С Виктором Сергеевичем в этот волжский город прибыли самые надежные и проверенные люди, настоящие профессионалы своего дела, и что же получилось?
Бац! Все уже украдено! Такое могло случиться с кем угодно, только не с ним, Шуваловым. Как?
Зачем? Почему? Каким образом вышло так, что фээсбэшники примчались за товаром на сутки раньше, чем должны были? Опасались утечки информации? Путали карты, предвидя возможность нападения? Тогда почему товар везли на простых "Жигулях", почему машина сопровождения отстала? Будто нарочно подставлялись..
Виктор Сергеевич не поверил своим ушам когда ему сообщили, что операцию осуществляла обыкновенная шпана, трое придурков, которых, как выяснилось, нанял самый могущественный из местных боссов. В его обыкновении было делать дела чужими руками, чтобы самому всегда оставаться в стороне.
Игра была бы проиграна, если бы товар попал по адресу, то есть в руки заказчика, но вмешался случай, и карты разложились иначе. Что-то произошло, и исполнители решили играть свою игру... Однако, как сообщил все тот же свой человек, местные правоохранительные органы оказались на высоте, они взяли след, теперь оставалось одно - пустить по нему Генриха.
Шувалов неожиданно поежился, вспомнив монотонный голос помощника, который произнес: "Здесь кто-то есть... Надо проверить".
"Надо проверить, - мысленно произнес Виктор Сергеевич и добавил: - Это его любимая фраза".
Правильно ли он, Виктор, поступил, не дав Генриху "проверить" квартиру или, как тот говорит, "место"? Он ведь осмотрел там все, даже на балкон выглянул. Парень был один. Я "чувствую".
Интересно, почему это он не почувствовал сразу? А чего стоят тридцать два звонка, произведенные с одного телефонного номера, которые принял АОН в квартире Жулыбина? Любой нормальный человек сказал бы - тридцать, больше тридцати, около тридцати звонков... Но не Генрих. Виктор Сергеевич знал, что, вздумай он проверить, один и тот же телефон высветился бы на дисплее "умного" определителя ровно тридцать два раза. Почувствовал? Хм... Впрочем, теперь все это не имело значения. Ровным счетом никакого. Дела в городе S закрыты.
За окном заструилась синяя лента поезда метро. Осталось ехать минут пятнадцать, наверное, или двадцать.
Весь товар и деньги лежат теперь в трех разного размера чемоданчиках и спортивной сумке, от прежней "тары", разумеется, избавились. Все в порядке.
Шувалов приоткрыл дверь. В образовавшуюся щелку он увидел высокую фигуру длинноволосого человека в длинном черном плаще.
Генрих, Генрих Горнбахс, задумчиво поедал орешки, фисташки или миндаль мяса он не ест, рыбы тоже, говорят, и не спит никогда. Впрочем, Генрих личность очень и очень неординарная, о таких всегда сочиняют всякие легенды, плетут небылицы - люди сами выдумывают себе чертей. Как и богов.
Горнбахс не обернулся.
Шувалов закрыл дверь купе. "Интересно, почувствовал он меня?" Генрих должен был просто услышать, как щелкнул дверной замок, не мог не слышать. Но не обернулся Задумался? Полно.
Затем Виктор Сергеевич мысленно перебрался в Москву, а вернее, в дальнее Подмосковье, в клинику, которой заведовал Хирург, ожидавший своего помощника с товаром и деньгами. Помощника? От этого определения Шувалов поморщился. Они с Хирургом, Германом Евгеньевичем Родионовым, компаньоны. Компаньоны?
Нет, Родионов так не думает. Они знакомы двадцать лет и до сих пор говорят друг другу "вы".
Конечно, Родионов - интеллигент, врач, ученый или, как он сам себя величает, исследователь... Хотя "Морскую соль", наркотик, на который сегодня сделана ставка, разработал отнюдь не он. А кто Шувалов, или Граф, как теперь многие называют его, он кто? Банальный уголовник...
"Только кем бы вы, Хирург, были без меня?"
Так что же связало исследователя и банального уголовника?
Случай. Все тот же самый случай.
Когда-то случилось так, что Виктор Сергеевич, отслужив положенный срок в армии, остался на сверхсрочную. Войны нет, международное положение хотя и напряженное, но, в общем, ничего: побаиваются империалисты открыто напасть на первую в мире Страну Советов, так что жить можно. Муштруй себе солдат, гоняй их, чтобы дело разумели. Так прошло несколько лет.
Осудили и развенчали культ личности, спутник запустили, с Америкой отношения наладили, кукурузу сеять стали. Потом осудили и развенчали волюнтаризм... К власти наконец пришло правильное руководство. Все бы хорошо, но случился конфликт. Как-то так вышло, что старшина Шувалов застрелил новобранца. Произошел скандал. Нашлись свидетели, что погибший был виноват сам и вообще все происшествие - чистейшая случайность. Словом, обошлось. Трибунала старшина Шувалов миновал, но со службой пришлось проститься. Не оставалось ничего другого, как осваиваться на гражданке. И Виктор Сергеевич освоился...
Когда человек, угодивший за решетку, говорит: я здесь случайно, окружающие смеются, и правильно делают.
Шувалов подобных разговоров с сокамерниками не вел - он-то знал, за что лишился свободы, - вооруженный грабеж - статья, которую в первый раз инкриминировали Виктору Сергеевичу, говорила сама за себя. Друзей он не сдал, и они подобного благодеяния не забыли. Во второй раз Шувалов отличился куда как серьезнее - убийство при отягчающих вину обстоятельствах.
Одним словом, Виктор Сергеевич со товарищи угрохал инкассатора, за что и получил пятнадцать лет строгого режима. Главаря - бывшего работника милиции и остальных своих товарищей Шувалов не сдал, и, очевидно, поэтому уже через пять лет он оказался в довольно приличной зоне, в спокойной ещё и совершенно советской Прибалтике, где вместе с другими заключенными клепал неплохую мебелишку, разработанную литовскими конструкторами.
Чем-то Виктор Сергеевич не показался местному пахану. Тот какое-то время приглядывался к Шувалову, а потом стал потихонечку натравливать на него своих "шестерок". Новичок в зоне, отставной старшина видел, что веревочка на его шее медленно свивается в петлю, которая на то и существует, чтобы всенепременно затянуться.
Он был отнюдь не глупым человеком и понимал, к чему все идет. Но что делать - не знал.
Однажды, погруженный в мрачные мысли, отставной старшина в обществе одного молодого заключенного машинально закручивал какую-то гайку в механизме дивана, когда к нему подошел один из старожилов зоны, местный уроженец и сокамерник Альгис Сломинскас. Сделав молодому знак, чтобы удалился, Сломинскас завел какой-то ничего не значащий разговор обо всем и ни о чем. Шувалов сначала отвечал не думая - вопросы были самые что ни на есть обычные - но малу-помалу стал соображать, что подошел Сломинскас не случайно, и уже не удивился когда речь, разумеется, как бы невзначай зашла о пахане.
Башмак, или тезка Шувалова Виктор Авдеевич Башмачников, на вид плюгавенький косолапивший при ходьбе, скособоченный мужичонка, имел крепкую поддержку за пределами зоны.
Был он на воле другом одного из авторитетов что, собственно говоря, и позволяло Башмаку "княжить в своем уделе", огражденном от остального мира решетками да заборами с колючей проволокой.
Государство в государстве - мир пенитенциарных, как принято выражаться теперь, учреждений - живет по своим законам. Для одного попасть в тюрьму - это действительно трагедия для другого... Иной на воле о такой жизни и мечтать бы не мог.
Жил Башмачников как кум королю да сват министру.
Любимой забавой для Башмака была баня. Не мог он отказать себе в удовольствии попариться с веничком на самой высокой полке в парной.
Там его обслуживали обычно четверо зеков, сменявших друг друга попарно. Уродливое тело Башмака оказалось необычайно выносливым, и никто из охаживавших его вениками слуг не мог продержаться достаточно долго, чтобы пахан остался доволен.
Иногда к Виктору Авдеевичу вертухаи приводили женщин, но случалось, что тот не брезговал и однополыми собратьями по отсидке.
У Шувалова были все основания полагать, что, несмотря на свою "престижную" статью, он может угодить в число опущенников или вообще однажды смертельно порезаться, например, пилой или стамеской.
- Почему бы тебе не взяться за это? - спросил Сломинскас.
- За что? - оторопело переспросил Шувалов, хотя ему и так уже стало понятно, куда клонит сокамерник. Он потратил немало времени на то, чтобы рассказать Виктору Сергеевичу, что произошло на воле. А случившееся событие действительно было очень и очень важным. Ну, само собой разумеется, советский народ запустил новый спутник, осудил очередные происки империалистического Запада и все такое, однако было и ещё нечто, взволновавшее Шувалова куда больше.
Между большими людьми воровского мира вышел конфликт, вернее, он закончился, так как тянулся уже довольно-таки давно. Мелкой сошки Виктора Шувалова это на первый взгляд вроде бы никак не касалось, но только на первый. В результате разрешения конфликта бонз сложилась очень привлекательная для Виктора Сергеевича ситуация - Башмак лишился своей поддержки: его заступник погиб. Однако Башмачников продолжал вести себя как ни в чем не бывало.
