Пайн. Неужели сцена преступления действительно была постановкой? Если да, то кто мог желать им смерти? Или все же произошел несчастный случай и Эван Пайн, решив убить себя, нечаянно прихватил на тот свет всю свою семью? Если нет, то тогда это кто-то посторонний. Третья сторона, обставившая произошедшее как трагический инцидент. Только вот кому и зачем это могло понадобиться? Может, здесь есть какая-то связь с отмыванием денег Marconi? Если же это был наемный убийца, как полагал следователь Адлеров, то как он мог все так дотошно вычистить и не оставить образец ДНК? И откуда вообще взялась кровь? Может, Эван вступил с убийцей в схватку и ранил его?
Нет, надо остановиться или хотя бы притормозить. В отличие от Адлеров, она не снимала кино. И факты в ее случае требовали неторопливого, методичного, объективного подхода. Сначала она получит результаты тестов ДНК, потом отдаст на вскрытие тела и проведет все нужные допросы. А до тех пор нужно работать с документами и цифровыми данными.
Келлер бездумно листала страницы до тех пор, пока ей в глаза не бросилась одна деталь. За два дня до отъезда семьи в Мексику Мэгги заблокировала в социальных сетях все странички, посвященные Дэнни Пайну. Вскоре Келлер нашла причину этого: на девушку устроили настоящую травлю. В два часа ночи на нее обрушили целый поток оскорбительных и злых сообщений. Подростки способны на подлость гораздо больше других. Только вот что вызвало это? Келлер просмотрела посты на страничке «Свободу Дэнни Пайну» на Фейсбуке. Последним был размещен видеоролик, который Мэгги назвала «наводкой».
Келлер уже собралась было его посмотреть, но тут на столе зазвонил телефон. Взглянув на дисплей старого стационарного аппарата, она увидела имя начальника – Стэн Уэбб.
– Специальный агент Келлер, – официальным тоном произнесла она.
Стэн был человеком деловым, поэтому при общении с ним она старалась не выходить за рамки служебных отношений.
– Вам предстоит отправиться со мной в Вашингтон, – заявил он без прелюдий.
Поскольку до этого Стэн никогда не просил ее сопровождать его в штаб-квартиру, просьба выглядела необычно.
– Разумеется. Когда вы…
– Прямо сейчас, – его тон давал ясно понять, что у него нет ни малейшего желания куда-либо ехать.
– Сегодня? – Келлер почувствовала, как ее внутренности рухнули куда-то вниз. Когда тебя вместе с начальством вызывают в Вашингтон, хорошего не жди. К тому же ей опять не удастся провести время с Бобом и близнецами. – Все в порядке?
– Сама знаешь, как это у них бывает. Они в упор не видят местные отделения до тех пор, пока к ним не заявится репортер с вопросами об одном из наших дел.
– Это касается семьи Пайн?
– Похоже, да. Я убью Фишера за то, что он нас в это втянул.
Фишер – вашингтонский босс Стэна. Политикан, приглядывавший за отделениями ФБР на восточном побережье, стараниями которого они ввязались в это дело.
– Будь готова проинформировать заместителя директора о ходе расследования. А заодно и о подвижках в деле Marconi.
– Разумеется. Когда нам нужно выезжать?
– Десять минут назад. Полетим на самолете. Вылет в четырнадцать часов.
О времени Стэн неизменно говорил языком военных, который Келлер приходилось мысленно переводить в обычный формат: два часа дня.
Она бросила взгляд на часы. Чтобы привести все в порядок, у нее оставался всего час. Съездить домой за это время она не успеет, однако Келлер держала в офисе дорожную сумку. Время от времени она отправлялась в командировки, но специальным бортом ФБР пользовалась впервые. Кто-то наверху явно воспринял историю с семьей Пайн всерьез.
И это еще не зная, что их могли убить.
Почти в два часа Келлер поднялась по узкому трапу «Гольфстрима». Ей было стыдно, что она волновалась из-за первого в жизни полета на частном самолете. Работа в ФБР мало напоминала то, что показывали в телесериалах типа «Мыслить как преступник» или «C.S.I.: Место преступления», где агенты носились по всему миру на реактивных самолетах, отлавливая серийных убийц. В отделе финансовых преступлений ей больше приходилось торчать за столом в роли этакой офисной крысы, анализировать документы, писать рапорты и время от времени встречаться с представителями фирм, чтобы вырвать из их загребущих лап очередную банковскую выписку. Келлер оглядела салон. Ее ожиданий он не оправдал, хотя лететь на частном самолете было гораздо лучше, чем коммерческим рейсом – ни тебе очередей, ни жуткого ада, в который превращается полет, когда достается кресло посередине. Здесь у нее был собственный рабочий стол и отдельное кресло, но назвать обстановку гламурной можно было с большой натяжкой. По виду самолет больше напоминал обветшалый автобус компании «Грейхаунд»: потертый пластик и давно устаревший декор. Стюардессой была дородная женщина в форме из полиэстера.
Стэн уселся в кресло на другой стороне салона, на комфортном расстоянии от нее – строгий костюм, аккуратный пробор на голове, очки без оправы. Не зная о его принадлежности к ФБР, мужчину можно было принять за руководителя какой-нибудь компании или немецкого банкира.
Друзьями их было назвать сложно. В представлении Келлер отношения между ними представляли собой нечто гораздо лучшее: начальник ценил результаты, а не личное общение. При этом он не присваивал себе чужие победы, не заводил любимчиков и не пытался контролировать каждый шаг подчиненных. Как человек прямолинейный, он всегда играл по-честному. Если кто-то косячил – не молчал. Но все точно знали, что он всегда поддержит. Единственным его грешком, если это, конечно, можно так назвать, был страх перед Фишером и офисом в Вашингтоне. Хотя нет, не столько страх, сколько инстинкт самосохранения. За время работы в ФБР Келлер насмотрелась на типов из Вашингтона, которые запросто могли столкнуть тебя под автобус, если это соответствовало их нуждам. А потом сесть за руль, переехать тебя да еще сдать назад, чтобы гарантированно довести дело до конца. Когда они тебя вызывали, было полезно демонстрировать этим политиканам уважение, которого они, по их убеждению, заслуживали.
Когда самолет оторвался от земли и круто взмыл вверх, постоянно подрагивая, Келлер вкратце пересказала Стэну все, что узнала о смерти Пайнов. Судя по всему, шумиха, поднявшаяся вокруг этого дела, его немало удивила.
– Вы разве не видели документальный фильм? – удивилась Келлер.
Он покачал головой. Оно и понятно. Она подозревала, что у начальника даже телевизора не
