А она грозно вопросила:
– Почему это он синяк и при чем тут белка?
– Так синячит же с утра до вечера! Пьет то есть! – с удовольствием объяснил он. – Буквально глушит водку, откуда только деньги у забулдыги, за день две бутылки дорогущей «Президентской» выжрал!
– Так это не мой муж! – воскликнула Галка. – Мой не пьет!
– Конечно, не твой! – согласно кивнул рыбак. – Это Люськи-дворничихи мужик, Пашка. Никчемный мужичонка, пропойца и лодырь, да еще глухонемой. Хотя, может, у него какие другие достоинства есть, этого я не знаю, об этом Люську спрашивать надо.
– И спросим! – отчеканила Галочка, оборвав глумливый смех. – Пошли, Танька!
– А идите вы, дядячка! – послушно послала я.
– То есть пойдем, – поправилась соседка.
Оступаясь на кочках и поддерживая друг друга на перевале, мы совершили восхождение на земляную гору и спуск с нее.
– Ты ее знаешь? Люську-дворничиху? – отдуваясь, спросила Галочка.
– Да зачем она мне? – удивилась я.
– Значит, не знаешь. – Соседка ускорила шаг. – Ладно, будем искать.
– Такой же, но с перламутровыми пуговицами, – пробормотала я под суфлера-Тяпу. – Галя! Пойдем домой, а? У меня есть «Бэйлис», клубника и йо…
– Е-мое! – психанула соседка. – Да ты разве не понимаешь, что происходит? Валерка мой черт знает с кем связался, с алкашами какими-то! Он же вчера с собой на рыбалку, кроме этого дурацкого камуфляжного костюма с цветочками, еще и две бутылки водки взял, и как раз «Президентской»! Нет, я должна разобраться, что это с моим мужем творится!
Для начала разбираться пошли в ближайший продовольственный магазин. Тамошние продавщицы дворничиху знали и дали ей исчерпывающую характеристику: «Коза безрогая».
– Кто она такая? Быдло нищее! – заправляя за мясистое ухо обесцвеченный локон, презрительно скривилась продавщица Вера. – А туда же – командует, штрафами нам грозит!
– Защищает свою помойку, как крепость Брест! – захихикала невзрачная пигалица продавщица Сима.
Мы быстро выяснили, что войну с продавщицами дворничиха ведет за мусорные баки, которые работницы торговли систематически переполняют отходами жизнедеятельности магазина – картонками, коробками, обертками и кульками.
– А чего жалуется? – повела пышным плечиком Вера. – Сама же наши картонки с бумагой собирает и в макулатуру сдает! Крохоборка!
Мы узнали, что крохоборка Люська квартирует в подвальной кладовке при складе магазина «Секонд-хенд», который ее сожитель охраняет как ночной сторож. «Секонд-хендовские» горы мягких тряпок – мечта бездомного скитальца, и в подвал магазина бэушных нарядов постоянно лезут маргинальные личности в поисках удобного ложа.
– А Люськин урод отпугивает других алкашей и бомжей своей пьяной рожей и звериными воплями, – объяснила насмешница Сима.
Получалось это у Люськиного друга здорово, в этом мы с Галочкой убедились лично. Стоило нам склониться над подвальным окошком, задвинутым фанеркой, как изнутри донесся пугающий в своей бессмысленности крик:
– Ы-ы-ы! Ы!
– Добрый вечер, а Люся дома? – вежливо спросила я.
– Чего ты спрашиваешь, он же глухонемой! – одернула меня Галочка и сама заорала: – Лю-ся! Лю-ся, вы до-ма?!
– Думаешь, она тоже глухая? – съязвила я.
За окном душераздирающе проскрежетала фанерка.
– Чего надо? – настороженно спросил женский голос.
– Люсенька! – В голосе Галочки прозвучала бурная радость. – Наконец-то мы вас нашли!
Можно было подумать, что мы искали Люсеньку всю свою жизнь и в поисках этих исходили пешком все города и страны.
– А зачем искали? – резонно поинтересовалась дворничиха.
– Т-с-с! – Галка оглядела пустой темный двор и понизила голос. – Это глубоко приватный разговор. Давайте побеседуем камерно. В наших общих интересах сохранить коммерческую тайну.
– Коммерческую тайну? – удивленно пробормотала я, не понимая, какие дела могут быть у моей соседки с дворничихой.
Может, Галка надумала купить контрольный пакет акций «Секонд-хенда»? Или приватизировать спорный мусорный бак, чтобы затем выгодно сдать его в аренду Марине с Симой?
Многообещающее словосочетание заинтересовало и Люсю. Через минуту она вышла из подъезда, зябко кутаясь в плащ, судя по многочисленным складкам и затхлому запаху, явно из новой осенне-зимней коллекции охраняемого магазина. Сама дворничиха оказалась женщиной свежей, румяной, похожей на крепенькое яблоко.
– Люся! Мы пришли к вам с заманчивым предложением от организаторов популярного телепроекта «Последний герой», – деловито сказала Галочка. – С нового года начнутся съемки цикла передач, герои которых будут демонстрировать навыки выживания в каменных джунглях российской глубинки. Как человек, демонстрирующий удивительную жизнестойкость, вы, Люся, нам подходите. Скажу больше: у вас есть все шансы выиграть главный приз. И мы вам в этом поможем, но при условии…
– Откат хотите, – понимающе кивнула дворничиха. – Сколько процентов?
Галочка, не ожидавшая такого поворота дела, поперхнулась, а моя Тяпа вздохнула:
– Боже, в этой стране даже дворники знают, что такое «откат»!
– Пятнадцати процентов нам хватит, – выручая растерявшуюся Галочку, сказала я вслух.
Люся кивнула.
– Откат – это само собой, – собравшись с мыслями, сказала Галка. – Но есть еще одно условие. Вы прямо сейчас расскажете нам свои секреты выживания, чтобы мы могли определить, есть ли среди них какое-нибудь ноу-хау.
– Тогда, может, в дом зайдем? – предложила дворничиха.
– Чувствуется, рассказ будет долгий, – неслышно прошептала чувствительная половинка моей души по имени Нюня, страдающая в разлуке с клубничкой и йогуртами.
Вслед за Люсей мы вошли в подъезд, спустились под лестницу и оказались в каморке площадью квадратов десять, с узким горизонтальным окном под потолком, до которого Галка с ее гренадерским ростом не дотягивалась макушкой лишь самую малость. В комнатке было тесно от старой мебели и душно от подвальной сырости, но довольно уютно и очень чисто. Однако от предложенного хозяйкой чая с сушками мы с Галочкой отказались.
– Совесть поимейте, объедать бедную женщину! Хватит того, что вы ее обманываете! – укорила меня порядочная Нюня.
Галка, как будто услышав этот упрек, достала из кошелька пятисотку и вручила ее Люсе:
– Это маленький аванс в счет будущего денежного приза.
Полученный аванс Люся отработала добросовестно, рассказала нам все свои секреты суперэкономного ведения хозяйства и дополнительных заработков на пустом месте. Про сдачу картонок, жестянок и бутылок в пункты приема макулатуры, металлолома и стеклотары мы уже знали. Еще дворничиха за деньги выгуливала собачек ленивых жильцов, резервировала во дворе места для парковки машин, давала напрокат садовый инвентарь и приглядывала за гуляющими ребятишками.
– А муж ваш что же? – терпеливо выслушав эпическое повествование о героической борьбе маленького человека с большими финансовыми трудностями, спросила Галка. – Он, мы знаем, по ночам сторожем работает. А днем что делает?
Тут только я поняла, к чему весь этот балаган с выдуманной телепрограммой.
– Павлику труднее лишний заработок найти, он у меня инвалид – глухонемой! – жалостливо вздохнула Люся.
– А прокормить мужика дорого! – гнула свою линию моя соседка.
– Не столько даже прокормить, сколько пропоить, – пробормотала дворничиха. И неожиданно хитро улыбнулась: – Но я и тут выкрутилась! Я своего мужика внаем отдала! Он телом работает.
– Неужели в сексуальном рабстве?! – восхитилась я.
