— Товарищ капитан, — с улыбкой старого друга обратился Ромка к Мельникову. — Я хочу вам кое-что объяснить. Дело в том, что эта женщина — подруга моей родственницы…
— Какой еще родственницы? — повысила голос Лобоцкая. — Это ты Инессу родственницей называешь? Про родство забудь! А уж когда я Кириллу все расскажу, он сам с твоей сестрицей разведется, будь уверен! И ни копейки не получите! Родственнички нашлись на нашу голову!
— …По непонятной мне причине, — не обращая на нее внимания, продолжал Красильников, — она меня всегда терпеть не могла и любыми способами старалась причинить мне неприятности. Вот и сейчас… Дело в том, что я неоднократно говорил Инессе Витальевне, что от этой женщины нужно держаться подальше. А то она со своими колдовскими делами бог знает до чего может дойти! Возьмет еще и какую-нибудь гадость в еду сунет…
— Какую гадость?! — вскричала Кассандра, но Мельников сделал ей знак успокоиться.
А Рома тем временем продолжал:
— Видимо, она из-за этого так и взъелась на меня, решила просто выжить нас с сестрой из семьи Вавиловых, хотя сама им никто. Я так полагаю, что она и затеяла всю эту адскую аферу. Уж не знаю, как ей удалось впутать сюда моего приятеля, но она, с ее умом интриганки, вполне на это способна. Тем более что занимается всякой там черной магией и прочей дрянью. Скорее всего, она заморочила ему голову, устроила эту канитель — и вот результат! Я, возможно, не образец добродетели, но заниматься шантажом — это не мое. Я всегда уважал закон. К тому же, что она может мне предъявить, кроме голословных обвинений?
— Предъявить есть что, — спокойно кивнул Мельников и полез в ящик стола. — Как, вы говорите, имя вашего приятеля? — небрежно спросил он, доставая листок бумаги.
— Э-э-э… — Красильников замялся и заерзал на стуле. — Ну вы же понимаете, что этот человек здесь ни при чем, я не хочу его подставлять. Я в отличие от Екатерины Николаевны человек честный и с принципами, знаете ли.
— Возможно, — усмехнулся Мельников. — Но дело даже не в том, что вы не можете назвать ничьего имени. Самое главное — вот, — и он показал Красильникову письмо.
— Простите, я плохо вижу… — Роман вытянул шею вперед, пошевелил губами, после чего с победным видом откинулся назад.
— Это не я писал, — оттопырив нижнюю губу, заявил он. — Совершенно не мой почерк.
— Понятно, что своим вы бы не стали писать, — кивнул Мельников. — Но дело в том, что современная графологическая экспертиза может стопроцентно определить, кто написал это. И неважно, изменяли вы почерк или нет, даже если вы писали печатными буквами, результат будет тот же. Так что до получения результатов экспертизы вы останетесь у нас, а затем — не обессудьте.
С этими словами он убрал листок.
— Чтоб тебя, паразита, на лесоповал отправили! — в сердцах воскликнула Кассандра.
— Вы можете идти, — сказал ей Мельников. — Давайте пропуск, я подпишу.
Екатерина Николаевна, она же Кассандра, бросив напоследок еще несколько гневных фраз в адрес «нахального сопляка», с достоинством удалилась. Я осталась в кабинете.
— Ну так что, признаетесь? — обратился к Красильникову Мельников. — Вам это зачтется.
— Мне не в чем признаваться! — заявил Ромка.
— Ну что ж, дело ваше, — вздохнул капитан. — Вина ваша все равно практически доказана, даже без этого письма.
— Послушайте, — обратился Ромка к нему. — Ну чего вы вообще занимаетесь этой ерундой? У вас же убийство до сих пор не раскрыто, а вы время тратите на бредни этой сумасшедшей!
— Почему это убийство не раскрыто? — невозмутимо проговорил Мельников. — Раскрыто. И преступник как раз сидит перед нами.
Роман вдруг побледнел. Он попытался совладать с собой, но у него ничего не получилось. С него тут же слетела вся самоуверенность.
— Но… Да вы что… — выдавил он. — Вы что, серьезно хотите сказать, что это я убил Игоря? Да это… Да это бред, это клевета! Это вам Кассандра сказала, да? Послушайте меня, этой женщине нельзя верить, она ненормальная! Она всегда была крикливая и склочная, всегда огульно обвиняла кого угодно и в чем угодно, она же только кричать умеет! Она же одна живет, неудовлетворенная, она помешалась! Она же с духами общается и всерьез верит, что разговаривает с ними! У нее же крыша съехала на этой почве! Я вас не обманываю, поверьте мне!
— Роман Святославович, — спокойно перебил захлебывавшегося словами шантажиста Мельников. — Вы уже достаточно сделали для того, чтобы у нас не было оснований вам доверять. И следствие считает, что вы первая кандидатура на роль преступника. У вас был мотив убить Кириченко и Инессу Вавилову, поскольку в этом случае ваша сестра Ольга выигрывала в материальном плане. Вам даже необязательно было подставлять Кирилла Вавилова: оставаясь его женой, ваша сестра могла рассчитывать на состояние мужа в случае чего… И вам, родному брату, безусловно, многое бы перепало. Кстати, мы практически уверены, что между вами и сестрой был сговор. Вот только вы не рассчитали того, что Инесса останется жива, Кирилл попадет под подозрение и вы останетесь ни с чем. А теперь уж вам точно ничего не светит, но вы можете облегчить свою участь, если будете откровенны и напишете чистосердечное признание, суд это учтет и скостит вам пару годков.
— Вы ошибаетесь, ошибаетесь! — вскричал Красильников. — Я не убивал никого! Меня вообще там не было в момент, когда начался пожар!
— Хорошо, а где вы были?
— Я… Я за самогоном ездил на мотоцикле, это все могут подтвердить! — захлебываясь, кричал Ромка. — Спросите кого угодно, все видели, как я уезжал!
— Да, как вы уезжали, видели все, — согласилась я. — Но никто не видел, как вы возвращались.
— Как это не видел? Как это не видел? — очень эмоционально возражал мне Роман. — Все видели! Я еще издали почувствовал, что дымом тянет, а потом и сам дым увидел, я еще скорость прибавил. Только я не думал, что там такое творится. И когда я подъехал, они все во дворе были! Все видели меня! А вот ее, кстати, — Красильников показал в сторону двери, и я поняла, что он имеет в виду Лобоцкую, — ее во дворе не было! Где она была, а? Может, это она и подожгла?
— То, что вас видели, еще ни о чем не говорит, — возразила я. — Вы могли вернуться, поджечь баню и быстренько удалиться, чтобы потом сделать вид, что только что приехали.
— Но это не так! — Роман аж крутанулся на стуле. — Я действительно не убивал, почему вы на меня подумали? Из-за этого дурацкого шантажа? Хорошо, хорошо, я вам признаюсь. Да, я в самом деле хотел получить деньги с Кассандры. Она же запросто может их достать — Инесса всегда даст, для нее это мелкая сумма, и долг с подруги не потребует, я же ее знаю! А я, я имею моральное право! Я должен хоть что-то получить за то, что я брат Ольги!
— А что, это новое звание такое? — насмешливо спросила я.
Мельников мельком взглянул на меня, но ничего не сказал. Вместо этого он обратился к Красильникову:
— Давайте оставим все эти речи о моральном праве и обратимся к фактам. Итак, вы признаете, что шантажировали Екатерину Николаевну Лобоцкую, вымогая у нее две тысячи долларов?
— Да, — в сторону сказал Красильников. — Признаю.
— Отлично. Вот это уже разговор пошел.
Мельников повеселел, достал бланк протокола и начал заполнять его.
— Расскажите, как вам в голову пришла такая мысль. И как вы вообще узнали о тайной профессии Екатерины Николаевны?
— Случайно. — Красильников как-то суетливо заерзал на стуле и нервно покраснел.
— А все-таки? — уточнил Мельников. — Расскажите.
— Ну… я позвонил туда. В качестве клиента, — пробормотал Роман. — Просто ради интереса, не подумайте ничего такого! — прижал он руки к груди. — Интересно было, что за прикол такой и неужели действительно от него можно… Ну… Понимаете?
— Да мы понимаем, понимаем, — успокоил его Мельников. — Ты продолжай давай.
— В общем, позвонил в эту фирму. И представляете, услышал голос Кассандры! Я сначала не поверил, думал, что ошибся — телефонная связь может исказить голос, да и девицы изменяют его порой нарочно. Но у Кассандры очень характерные интонации, ее ни с кем не спутаешь! Я же сто раз слышал, как она начинает голос понижать, вздыхать… Это когда ясновидящую из себя строит. Я еще спросил на всякий случай — а как тебя зовут? Она другое имя сказала, конечно. Но мне это в голову засело, голос ее. Я не знал тогда поначалу, зачем мне это надо, но решил проверить. Проследил за Екатериной — я же знаю, где она живет. А потом аккуратно разузнал, что это за контора, по тому адресу, куда она ходит. Ну и все окончательно мне ясно стало. И когда Ольгу выставили оттуда и денег не дали, я решил этим воспользоваться. А что, это справедливо, что ли? — запальчиво выкрикнул он. — Она жена законная как-никак, а ее на порог не пускают и денег не дают!
