* * *
Груда старых книг (некоторые очень древние, и все - в темно-зеленых сафьяновых переплетах) лежала у ног мистера Скэтчерда. Бэрден перешагнул через них и сел в обитое парчой кресло.
- Три последних я изучил очень тщательно, - сказал Скэтчерд, не выказывая ни малейших признаков раздражения. - Возвращаемся в одна тысяча девятьсот пятьдесят восьмой год.
Он нацепил на свой попугайский нос очки в золотой оправе и с дружелюбной улыбкой посмотрел поверх стекол. Бэрден пожал плечами. Он уже мало что понимал. Девять лет назад Аните Марголис было четырнадцать. Неужели мужчины дарили дорогие золотые (да и любые другие) зажигалки четырнадцатилетней девочке? Бэрден к этому не привык. В том мире, куда его теперь занесло, все шиворот-навыворот. Какой-то несуразный кошмар. Зажигалку продали в Кингзмаркхеме, и здесь же жила девушка, которой её подарили. Здесь же встретила она свою смерть. На первый взгляд все просто, но если принять во внимание возраст, время и многие другие непонятные обстоятельства...
- Я думал, она новая, - сказал Бэрден.
- О, нет. Я знал художника, когорый делал эту зажигалку. Он уже умер, на в свое время был известнейшим золотых дел мастером. Его звали Бенджамин Маркс, но, когда я называл его Беном, мысли мои обращались к другому мастеру. Наверное, вы догадываетесь, кого я имею в виду.
Бэрден растерянно посмотрел на него.
- Челлини, инспектор, - сказал Скэтчерд почти с благоговением. Великого Бенвенуто. Мой Бен тоже был натуралистом. Его всегда вдохновляла природа. Я помню обычную розу, украшавшую женскую пудреницу. Были видны даже тычинки каждого крошечного цветка. Он делал и зажигалку, и надпись на ней. А заказчиком был мужчина.
- Но кто он, мистер Скэтчерд? Пока я не узнаю этого, мы будем топтаться на месте.
- Мы выясним. Говоря об этом, мне сподручнее вспоминать, - мистер Скэтчерд переворачивал толстые муаровые страницы, пробегая длинными пальцами вдоль полей. - Уже подходим к концу пятьдесят восьмого года. Знаете, всякий раз, когда я приближаюсь к концу книги, на меня накатывает умиление. Вспоминаю Рождество и одно прекрасное кольцо, которое я тогда продал.
Последняя страница. Бэрден увидел напечатанное поверху слово "декабрь". В голову инспектору пришла дикая мысль: если мистер Скэтчерд не обнаружит запись о продаже в этой или следующей книге, то будет продолжать поиски несколько часов, возможно, несколько дней, пока не дойдет до самой первой записи, сделанной его отцом в 1886 году.
Улыбаясь, ювелир поднял глаза, но, поскольку он улыбался постоянно, Бэрден не расценил его улыбку как знак торжества.
- А, да, вот оно, - пробормотал мистер Скэтчерд. - Кольцо, про которое я говорил. С алмазом и сапфиром, для мистера Роджерса из Помфрета. Без сомнения, подарок жене или их бедной дочери. Она была сумасшедшей, если мне не изменяет память. - Важно кивая, он снова углубился в записи. - Я уверен, это было в другой день. Может, на следующий... Ага, инспектор, кое-что мы нашли.
Надежда вернулась к Бэрдену. Он поднялся, чтобы взять книгу, но мистер Скэтчерд не отдал её.
- Вот, - сказал он, на этот раз со сдерживаемым ликованием. - "Золотая зажигалка на заказ, "Les grappes de ma vigne", Бенджамин Маркс, надпись: "Энн, огоньку моей жизни". Я боюсь, это не очень-то вам поможет. Такое распространенное имя. Правда, есть ещё адрес.
Бэрден почувствовал жгучее любопытство.
- Какое имя? - с волнением спросил он.
- Смит. Продана пятнадцатого декабря пятьдесят восьмого года мистеру Джеффри Смиту.
* * *
Дрейтон серьезно отнесся к своим обязанностям, это несомненно, думал Уэксфорд, направляясь в "Карусель" обедать. В дальнем конце зала он заметил куртку с капюшоном, перекинутую через спинку стула, со свесившимся на на толстый лист пластмассового цветка рукавом. Дрейтон сидел спиной к двери. Судя по напряженным плечам, он был сосредоточен и взволнован. Он вдохновенно, если не сказать пылко, беседовал с девушкой, подавшись к ней. Уэксфорд был немало удивлен, увидев, как Дрейтон поднес сложенную чашечкой ладонь к подбородку девушки, и она тускло улыбнулась.Право же, не будет преувеличением сказать, что они смотрят только друг на друга, подумал Уэксфорд.
К нему подсел Бэрден.
- Что вы едите?
- Пастуший пирог, - ответил Уэксфорд. - Уже минут десять, как заказал. Наверное, они все ещё ловят пастуха.
Инспектор ухмыльнулся.
- Я нашел его.
Пока Бэрден давал пояснения, живейший интерес Уэксфорда сменился хмурой недоверчивостью.
- Вы же сами говорили, сэр, что кое-кто и впрямь носит фамилию Смит.
- Это смешно, - прорычал Уэксфорд. - Где он живет?
- В Сьюингбери.
Уэксфорду, наконец, принесли пастуший пирог. Бэрден заказал себе то же самое.
- Не понимаю, почему его нет в списке избирателей? Едва ли он несовершеннолетний.
- Если только мы имеем дело не с маленьким мальчиком, покупающим зажигалки для маленьких девочек.
Уэксфорд набил рот пирогом и поморщился.
- Меня так и подмывает отослать эту картошку в нашу лабораторию. Сдается мне, что её хранили в мешке с тех самых пор, как выкопали. - Он отодвинул на самый край стола тарелку салата из зеленого перца, который в "Карусели" подавали к любому блюду. - Возможно, этот Смит - иностранец, который принял английское имя, но не британское подданство.
Бэрден задумался. Ему казалось, что на полный желудок он соображал бы лучше. Может, пастуший пирог и был подозрителен на вид, но оказался прекрасно пропеченным, хрустящим, душистым и аппетитным.
- До сих пор мы полагали, что Смит - это вымышленное имя, - сказал он с явным облегчением, когда перед ним поставили источающее пар блюдо. - А теперь, похоже, все начинает проясняться. Как вам такая версия, сэр? Смит знал Аниту много лет назад, и, когда она с братом переехала жить сюда, их дружба возобновилась. В субботу Смит снял комнату, приехав к Руби на черной машине, которую он на другой день или в понедельник продал и купил новую, зеленую. Называя Руби свое имя, он не думал, что придется что-либо скрывать. Он не собирался убивать Аниту.
Уэксфорд кивнул, и Бэрден продолжал более доверительным тоном:
- Она не пошла на свидание с Кэркпатриком не из-за его машины, а потому что он ей надоел, и у неё появился Смит. Она с ним где-то встретилась, оставила свою машину и поехала в Стауэртон на его. У Руби в комнате они разругались, скорее всего, из-за Кэркпатрика, и он полоснул Аниту ножом или бритвой. Ему удалось вывести её из дома и дотащить до машины, но она умерла, и он выбросил её тело или спрятал где-нибудь в Сьюингбери. Потом, когда прохожих уже не было, он пригнал её машину на Памп-лейн.
- Кто знает? - Уэксфорд отодвинул пустую тарелку. - Вообще-то, версия неплохая. Кэркпатрик - только соперник, и вся его забота - уберечься от мести жены.
В этот миг Бэрден, уже добравшийся до салата из перца, увидел Дрейтона.
- В таком случае, мы можем пресечь в зародыше эту маленькую интрижку, - сказал он.
- Прежде чем он увлечется? - Уэксфорд поднялся. - Да, пока мы примем версию Кэркпатрика. Ведь Гризуолд не согласится рассматривать Смита как нового подозреваемого.
Дрейтон, казалось, был погружен в транс.
- Не уверен, что мне по нраву видеть моих молодых сотрудников влюбленными в Линду Гровер, да ещё в рабочее время.
Он подошел к кассе, заплатил по счету и опустился на колено, чтобы завязать шнурок. Под столиком он увидел длинную обнаженную ногу, прижавшуюся к колену Дрейтона. Заигрывает, подумал Уэксфорд. Приняв решение, он подошел к парочке в углу и тихо кашлянул. Дрейтон поднял голову, и Уэксфорд увидел на его лице выражение восторженной мечтательности.
- Как насчет поездки в Сьюингбери, Дрейтон?
Констебль молча вскочил на ноги, даже не успев напустить на себя невозмутимый вид.
- Отправляюсь, сэр.
- Допейте свой кофе.
Боже, до чего она красива. Той красотой, которую природа дарит лет на пять, а потом иссушает и к тридцати годам превращает в тлен.
* * *
Квартира Джеффри Смита находилась на дальней окраине Сьюингбери, в доме на четыре семьи, перестроенном из старого георгианского особняка, ровесника женского монастыря святой Катерины, примыкавшего к дому сзади. Величественные ступени привели их в галерею. В стене когда-то было несколько дверей, но теперь их заколотили досками, и осталось только две, которые вели в квартиры. Номер два была слева. Уэксфорд позвонил.
Великолепие дома плохо вязалось с версией Бэрдена о бритве или ноже, хотя здесь вполне мог обретаться клиент мистера Скэтчерда. И все равно Бэрден не был готов к открывшемуся его глазам зрелищу. За распахнувшейся дверью располагалось удивительно просторное помещение. В первое мгновение инспектор даже не заметил женщину, стоявшую на пороге; он видел только необъятную комнату, а за ней другую, такую же огромную, с двумя широченными окнами. Квартира напоминала, скорее, картинную галерею, чем жилище, хотя в ней были голые стены. Женщина стояла на темной границе между двумя прямоугольниками света на полу.
