Но вдруг, будто по команде кого-то невидимого, взгляды юношей были направлены на своих вожатых. Взгляды это неверное слово, которым можно передать то состояние, которое руководило группой перевозбуждённых юнцов. Это были не взгляды, а острые пики, пронзающие насквозь вожатых. С глазами, налитыми кровью, они были похожи на свирепых хищников в период спаривания. Они смотрели на самку, ни как на предмет вожделения, а как на свою жертву. И самка прекрасно понимала, что у неё всего два выхода: либо подчиниться своему повелителю, либо погибнуть. Групповое изнасилование было бы безобидной шуткой по сравнению с тем, что могло случиться с двумя молодыми девушками, оказавшимися в окружении молодых перевозбуждённых самцов.
Нет, всё-таки физики гораздо лучше приспособлены к жизни, чем лирики. Пока Татьяна Александровна молилась о своём спасение и не найдя среди взглядов, окружающих её ни одного человеческого, прощалась с жизнью, её подруга, трезво оценив обстановку, уже нашла выход из совершенно безвыходного положения. Отодвинув невзначай халатик и обнажив свою ножку, она нашла в себе силы посмотреть в глаза этого очумелого стада и улыбнуться.
— То, чем вы занимаетесь, называется детский грешок, — сказала она, — а я считала вас мужчинами.
После этих слов несколько взглядов превратились из звериного в человеческий. Они отражали уже не звериную страсть, а вопрос.
— Пойдёмте, мы покажем, как это надо делать.
При этих словах учительница физики показала пальцем на двоих подростков, кто по её мнению был не только сильнее остальных, но и пользовался определённым авторитетом.
— Только чур на этот раз не подглядывать.
— Пусть только попробуют! — один из подростков показал своим сверстникам смачный кулак.
Этот кулак настолько вразумил остальных подростков, что от звериных взглядов не осталось и следа. Подростки немного отступили и вдруг, увидев, что стоят без трусов, покраснели.
Вожатые с двумя юношами вышли из палатки и растворились в темноте, оставив всех остальных в полном недоумении.
Однако, недоумение быстро закончилось: два подростка с сияющими лицами влетели в палатку и сели на свои кровати.
— Ну, что? — окружили их сверстники.
— Это просто сказка какая-то!
Восторженный первопроходец оглядел палатку, отыскивая своих друзей.
— Сашка, Мишка, давайте теперь вы!
Двое следующих выскочили из палатки.
— А мы? — послышался чей-то голос похожий на скуление щенка.
— А тебе зачем? — ответил юноша, который уже мог гордо называть себя мужчиной, — ты и так уже кончил.
Взрыв смеха обрушился на неудачника. Поняв, что ему ничего не светит, он, потупив взгляд и опустив голову, отошёл от счастливчиков.
— Да не огорчайся сильно, завтра мужчиной станешь. Татьяна Александровна сказала, что они всех научат.
После посвящения в «мужчины», юноши действительно спали, как сурки. Однако этого нельзя было сказать про вожатых. Они ещё целый час лежали и не могли прийти в себя от случившегося.
— Когда я увидела их звериные глаза, то поняла, что меня сейчас растерзают! — вспоминала Таня.
— Так бы и случилось, — подтвердила Лена. — в такие моменты они ничем не отличаются от зверей.
— Если бы ни ты…
Таня с благодарностью посмотрела на подругу.
— Да чего уж там, я ведь не только для тебя старалась, но и для себя тоже. Главное это результат. А в результате стая голодных волков вместо угрозы превратилась в защиту. Правда, за это пришлось немного поработать.
— Через тебя сколько прошло? — спросила Лена.
— Четверо. Правда, получилось только у двоих.
— Вот нам и предстоит их научить. Ведь мы же учителя.
— Всех!?
— А ты как думала? Представь, что с нами будет, если кто-нибудь из них расскажет про это своим родителям?
У Тани только при этой мысли задрожали руки.
— Не бойся. Если все через это пройдут, значит будут молчать, как миленькие. Ты встречала хотя бы одного подростка, который сам признался бы родителям, что он курит? Молчат, как рыбы. Вот и здесь тоже самое. Да и с медицинской точки зрения здесь всё хорошо. Лечиться не придётся — они все чистенькие, как слеза ребёнка.
К концу похода у подростков не осталось белых пятен в образование. Даже те знания, которые советская школа давать отказывалась, были получены ими в полном объёме. Понимая, как рискуют учителя, столь запрещённого, но очень приятного и необходимого предмета, юноши решили поклясться кровью, что приключения, произошедшие с ними в походе останутся под покровом тайны на всю оставшуюся жизнь. Для этой цели была принесена в жертву наволочка, на которой шариковой ручкой написали слова клятвы. После того, как каждый вслух прочтёт клятву и подпишет её кровью, наволочку планировалось сжечь на костре, а пепел развеять по ветру. Мероприятие проводилось ночью, что придавало ему оттенок таинственности и загадочности. Юноша зачитывал клятву, брал нож и надрезал им указательный палец правой руки. Поставив кровавую подпись на наволочке, он передавал нож следующему.
Наверное всё мероприятие прошло бы именно так, как и планировали его создатели, если бы ни Вовка. Он не принял ножа от своих собратьев.
— Ты, что? — удивлённо посмотрел на него только что поставивший подпись.
— Я ничего, — ответил Вовка. — А вы что?
Палатка, только что наполненная шёпотом и вздохами, моментально погрузилась в кромешную тишину. Слышно было лишь тихое дыхание мальчишек и стук их сердец. Но вот эти тихие звуки стали заглушаться каким-то зловещим воем. Этот вой становился всё громче и свирепей. Его сущность была направлена против Вовки, человека отказавшегося не только подписать клятву кровью, но и просто произнести её.
— Значит, как получать сладенькое, так ты первый, а как отвечать, так ты в кусты?
— Мне не за что отвечать, — спокойно сказал Вовка.
— То есть как это не за что? Ты же был в той палатке?
— Нет.
— Как это нет? Почему? — не поняли его товарищи.
— Потому, что это против моих убеждений.
Этот аргумент был настолько непонятен всем жителям палатки, что последняя опять на несколько минут была поглощена тишиной.
— Этого не может быть! — кто-то прервал тишину. — Убеждения могут быть у девчонок, а у парней их не бывает.
— А у меня они есть.
— Он просто импотент, — догадался кто-то.
Моментально несколько человек навалилось на Вовку и подушка плотно закрыла рот.
— Спускай с него штаны! — скомандовал лидер.
Приказание было исполнено моментально.
— Так и есть — висит, — доложили лидеру добровольные помощники.
— Это ещё ничего не значит, — ответил тот.
Сразу несколько рук приступили к проверке выдвинутой гипотезы.
— Вот, сволочь! — послышался чей-то выкрик. — Прямо в лицо попал. Никакой он не импотент.
Раздавшейся было смех тут же затих.
— Он заложит нас, если не сделает тоже, что и мы, — сказал лидер.
— Ты сейчас же пойдёшь к вожатым и всё сделаешь, — послышался совет.
— Да пошли вы!
Лидер юношей, который на целую голову был выше остальных подошёл вплотную к распластанному на кровате Вовке.
— В таком случае нам придётся из тебя действительно сделать импотента.
При этих словах он сжал свой кулак и изо всех сил ударил свою жертву между ног. Жертва, рот которой был плотно зажат подушкой, скорчился от боли, но тут же снова выпрямился, потеряв сознание.
— Вы хотите, чтобы я это делал один? — спросил лидер.
Повинуясь воле вожака, серая масса навалилась на свою жертву и приступила к исполнению приговора.
— Хватит! — сказал вожак. — Насмерть не забейте.
Масса отпрянула от своей жертвы. На кровате лежал окровавленный Вовка без всяких признаков жизни.
— Это вы перестарались, — сказал вожак.
— Что же теперь нам делать? — на вожака уставилось несколько десятков глаз.
— Во всяком случае, оставлять его здесь нельзя. Сделаем так: ты и ты, — вожак показал пальцем на своих приятелей, — оттащите его подальше отсюда, километра на три, а дальше пусть догадываются, что с ним случилось.
Под покровом ночи тело несчастного Вовки унесли из палатки. Наволочку с клятвой по пути бросили на угли догорающего костра. Он вспыхнул, осыпал поляну снопом искр и, съев наволочку, снова успокоился.
Вовка очнулся оттого, что рядом что-то ухало. Он открыл глаза и увидел огромную сову, раскинувшую свои крылья метра на полтора. Блюдца глаз хищной птицы отражали свет ночной луны, и казалось, освещали этим светом лес. Вовка попытался подняться на ноги, но, почувствовав резкую боль между ног, снова опустился на землю. Посмотрев на источник боли, Вовка не поверил своим глазам: то, что совсем недавно могло уместиться в кулаке, сейчас не поместилось бы и в кастрюлю. Более того, боль, которую он испытывал можно было сравнить только с пытками святой инквизиции в период средних веков. Вовка попробовал упереться локтями в землю и подтянуться. Боль прорезала своим острым лезвием всё тело, но сознания Вовка не потерял. Он сделал ещё несколько попыток двигаться и они удались. Сова, видимо удивившись, противоестественному поведению человека, поняв, что ей здесь ничего не обломится, взмахнула крыльями и улетела.
