И это «что-то» убивает его!
– Хватит! – в отчаянии крикнул он. – Не надо, пожалуйста! Нина, я все понял! Не надо этого! Прекрати!
Никакой реакции не последовало, бешеная гонка зеркал продолжалась. Максиму казалось, что на него начинает давить потолок, опускаясь все ниже и ниже! Хотелось сорваться на постоянный, непрекращающийся крик, чтобы хоть чем-то заглушить этот звук. А еще – кидаться на тех призраков, что окружают его, двигаются так близко, смотрят прямо на него! Какое они имеют право?!
Он понимал, что поддается чему-то. Но остановиться уже не мог, потому что не осознавал, что с ним творится. Максим уже готов был сдаться, кинуться вперед, если надо – разбиться насмерть, лишь бы не терпеть это, когда инстинкт самосохранения предпринял последнюю отчаянную попытку спастись. В памяти вдруг четко зазвучал голос Евы – вспомнился их разговор этим вечером.
– Она хочет видеть твой страх. Боль. Не показывай. Не дай ей тронуть твою душу.
– Если бы это было так просто! – вздохнул Максим.
– Просто не будет. Нет. Но все возможно. Сначала вычисли, что она делает. Потом игнорируй это. Не сражайся, не поддавайся. Именно игнорируй. Так ты спасешь себя.
В данной ситуации, он не мог вычислить, что устроила Нина. Она сводит его с ума – это факт, да еще и тело начинает разваливаться на куски! Но как она это творит…
Если не удается понять все, нужно хоть очевидное нейтрализовать! Его ранят свет и звук… значит, надо перестать замечать их! Максим сел на корточки, потому что иначе сохранить равновесие он уже не мог, зажмурился и заткнул уши руками.
Это не защитило его от хаоса, но хоть уменьшило эффект! Дышать через нос парень не мог: кровь продолжала литься, а вот головная боль ослабла. Все равно, он не представлял, сколько сможет терпеть. Оставалось только ждать…
И он оказался прав в этом решении. Внезапно все прекратилось. Он буквально кожей почувствовал: останавливается эта дьявольская пляска! Приоткрыв один глаз, он обнаружил, что зеркала замедляются, свет потускнел, а звук и вовсе затих.
Секундой позже дверь, о которой он совсем забыл, отворилась. На пороге, разделяющем комнату и ярко освещенный коридор, стояла Ева – спокойная, словно ничего и не случилось, сменившая один кукольный наряд на другой.
Пару мгновений она лишь молча смотрела на него, потом сняла с шеи платок и кинула ему:
– Вытри кровь. К носу прижми. Встань и иди за мной.
– Я… я не уверен, что могу.
– Можешь. Твоему телу был нанесен малый вред, больший – разуму. Следуй за мной.
Просить ее о помощи или тем более жалости было унизительно. Поэтому, кое-как очистив лицо, Максим поднялся на ноги. Это оказалось сложнее, чем он думал: тело едва подчинялось ему, оно казалось одеревеневшим! Но Ева была права, он все-таки двигался, да и боль быстро отступала. Преодолевая остатки головокружения, он поплелся за ней.
Ева, надо отдать ей должное, шла очень медленно. Иногда она украдкой оборачивалась на него, чтобы убедиться, что он не упал и идет следом. Но руку не подала ни разу.
Когда они достигли лестницы, Максим остановился, опираясь на стену.
– Туда нельзя!
– Можно.
– Ты не понимаешь… Эти манекены… Они живые!
– Нет.
Она не смеялась над ним, не насторожилась, не удивилась даже. Она произнесла это «нет» тем тоном, которым родители объясняют несмышленым малышам, что монстров на самом деле не существует. Чертовка… всегда с ней так! Хорошо еще, что злость сил придает, страх отгоняет…
Как ему удалось не скатиться со ступеней – Максим и сам не знал. Один раз споткнулся, и тогда Ева поддержала его. Но, когда он утвердился на ногах, убрала руку.
Девушка проводила его на кухню, кивнула на стул. Он поспешил сесть: силы стремительно кончались. Ева поставила чайник, насыпала в заварник каких-то трав, которые хранились в цветных баночках на полках, и немного чая, залила кипятком. В кухне запахло ромашкой и валерьяной…
Он пока ни о чем не спрашивал – слишком устал. К тому же бесполезно ее спрашивать. Она сама выбирает, когда говорить.
– Будь осторожен. – Ева поставила перед ним дымящуюся чашку. – Сегодня она попробовала свой первый сценарий. Ты попался. Не думаю, что она бы тебя убила… Но скорее всего была готова тебя серьезно травмировать. Это бы ее повеселило.
– Что… что это вообще было?
– Ты мне расскажи.
– Да не знаю я! Я услышал какой-то шум, мне показалось, что в доме кто-то есть… Призраки, что ли… Я решил, что отсюда надо валить! Побежал наверх, за тобой. Увидел свет из комнаты и решил, что это твоя спальня. Ну и оказался там… все!
– Пей. Легче станет.
– Горячо, вообще-то!
– Давай холодной воды добавлю.
Горячий, чуть горьковатый травяной напиток действительно принес определенное облегчение, Максим лишь сейчас осознал, насколько сильно и болезненно у него пересохло горло. Как будто он кричал… хотя он такого не помнил.
Ева подождала, пока он сделает пару глотков, а потом заговорила:
– Нина хорошо тебя знает. Твой характер. Когда она строит сценарии, она учитывает твои особенности. Она их правильно задействовала.
– То есть?
– Она привлекла тебя звуком, зная, что в сложившейся напряженной обстановке ты не сможешь не отреагировать. Затем она убедила тебя, что дом опасен. Ты решил, что нужно бежать. Но уйти без меня ты не мог. Ты просто такой, она тебя знает. Поэтому для тебя была открыта дверь наверху – этот дом управляем, по сути, это компьютерная система. Но ты этого не знал. Поэтому, увидев открытую дверь и свет, ты не мог не подумать, что я внутри. Страх притупляет осторожность. Ты вошел – а ловушка захлопнулась. Я подозревала, что в этом доме будут такие ловушки.
– «Такие» – это какие? Что это была за чертовщина?
Даже воспоминание о зеркальной комнате заставляло сильнее сжимать чашку, словно ее тепло могло защитить от того ужаса…
– Механизм психологического воздействия, – невозмутимо ответила Ева. – Скорее всего имеет исторический характер, но я с ним незнакома. За счет зеркал и света создается иллюзия, которая воздействует прямо на твой мозг. К тому же я слышала бинауральные ритмы. Они увеличивают страх, это тоже форма воздействия.
– Бина… что?
– Бинауральные ритмы. Звуки, которые ты слышал. Судя по всему, ты к ним восприимчив. Я – нет. На меня они не действуют. А тебе от них страшно.
– У меня кровь пошла из носа… – Максим перевел взгляд на багровый теперь платок, соскользнувший на пол. – Эта штука меня убивать начала…
– Нет. Ты просто сильно испугался. Твое тело среагировало на стресс. Поэтому лопнули сосуды. У тебя еще и кровоподтек на глазу, но ты его не видишь.
– Замечательно! Она могла меня убить?
– Как я уже сказала, вряд ли. Я не совсем понимаю, как работает эта машина, но не думаю, что она способна убить. Скорее – свести с ума. Или просто привести к сильной психологической травме. Вероятно, там была камера, и Нина все видела. Она выбирала, когда остановить машину и какой вред тебе нанести.
– Так это она прекратила все?
– Нет. Прекратила я. Когда дверь открывается, аппарат прекращает работу. А я открыла дверь. Я уже научилась открывать здешние двери.
– Как? В них же ручек нет!
– Неважно. Это тебя не касается. Как ты себя чувствуешь?
Прежде чем ответить, Максим прислушался к собственному телу; только так он мог быть уверен.
– А ты знаешь… лучше! Не знаю, что за чай, но он помогает!
– Не переоценивай. Ты больше сам восстанавливаешься. Во-первых, воздействие было недостаточно долгим, чтобы серьезно повредить тебе. Во-вторых, ты правильно среагировал. Когда я вошла, ты еще закрывал уши…
– Глаза тоже были закрыты…
– Да. Правильно. Думаю, ты ее разозлил. Она ожидала другого. Она думала, что ты будешь кидаться на зеркала. Срывать с себя кожу осколками и ломать свои кости. Что ты уничтожишь свое тело у нее на глазах. Сойдешь с ума не от воздействия аппарата, а от боли. А ты выдержал испытание. Меня это веселит.
– А меня – нет! – Максим попытался встать на ноги, но не смог и утомленно откинулся на стул. – Черт… я не хочу быть ее марионеткой!
– А придется. Не можешь быть кем-то другим – будешь марионеткой. Тебе нужно отдохнуть. Ты избежал серьезных травм, но твои силы на исходе. Я отведу тебя в спальню.
– Сам доберусь!
– Сам уже не доберешься. Я не предлагаю помощь просто так. Я помогаю, когда это необходимо. Я доведу тебя. Ну а завтра… Завтра я расскажу тебе, чем именно она тебя напугала. Сегодня ты ее победил. Поздравляю.
– Ты ведь осознаешь, что она нас скорее всего слышит?
– Да.
– И все равно провоцируешь ее?
– Да. Потому что я хочу этого.
* * *
– Здравствуйте. Это вы наш новый руководитель?
По всем нормам и правилам, ему полагалось поздороваться. Просто взять и поздороваться, ничего вообще не добавляя. Проблема заключалась в том, что даже банальное «Добрый вечер» Марк сейчас произнести не мог. Очень уж колоритная особа стояла сейчас напротив его рабочего стола.
