– То есть ты всех этих подозреваемых сразу отводишь? – слегка удивился Тавров. – И кто же тогда наиболее подозрительный, если не «асоциальные элементы»?
– Есть такой, – многозначительно произнес Ковригин, раскрывая вторую, совсем тонкую папку. – Сосед Пургиных из квартиры справа. Мехти Гусейнович Мамедов, 1964 года рождения, уроженец города Баку. С 1989 года постоянно проживает в Москве. Квартира до 1998 года принадлежала его отцу, Гусейну Джафар-оглы Мамедову, 1926 года рождения, скончавшемуся от рака в январе 2001 года. Тогда же Мехти Гусейнович и переехал в квартиру отца.
– То есть он не ухаживал за больным отцом? – удивился Тавров.
– Нет, тут ведь дело такое… Гусейн Мамедов был убежденным коммунистом, фронтовиком – короче, старой закалки человек. Когда Мехти связался с приезжими азербайджанцами из организованной преступной группы, промышлявшей рэкетом и торговлей наркотиками, Гусейн Мамедов разругался с сыном, оставил ему однокомнатную квартиру в хрущевке на Профсоюзной, а сам переехал в квартиру к дочери. Дочь с мужем и детьми в 1996 году уехала на ПМЖ в Германию, а квартиру оставила отцу.
– А что же она не продала квартиру и не взяла отца с собой? – поинтересовался Тавров.
– Да старику обидно показалось: он сражался когда-то против немцев, воин-победитель, и вдруг ехать помирать в Германию! – объяснил Ковригин. – Так и остался один в трехкомнатной квартире. А когда в 1997 году у него рак обнаружили, то сын ему сиделку нанял, врачей оплачивал… Хоть и обиделся на него отец, а отца он не забывал!
– А что же вы Мехти Мамедова не привлекли, если он рэкетом и торговлей наркотиками занимался? – спросил Тавров.
– Так фактов не было, – печально сообщил Ковригин. – Вначале вообще мы думали, что он так просто, мелкая сошка. У него ведь даже приводов не было! Это сейчас есть данные, что именно через него деньги азербайджанской мафии идут. Так теперь его еще труднее взять! У него, кстати, на тот вечер, когда на Пургину напали, алиби есть: играл в нарды с приятелями в одном кафе.
– А когда двойное убийство было совершено? На этот день у него есть алиби? – поинтересовался Тавров.
– А вы как думаете?! – саркастически осведомился Ковригин. – Да, в тот день он был дома с любовницей, та все подтвердила. На самом деле это шлюха из одного притона, который Мамедов крышует. Но она правдивых показаний никогда не даст: случись что с Мамедовым, и ей крышка – в лучшем случае будет на «субботниках» работать. Скользкий гад этот Мехти Мамедов! Не зацепишь его. Но если трезво на факты смотреть, то из всех обитателей подъезда реально только Мамедов мог устроить нападение на Пургину и уж тем более двойное убийство.
– И что, Ваня? Ты уверен, что Мамедов связан с Морозовым? Более того, он организатор преступлений? И ты предлагаешь мне прощупать Мамедова? – нахмурился Тавров.
– А что, Валерий Иванович, ведь это дело! – возбужденно заявил Ковригин. – Мы за ним наблюдаем сейчас, пока ничего подозрительного. Но если вы к нему придете в качестве ведущего расследование частного детектива и расшевелите вопросами, то он наверняка занервничает. А занервничав, начнет суетиться и совершать ошибки! Нам главное – выйти на воровские нити, которые к нему тянутся, и чтобы он их обрубить не успел.
– Мысль понятна, вот только нужна зацепка, которая его точно зацепит, – отозвался Тавров.
– Ну, зацепка не зацепка, а есть одна странная вещь… один момент, который можно попробовать использовать, – предложил Ковригин. – Года два назад, когда мы поняли, что Мехти Мамедов совсем не та мелкая сошка, которой хочет казаться, мы решили с ним поработать. Воспользовались тем, что он оказался рядом с кафе, где возникла драка с применением холодного и огнестрельного оружия: двое раненых и один труп. Привезли его с остальными в отделение, сняли отпечатки пальцев и все такое… Так вот: когда его спросили о его последнем месте жительства в Баку, то он уверенно назвал адрес. А у нас тогда начальником убойного отдела служил майор Казарян. Он сам из Баку родом, его в армию в 1987 призвали, а после армии он уже на родину не вернулся, пошел в милицию… Впрочем, дело не в этом. Казарян задал ему несколько вопросов про Баку: где жил, учился, видел ли друзей… А потом, когда Мамедова отпустили, между делом так бросил нам: дескать, хорошо бы заняться этим Мамедовым, поскольку он явно не тот, за кого себя выдает.
– Ага… И что? – оживился Тавров.
– Да ничего, – пожал плечами Ковригин. – Казаряну убийство надо было расследовать, а Мамедов явно к нему не был причастен. А Казарян вскоре на повышение ушел. Так вот я думаю: может, вам узнать, почему Казарян решил, что Мамедов не тот человек, за которого себя выдает? И использовать это, чтобы зацепить Мамедова! А?
– Ох, Ваня, авантюра это какая-то! – недовольно поморщился Тавров. Ковригин разочарованно засопел и принялся укладывать бумаги в папки. Тавров побарабанил пальцами по столу и сказал:
– Ты, Ваня, не торопись. Отдай папки Кате, пусть она все бумаги аккуратно на ксероксе откатает. А пока она это будет делать, поищем твоего Казаряна.
* * *
Казаряна нашли довольно быстро: Катя еще не успела отксерить все принесенные Ковригиным документы, а Павлов уже позвонил и сообщил, что подполковник Александр Тигранович Казарян сейчас несет службу в центральном аппарате Министерства внутренних дел и готов встретиться с коллегами в любое время, если этого требуют интересы борьбы с преступностью. Павлов продиктовал номер мобильного телефона, и теперь договориться о встрече с Казаряном было лишь делом техники.
Встретиться с Казаряном договорились через два часа в ресторане «Пирамида» на Пушкинской площади. Казарян радушно встретил коллег, заказал всем пива и восхитительные блины с семгой. Узнав, что именно привело сюда Ковригина и Таврова, Казарян сразу вспомнил Мамедова.
– Да, помню его! Сразу почувствовал: что-то с ним не то, – сказал Казарян. – Потому и пробили его отпечатки пальцев по базе в первую очередь. Но ничего: раньше гражданин Мамедов в поле зрения правоохранительных органов или ФСБ не попадал.
– Вот ты говоришь, Саша, что сразу почувствовал что-то не то… А что именно? – задал вопрос Тавров.
– Первое: акцент у него не бакинский. Не говорят бакинцы с таким акцентом! – категорически заявил Казарян.
– А какой у него акцент? Грузинский, что ли? – удивился Ковригин.
– Нет, и не грузинский. Вообще не кавказский! У нас во дворе рабочие-молдаване работают, так вот у них проскальзывает что-то подобное, – поразмыслив, ответил Казарян. – Было заметно, что бакинский акцент он старается имитировать. Но не настолько успешно, чтобы обмануть коренного бакинца.
– Понятно. А что еще укрепило тебя в подозрениях? – продолжил расспросы Тавров.
– Я спросил, где он жил, где учился, – ответил Казарян. – Он ответил, что жил на улице Саляма Адиля, дом 3. Я сказал: а, так это первый микрорайон, дома кирпичные, еще сталинских времен? Мамедов подтвердил. А дом этот на самом деле – хрущевская пятиэтажка, и микрорайон не первый, а третий. Про школу я его спросил: где учился? А он сказал, что в сотой. Я спросил: потому, что рядом с домом? Он подтвердил. А школа номер сто в поселке Кирова находится, из третьего микрорайона на двух автобусах надо ехать! Ну и еще нюансы были… В общем, я понял, что в Баку он, скорее всего, никогда не был, а изучал информацию по туристическим брошюрам. Хотел я им заняться, но тогда, как назло, по району несколько заказных убийств прошло, а тут еще это драка с трупом… Поскольку Мамедов не был причастен к убийствам и драке, его отпустили. Ну а дальше он уже в поле зрения нашего убойного отдела не попадал.
– Ну что, Валерий Иванович? – возбужденно потирая руки, обратился к Таврову Ковригин. – Вот на этом мы его и зацепим! А?
Тавров не разделял оптимизма Ковригина: мало ли, почему человек живет по выдуманной биографии и чужим документам? Может, хотел заполучить квартиру Мамедова! А где, кстати, настоящий Мехти Мамедов? Пожалуй, Ковригин прав: вдруг за господином Мамедовым труп настоящего Мехти Мамедова? А это уже серьезно! А там, глядишь, и потянется ниточка…
– Ладно! – принял решение Тавров. – Завтра в двенадцать пойду к этому Мамедову. Подгони мне, Ваня, оперативников на подстраховку. А то мало ли что… старый я уже, реакция не та.
Дома Тавров прикинул план беседы с Мамедовым. Да чего там продумывать? Так: кидать фразы, следить за реакцией. На случай осложнений есть электрошокер «Каракурт», да Ковригин обещал, что ребята-оперативники будут начеку.
Тавров сел к компьютеру и открыл файлы с дневником брата Пабло.
* * *
«Спустя месяц после беседы с пастором Краузе брат Пабло уже плыл на пароходе в Аргентину. Он размышлял о плане действий. Очевидно, что те, кто делал ставку на Перона и сеньориту Дуарте, очень торопились, чтобы удержать ситуацию под контролем. Нет никаких сомнений, что сразу же после убийства пастора Упита ожерелье отправилось в Аргентину. Во всяком случае, по прибытии в Барселону брат Пабло получил информацию от братьев доминиканцев: уже в августе того же года искомое ожерелье видели на сеньорите Дуарте.
