В тот день они впервые за годы их с Милой знакомства были близки. Алексею казалось, что он спит и видит сон. Он даже несколько раз щипал себя, чтобы проснуться, но это была явь, самая настоящая. Мила никуда не исчезала, она была рядом, и они занимались любовью. Алексей уже почти поверил в то, что у них с Милой все получится, что смерть Кудасова стала началом их с девушкой отношений. Но… Кудасов был хоть и Игорем, но отнюдь не Крыловым.
Мила позвонила Алексею и радостно сообщила, что ее Игорь жив, что это вышла ошибка, просто его друг хотел немного пошутить и поплатился за это жизнью.
— Представляешь, Алешенька, мой Игорек-то жив! — весело щебетала Мила.
Хорошо, что в тот момент она не видела лица своего верного рыцаря Алексея. Она бы испугалась или не поверила, что это тот самый, всегда улыбчивый Алексей.
— Сегодня вечером я с ним встречаюсь у него в офисе, — продолжала весело трещать Мила. — Наконец-то я его увижу. Мне так не терпится! Леша, скажи, что ты рад за меня.
— Я очень за тебя рад, — обреченно проговорил Алексей, понимая, что не удалось ему удержать синицу в руках, она снова превратилась в журавля.
* * *
— Куда ты меня повезешь? — поинтересовалась Мила.
— А куда бы тебе хотелось?
— Отвезти туда, куда я хочу, у тебя не хватит денег, поэтому мне все равно.
— Тогда сегодня поедем ко мне, у меня родители на даче еще неделю пробудут, а завтра я отвезу тебя в деревню к своей бабушке. Уверен, что вы с ней найдете общий язык, у вас много общего, несмотря на то что разница в возрасте почти шестьдесят лет.
— Ну, к тебе, так к тебе. Мне все равно, — пожала плечами Мила. — Главное, из Тарасова уехать, а то здесь начинает дурно попахивать.
— Присядем на дорожку и тронемся, — предложил Алексей.
— Давай, — согласилась Мила, — только ненадолго, а то времени в обрез.
Полякова с Алексеем примостились вдвоем на Милину сумку. Она взяла Лешу за руку и поцеловала тыльную сторону кисти.
— Спасибо, Лешенька, что ты у меня есть. Что бы я без тебя делала?
Алексей ничего не сказал: слова мешают понимать друг друга, чувствовать надо сердцем. Он прижал к себе Милу и нежно поцеловал в макушку.
— Люблю я тебя, Милка. Хоть ты и стерва порядочная, но я все равно тебя люблю. Ну все, вставай, пошли.
Мила спускалась по лестнице за Алексеем и чувствовала приближающийся запах свободы. Но она ошиблась, а может, просто почувствовала, как пахнет чужая свобода, потому что, как только они вышли из подъезда, навстречу им шел Гунин. Тот самый Гунин, с которым Мила уже имела честь однажды беседовать.
— Добрый вечер, Людмила, — вежливо поздоровался Гунин. — Надо же, как повезло! Я тут как раз к вам направляюсь, а вы — мне навстречу. Значит, там, наверху, кто-то захотел, чтобы мы с вами встретились.
— Зачем я вам понадобилась? — побледнев, спросила Мила.
— Поговорить надо. Только здесь не очень удобно, поэтому давайте проедем к нам.
— Я не хочу никуда ехать, — сказала Полякова, отступая на шаг.
— Людмила что, арестована? — испуганно спросил Алексей.
— Нет пока, но это только пока. Если госпожа Полякова откажется проехать с нами, мне придется ее арестовать.
— Но я же ничего не сделала, — пролепетала Мила.
— А это мы еще проверим, — твердо заявил Гунин.
— Это все из-за тебя, — зло шепнула Мила Алексею. — Я же просила, чтобы ты приехал пораньше, но у тебя, видите ли, дела.
— Откуда я знал, что они так быстро нагрянут? — виновато прошептал Алексей.
— Откуда ты знал, откуда ты знал, по-моему, я тебе об этом сразу сказала!
— Мила, ну не переживай ты так, все утрясется, вот увидишь!
— Да уж, конечно, утрясется. Спасибо, Лешенька, за помощь. Мне к вам в машину садиться? — обратилась Мила к Гунину.
— Будьте так любезны.
Мила с надменным видом прошла мимо Алексея, даже не взглянув на бедного юношу. «Она просила, а я не помог ей, — крутилось в голове у парня. — Ну почему я такой идиот? Неужели не мог позже съездить к бабушке?! Отвез бы Милу к себе домой, а потом уж и к бабушке смотался. Идиот! Она теперь на меня даже и не взглянет».
Вид у Алексея был под стать его мыслям. Словно побитая собака или тот самый заяц, которого неаккуратная хозяйка заставила промокнуть под дождем до нитки. Своим жалким видом Алексей пронял даже твердолобого Гунина, которому все человеческие проявления нежности и любви были вообще несвойственны.
— Не переживай ты так, — успокоил он Алексея. — Ничего страшного с твоей Поляковой, если она не виновата, не случится. Посидит немного в КПЗ, подумает о жизни, глядишь, и будет к людям лучше относиться. А если с ее помощью этих двух мужиков замочили, то зачем тебе вообще такая бестия нужна? Прямо Горгона какая-то!
— Тогда уж Клеопатра, — поправил Алексей Гунина.
Но последнему было все равно: Клеопатра ли, Горгона ли, Медея или Василиса Прекрасная вместе со своими премудростями. Гунин пожал плечами и сел в машину вместе с Милой.
— Эк парня довела, на нем аж лица нет, — недовольно проговорил он.
— Никого я никуда не доводила, он сам довелся до такой степени, — зло огрызнулась Мила.
Гунину не хотелось раньше времени вступать в спор с этой девицей, которая ему крайне не нравилась.
— Вы меня арестовали?
— Нет, мы просто хотим с вами поговорить.
— Но ведь тогда можно было вызвать меня и повесткой? — Полякова продолжала демонстрировать свое знание судебного законодательства.
— Конечно, могли. Но вы только представьте, госпожа Полякова, вам бы пришлось добираться до нас своим ходом, трястись в общественном транспорте, платить в лучшем случае три рубля, если, конечно, вы бы к нам поехали на троллейбусе, а то и больше. А тут мы сами к вам на машине прикатили. Едем с комфортом и, самое главное, совершенно бесплатно.
Гунин, не ожидавший от себя такой пламенной речи, немного растерялся, после того как произнес последнее слово. Он с удивлением посмотрел на себя в зеркало и, убедившись, что и в самом деле это он, немного успокоился.
— У вас можно в салоне курить? — поинтересовалась Мила, доставая пачку «LM».
— Вообще-то нельзя, но для вас сделаем исключение. Правда, Николай? — обратился Гунин к водителю.
— Да пусть курит, — отозвался тот.
Мила достала сигарету и стала судорожно шарить по своей сумочке в поисках зажигалки. Но Гунин, неизменный и блистательный Гунин, который несколько минут назад всем сердцем ненавидел Милу, оказался ее спасителем. Он вынул из своего кармана спички и дал девушке прикурить.
— Спасибо, очень любезно с вашей стороны, — Мила выдохнула едкий дым.
«И почему я раньше не замечал, как обаятельна эта девушка? — Гунин украдкой разглядывал Милу. — Зачем я так серьезно на нее наседал? Не могло же это прекрасное создание укокошить сразу двух мужиков?»
Полякова курила и равнодушно смотрела в окно, выпуская колечки дыма. Ей почему-то казалось, что все это происходит не с ней, а она просто сторонний наблюдатель. Но с другой стороны, рядом сидел серьезный следователь, на которого совершенно никак не действовали ее женские чары. После первого допроса Мила была уверена на все сто, что он импотент, иначе его безразличие к ней она никак не могла объяснить. Правда, у нее имелась еще одна версия — Гунину крайне не повезло с женой, которая своей фригидностью отбила у мужика всякий интерес к противоположному полу. Мила пристально посмотрела на Гунина и решила, что для голубого он слишком грубоват, поэтому все-таки либо импотент, либо слепленный старательными усилиями его же жены.
Поймав на себе взгляд Милы, старший следователь Гунин слегка приосанился, в его голове закружились мысли, никоим образом не относящиеся к делу. Если полковник Карташов об этом узнает, Гунину несдобровать, полетит его головушка с плеч вместе с выстраданными звездочками на погонах.
На этот раз Котова приехала домой не за полночь и даже не в одиннадцать вечера, а гораздо раньше. Восторгу Евгения не было предела.
— Здравствуй, дорогая, ты сегодня так рано! Я очень рад, — суетился муж вокруг Ларисы. — Знаешь, я даже ужин приготовил. Мне так захотелось побаловать вас с Настей. Я купил мясную вырезку и сделал отбивные, самые обычные, без всякой экзотики, но надеюсь, что вам понравится. Ларочка, ты не против, если мы разопьем бутылочку красного вина? Знаешь, так захотелось хорошего вина, что аж скулы сводит.
Лариса застыла в недоумении. Сначала ей даже показалось, что она ошиблась квартирой, потому что не услышала с порога привычного: «Опять поздно» или что-то в том же роде.
— Женя, с тобой все в порядке? — заботливо спросила Лариса.
— Да, а что со мной может случиться? Как продвигается твое расследование?
Сказать, что после этой реплики мужа у Ларисы отвисла челюсть, было нельзя, она все-таки дама интеллигентная, без всякого там ерничества, но что-то наподобие этого явления с ней все-таки произошло.
