– Кто? – через минуту откликнулась Вероника. Я и не сомневалась, что к двери подойдет именно она. У Алины сон глубокий, ее и пушкой не разбудишь, особенно в три часа ночи.
– Я. Есть проблемы.
Вероника открыла мне в халатике, наспех наброшенном поверх ночной сорочки. Я бросила взгляд вглубь номера. Алина дрыхла. Мой приход ее никак не потревожил.
– Что случилось? – спросила Вероника, переходя на шепот.
– Софья Андреевна пропала. Во всяком случае, так считает Леопольд Иванович. – В двух словах я пересказала весь наш разговор.
– Я даже не знаю, что делать, – растерялась Вероника. – Звонить в полицию? Осмеют. Дама в Милане. Есть магазины, которые работают допоздна, кафе и ресторанчики те вообще не закрываются. Она могла в отместку Краюшкину засесть в одном из ресторанов.
– Ох, если бы это было так, – вздохнула я и поделилась своими опасениями: – На душе у меня не спокойно. Возможно, волнение Леопольда Ивановича передалось. Тот и вовсе места себе не находит, плачет. Говорит, что Софья Андреевна не из тех дам, которые любят таскаться по увеселительным заведениям.
– Давай позвоним в больницу скорой помощи? – предложила Вероника.
– Звони.
Вероника присела к телефону, сначала набрала номер справочной, выяснила куда звонить и набрала нужный нам номер.
– Иванова Софья, – единственное, что я поняла из быстрой Вероникиной речи. Наверное, она дала описание нашей пропавшей и сколько ей лет. – Си, си, – кивала Вероника, выслушивая ответ. – Поехали, – сказала она по-русски, положив трубку и повернув ко мне свое встревоженное лицо.
– Ее нашли? Что с ней? – спросила я.
Вероника ушла от прямого ответа, стала быстро одеваться. Я смотрела на нее и не знала, что мне делать.
– Для начала надо выяснить, Софью ли Андреевну к ним привезли, – как будто прочитала мои мысли Вероника. – Женщина жива и это хорошо.
– Встретимся через десять минут внизу. – Я бросилась в свой номер.
Степа и Краюшкин встретили меня встревоженными взглядами, они ждали, что я им скажу.
– Пока ничего неизвестно. Вроде бы в одну из больниц доставлена женщина, похожа на Софью Андреевну, но она ли это… Надо смотреть.
– Она жива?
– Я же сказала: в больницу, не в морг, – стараясь не раздражаться, ответила я, выхватила из шкафа джинсы и побежала одеваться в ванную.
– Я еду с вами, – заявил Леопольд.
К этому времени он окончательно протрезвел. Степа привела его в надлежащий вид: стерла с его лица кровь, почистила пиджак.
Я согласилась:
– Хорошо, можете спуститься в холл и вызвать такси.
Через полчаса мы уже входили в приемный покой муниципальной миланской больницы. Впереди шла Вероника, на полшага от нее отставали я и Краюшкин. Мне приходилось поддерживать его под руку. Под конец поездки на такси он так разволновался, что ноги с трудом слушались его.
– Леопольд Иванович, прекратите дрожать, иначе все подумают, что у вас сенная лихорадка. Вас положат в больницу, а нашу группу запрут на карантин. Вы этого хотите? – пошутила я, стараясь снять напряженность. – Все будет хорошо.
– Мне все не надо. Я хочу только одного, чтобы Софочка была жива.
– Я в этом не сомневаюсь. Да прекрати же вы, наконец, реветь!
– Ждите меня здесь, – велела Вероника и скрылась за стеклянной дверью.
Стекло было молочного цвета и матовым. Куда дальше пошла Вероника, мы видеть не могли. Потянулись долгие минуты ожидания. Краюшкин беспрерывно сновал взад-вперед, сильно раздражая меня при этом.
– Леопольд Иванович, угомонитесь. Сейчас все узнаем.
– Что-то долго нет Вероники. Может мне туда пойти?
– Ее нет не больше пяти минут.
– Да? Я думал, уже час прошел. Ну где же она ходит? А вдруг ее в морг послали?
– Побойтесь бога, какой морг? Если бы ее послали в морг, она бы тут же вышла. Морги, как правило, находятся в отдельных зданиях.
– Да? Я не подумал. Но все равно, ее так долго нет.
Я не стала ничего отвечать Краюшкину. Он опять стал мельтешить у меня перед глазами, продолжив свое хождение от стены к стене.
Минут через двадцать вышла Вероника.
– Ну что? – в один голос спросили я и Краюшкин. – Кто там? Софья Андреевна?
– Да, это она. Ее доставили в больницу два часа назад. Черепно-мозговая травма. Удар пришелся сзади по затылку. Крови не много, но сознание она потеряла. «Скорую помощь» вызвали случайные прохожие. Когда ее привезли сюда, она очнулась, но ничего вразумительного сказать не смогла. Сидела в каком-то скверике на лавочке. Кто подошел сзади, она не видела. Пыталась вспомнить название гостиницы – не вышло. В сумке электронного ключа не оказалось. Деньги в кошельке были, но все или не все, пострадавшая затруднялась ответить.
– Деньги – не проблема, – тут же откликнулся Леопольд Иванович. – Сейчас с ней можно поговорить?
– Нет. Ей сделали операцию.
– Операцию?! – Краюшкин побледнел.
– Не волнуйтесь. Ей только зашили кожу на голове и дали снотворного, чтобы она поспала.
– А когда она проснется?
– Этого я вам сказать не могу, – пожала плечами Вероника. – Может через два часа, а может и через шесть.
– Тогда поехали в гостиницу, – предложила я. – Не сидеть же здесь?
– Нет, я останусь, – решительно заявил Краюшкин и сел в кресло, выставленное для посетителей. – Я хочу ее видеть.
– Леопольд Иванович, но вас могут к ней не пропустить.
– Меня? – возмутился он. – Не было случая, когда бы меня не пускали туда, куда я хотел бы пройти!
– Леопольд Иванович, верю, но вы не дома, – напомнила я. – Будете слишком рьяно настаивать, чтобы вас пропустили, заберут в полицию.
– А я все равно буду, – рявкнул он.
«Должно быть, хмель не полностью выветрился из его головы», – покачала я головой.
– Вероника, могла бы ты попросить доктора пропустить Леопольда Ивановича к Софье Андреевне, когда она проснется? Он ведь все равно к ней прорвется.
– Хорошо, – сказала Вероника и вновь скрылась за стеклянной дверью.
– А вы, Леопольд Иванович, обещайте мне, что не будете здесь качать свои права, – попросила я Краюшкина.
– Ладно, посмотрим, – буркнул он.
Степа не спала, она даже в постель не ложилась, дожидаясь меня.
– Нашли Софью Андреевну? – спросила она, как только я переступила порог. – Та женщина в больнице – она?
– Она, – выдохнула я и коротко рассказала, что нам удалось узнать. В конце я спросила: – Ну почему она не взяла такси и не поехала в гостиницу? Что она хотела доказать Краюшкину? Зачем уселась в одиночестве на лавке? Воры что в России, что в Италии одинаковые. Пустынная лавка, одинокая женщина… – прогноз не утешительный.
– Ты думаешь это несчастный случай? Стечение обстоятельств? – удивленно спросила Степа. – Марина, ты забываешь, что в номере Софьи Андреевны побывали гости. Обычный вор был бы рад деньгам, находящимся в сумочке, он бы не стал рисковать и соваться в гостиницу. Тут все наоборот: сумка на месте, деньги тоже. Пропал электронный ключ от номера.
– А ведь ты права, – согласилась я с рассуждениями Степы. – Софья Андреевна не случайная жертва, ее специально тюкнули по голове. Кто-то знал, что в ее номере в это время никого не будет. Софья Андреевна на лавке «отдыхает», пьяный Леопольд в карты режется. Степа, я ничего не понимаю. Сначала Лику, потом на Софью Андреевну покушались. Ладно, Лика – сварливая дама, за два дня всем успела насолить, но Софья Андреевна? Мы потому и начали подозревать Антошкину, что Лика цеплялась к ее мужу. Но чем Валентине пришлась не ко двору Софья Андреевна? Ничего не понимаю. У нас в группе маньяк?
– Который охотится за Ивановыми, – криво улыбнулась Степа.
– Как я забыла, что Софья Андреевна тоже Иванова? – вспомнила я.
Я не успела ухватиться за мысль. Помешал жуткий грохот. В номер рвалась Алина.
– Я все знаю! – с порога бросила она. – Мне Вероника рассказала. Что думаете? Все та же Антошкина?
– Уже не знаем. Вернее не видим мотива, – печально вздохнула я.
– Вот именно! Какой смысл Антошкиной бить по голове Софью Андреевну?! Это сделал Краюшкин!
– Вот как? Ветер переменился, и опять преступник у нас Леопольд Краюшкин?
– Да! Я всю дорогу, пока спускалась по лестнице, думала. – «Недолго же ты думала. Ты живешь этажом выше. Получается, от силы думала ты минуты три», – промелькнуло у меня в голове. – И пришла к выводу, – после недолгой паузы продолжила Алина. – Это мог сделать только Краюшкин! Как зека не люби, а он все равно на прокурора зло смотрит! Софья Андреевна – прокурор. Краюшкин – дважды судимый. Неужели вы могли поверить в искренность их чувств?! Наивные вы, – покачала головой Алина, как будто еще вчера она думала иначе. – Кстати, зря вы Краюшкина оставили в больнице. Он ее там добьет.
– Алина, у Леопольда алиби. Он был в казино – это, во-первых. А во-вторых, видела бы ты, как он плакал.
– Во-первых, Москва слезам не верит. Я вам сейчас такую истерику закачу, скажу, что ближе Софьи Андреевны у меня нет. Вы мне поверите? – спросила Алина.
