– Первый вопрос, – сухо ответил Архангельский.
Второй вопрос также не вызвал долгих раздумий.
– Не покажете, где будет моя комната, а то я хотел бы переодеться?
– На втором этаже. До конца и налево.
Понимая, что если не ранит, то определенно заденет девичьи чувства, Разумовский подмигнул Наташе. Она стояла чуть поодаль, поскольку эта часть разговора её не касалась, но между тем внимательно наблюдала за происходящим диалогом. Потому подмигивание Сергея и последовавшая за этим его улыбка от её внимания не укрылись.
– Два вопроса, – в голосе Архангельского появились жёсткие нотки. – Будешь продолжать в том же духе?
– Нет, – ответил Разумовский после небольшой паузы. – Когда приступим?
Архангельский давно сам для себя расставил все оценки и определил приоритеты в отношении Сергея Разумовского – подопечного, которого в короткий срок требовалось подготовить для ведения самой настоящей диверсионной работы. Работы в условиях несуществующей войны на территории Чечни, когда рассчитывать приходится только на себя. И в этих оценках майор считал Разумовского, обладавшего нестандартным мышлением, живым аналитическим умом, способным просчитывать множество вариантов развития событий, в сочетании со склонностью к актерской игре, идеальным кандидатом для выполнения миссии, для которой он был отобран.
В Сергее органично слились все необходимые для диверсанта качества: какие-то, заложенные с рождения, какие-то, приобретенные за время службы. Но в любом случае, такие «экземпляры» в настоящее время становились большой редкостью. И сейчас от майора требовалось обучить Сергея правильно использовать весь этот заложенный в нём потенциал, сделать из простого человека слаженно работающий механизм, несущий смертельную для противника опасность.
За долгое время, в течение которого в органах безопасности существовали программы подготовки диверсантов, майор Архангельский примется за обучение действительно достойного кандидата.
– Для тебя определили очень короткий срок подготовки, – продолжил майор Архангельский, – скажу больше: по времени, в сравнении с официально определённым курсом, твой – ничтожно мал. Однако конечный результат должен быть не ниже минимальных оценочных показателей. Все эти факторы и определяют высокую интенсивность в предстоящей учёбе. Курс состоит из следующих основных направлений: огневая подготовка, которую с тобой будет проводить инструктор Гаврилов Алексей, боевая подготовка – Крицкий Марк, минно-взрывное дело – ваш покорный слуга и Наташа займется твоей языковой подготовкой.
Архангельский бросил беглый взгляд на стоявшую поодаль Наташу.
– Как я уже обозначил выше, инструктор Наташа Политковская. Здесь, на объекте «БОР», нет ни званий, ни должностей. Только инструктор и обучаемый. Следовательно, все команды и указания инструкторов обязательны для исполнения. Есть вопросы?
Сергей Разумовский был серьёзен и помотал головой.
Объект ФСБ России по подготовке РДГ «Бор», несколькими месяцами позже
Царившую в тире объекта «БОР» тишину разорвал оглушительный рёв от выпущенной из снайперской винтовки «Винторез» очереди, сопровождавшейся яркими секундными вспышками огня, словно в ночь во время бразильского карнавала.
– Ну что? – спросил стрелявший, поморщившись.
– А? – переспросил тот, к кому был обращён вопрос.
Первый махнул на того рукой, снимая наушники, и присоединил к винтовке снятый глушитель.
Стрелявшим был инструктор по огневой подготовке Гаврилов…
«– … Алексей! – в её голосе явственно отражались нотки нервозности и заносчивого эгоизма. – Ты идешь или предлагаешь мне тут совсем окоченеть?
Тот, кого молодая особа по имени Марианна, одетая в легкое вечернее платье с большим вырезом на спине, назвала Алексеем, специально медлил, закрывая дверь номера отеля «Редиссон Славянская», входившего в одноименную сеть гостиниц.
– Чтоб ты вообще сдохла, – с откровенной злостью процедил он сквозь зубы.
Но вслух ответил:
– Иду, дорогая! – и помахал в ответ рукой, что со стороны выглядело, наверное, по-идиотски.
– Скорее, – растягивая каждый слог, ныла Марианна.
Алексей Гаврилов в ответ только кивнул.
Очень часто, особенно в последнее время, он спрашивал себя, зачем мучиться отношениями с этой заносчивой особой, не имеющей никаких интересов, кроме как в подражании Ксении Собчак.
И ответа не находил.
Если ад на земле и существует, то это жизнь с Марианной, где она и дьявол, и бесы в одном лице. Зато вполне очевидным становился ответ на второй вопрос, этакий классический в стиле Достоевского: «Почему?». Потому, что молодой был, думал не той головой, которой положено, когда хочешь залезть девушке в трусики.
– Уже, – коротко отрезал Алексей, проворачивая ключ в замке.
– Ты всегда копаешься, – продолжала действовать на нервы Марианна, когда они стояли в ожидании вызванного лифта, – между прочим, мог бы захватить мою накидку. Днём провела кучу времени в солярии…
«За мои деньги!» – отметил про себя Алексей.
– … потом нескончаемые процедуры…
«Вот проблема!» – пронеслось в голове Алексея.
– … а это не только время, между прочим, но ещё и деньги…
«Опять-таки, мои деньги!»
– … и все это просто коту под хвост, Алекс.
– Не называй, пожалуйста, меня так, – аккуратно перебил её Алексей.
– Алекс, – его покорежило, – не говори глупости.
Он ощущал, как чувство откровенной неприязни к Марианне начинает перерастать в отвращение, граничащее с ненавистью.
– Дорогая, – мягко произнес он, беря её за руку, – прошу, Алексей или Лёша, на русский манер.
Она попыталась возразить, но он не дал произнести ей ни звука, жёстко отрезав:
– Но если ты, сучка стервозная, хоть раз ещё назовешь меня Алексом, я, Богом клянусь, избавлюсь от тебя.
Глаза Марианны расширились от удивления и наполнились безумным страхом.
Алексей поправил костюм.
– Не в том смысле, – продолжил он голосом уже спокойным и по обыкновению ласковым, – просто выставлю за дверь…».
…После проведённой серии выстрелов из «Винтореза» без глушителя тир превратился в сплошное месиво громыхающих звуков и огненных вспышек.
Однако это было нечто.
От стоящего в голове звенящего и переливающегося разными тональностями гула, а в глазах – ярких слепящих бликов, Разумовский с трудом различал даже собственные мысли.
– Серёга, я тебя предупреждал.
Из дома выбежал майор Архангельский, его лицо выражало смешанные чувства злости, непонимания и опасения.
– Что это было?
Разумовский слов майора всё равно не услышал, лишь ковырял пальцами в ушах и стучал ладошкой, словно только вылез из бассейна, из-за чего выглядел весьма глупо. Гаврилов слова проигнорировал, небрежно махнув рукой в сторону Сергея.
– Гаврилов! – голос Архангельского сделался строже. – Что произошло в тире?
– Товарищ майор, – лениво начал Гаврилов, – Разумовский во время занятия предложил спор: возможна ли стрельба из «Винтореза» без глушителя. И я выиграл.
Архангельский впервые в жизни не знал, как отреагировать: степень абсурдности данной ситуации была колоссальной. И он промолчал.
А Гаврилов Алексей прошёл на кухню…
«… стакан молока перед сном, подобно героям множества голливудских фильмов, уже стал для него привычным делом. Алексей открыл дверцу холодильника, потянувшись к пачке, но, к удивлению, обнаружил, что она пуста. Раньше, пока в доме «хозяйничала» Марианна, такого, конечно, не наблюдалось, она всегда четко следила за тем, что находится в холодильнике. Но, как для себя отметил Алексей, проблема с отсутствием молока по сравнению с присутствием Марианны казалась простой мелочью, которую можно даже не замечать.
– Ладно, – пробормотал он, закрыв дверцу.
Рядом мяукнул пушистый комочек по имени Вектор.
– Мяу, – повторил Вектор и, заурчав, стал подлизываться, выпрашивая что-нибудь вкусненькое.
– Придется ехать в маркет, чтобы обеспечить нас с тобой молоком.
Алексей взял кота на руки.
– Мя! – недовольно выдал Вектор.
Не то, чтобы кот не любил, когда его тискали и ласкали, теребя шерстку, но, видимо, на голодный желудок это ему пришлось не по нраву.
Что могло произойти в первом часу ночи в одном из столичных маркетов? По большому счету, всё, что угодно. Однако беспричинная стрельба, открытая неизвестным, по всей видимости, съехавшим «с катушек», в этот список случайностей точно не входила.
