Наверное, следовало бы позвонить Алеше, который не собрал денег на мой выкуп, ибо их негде взять, и теперь думает, что меня убивают. Наверняка, он здорово волнуется. В тот момент я даже не подумала, что бригада инвалида-бандита, узнав, что я сбежала, бросится искать меня у Алексея.
— Саша, дай телефон!
Он протянул через плечо трубку, но предупредил:
— Аккумулятор с-садится! Быстрее говори!
Набрав домашний номер, я услышала голос мужа:
— Слушаю!
— Алеша!
— Вера, ты что, жива? Где ты?
— Я жива, Алеша! У меня все хорошо!
— Где ты?!
— Я…
В трубке вдруг все стихло.
— Алеша! — в отчаянии крикнула я.
— В-все, села батарея…
Я почувствовала удушающий спазм в горле. Как же так? Я не поговорила!
— Это т-твой муж?
Слезы лились по моему лицу, мешая ответить. Да и не хотелось отвечать. Этот мальчишка все равно ничего не поймет!
— Вера, это т-твой муж?
Какая, к черту, ему разница: муж — не муж! О себе бы лучше думал! Сашка смотрел на меня в зеркало дальнего вида.
— Ты не дрейфь! — теперь он меня ободрял. — Все будет путем… Мы з-заберем твоего пацана и все будет хорошо.
Я отвернулась к окну.
— Смотри, — сказал мой водитель с радостью ребенка, увидевшего в зоопарке носорога, — мент голосует!
— Остановись!
— Зачем еще?
— Стой, говорю!
Санька заворчал, но подчинился. Я, признаться, и сама еще не знала, зачем мне понадобился этот опогоненный пилигрим. Но иногда делаешь что-то, подчиняясь смутному импульсу, а потом, бывает, хвались себя за это.
Когда новый попутчик устроился на переднем сидении, стало ясно, что общаться с представителями закона Саша не умеет. Папа не научил! Как и большинство простых русских мужиков, к каковым я без сомнений отнесла и нового нашего попутчика, с разговорами милиционер предпочитал обращаться к собрату по полу. И вроде наши мужики женщин не презирают и не боятся, но половая солидарность в них неистребима…
— Старший лейтенант Семенченко! — представился попутчик, протягивая Саше ладонь для рукопожатия.
Владимирович посмотрел на эту широкую ладонь как Вещий Олег на змею, выползшую из черепа его коня. Образовалась такая малюсенькая, но многообещающая заминка.
— Очень приятно! — выскочила я с заднего сидения, как черт из табакерки и вцепилась в руку старшого лейтенанта. — Генерал Пузиков!
Пришлось очень весело рассмеяться, чтобы шутка прокатила.
— Шучу, — пояснила я, потому что мужчины одинаково бестолково отреагировали на мой зажигательный смех. — Вера Сайкина! А это мой брат, Саша. Если вам по трассе в сторону Анапы, то мы можем вас подвезти!
— Очень обяжете…
«Брат» еле сдвинул «девятку» с места — так давило на него присутствие пассажира, но потом взял себя в руки и мы покатили.
— Мне, собственно, тут недалеко, — по тону милиционера было ясно, что человек он обстоятельный. — У первого поста высадите.
— Хорошо, — участвовала я в разговоре. — А далеко до поста?
Сашка, по-прежнему, держался напряженно, по его шее скатилась капелька пота. Нервный он, все-таки!
Через километр мне вдруг стало плохо.
— Сашенька, притормози у обочины, мне дурно… Укачало. Вот там, притормози, где деревянный козырек!
Водитель послушно исполнил просьбу. Здесь шумел небольшой придорожный рыночек, где бабульки торговали помидорами и абрикосами в больших ведрах.
— Братик, воды принеси, пожалуйста! Под козырьком есть кран, — я протянула ему деньги. — Купи в ларьке стаканчик…
Мой сообщник обернулся на меня, а, оценив мой внешний бледный вид, молча вышел из машины. Когда он вернулся, я лежала на сидении с закрытыми глазами.
— Т-тебе поспать надо…
— Угу… Я посплю немного. Спасибо за воду!
Глава 24. Наследники-неудачники
Когда наша «девятка» остановилась у милицейского поста, плохо стало Саше. С заднего сидения я видела, как его пальцы барабанят по кожаной оплетке рулевого колеса и, если бы удалось расслышать ритм ударов, то я бы наслаждалась похоронный маршем в стиле реп.
Старший лейтенант Семенченко вылез из нашей машины, а подошедшему парню в форме с группой крови на рукаве, дал полный отбой:
— Это со мной ребята. Пропустите их!
Поблагодарив бывшего попутчика взглядом, я сказала Саше:
— Видишь, как хорошо получилось, не потеряли времени на объезд!
Мальчишка только передернулся весь, потеря времени пугала его меньше чем фуражки с эмблемой МВД. Но и они остались позади.
Через два часа мы увидели море. До Анапы оставалось приличное расстояние, но сверкание огромного живого сапфира очень ободряло. До самого города я все смотрела и смотрела в сторону моря, снова вспоминая последний отпуск…
А потом начались неувязки и неувязочки. Детских лагерей в Анапе оказалось несколько и объехать их все за один вечер, да еще совершенно не зная города, оказалось невозможно. Тогда мы остановились возле почты, решив позвонить и выяснить название нужного лагеря. У меня дома никто не отвечал. У Кристины — тоже. Пришлось звонить Артему на мобильный. Судя по побочным звукам, Бескровный был в дороге, но, только услышав мой голос, он заорал как псих:
— Вера, ты где? Ты живая! Слава Богу!
— Артем, милый, — шептала я, стараясь повернуться так, чтобы Саша не видел моего лица. Он стоял прямо у стеклянной дверцы кабинки и напряженно смотрел сквозь стекло. Может, он думал, что я звоню в милицию? — Артем, я в Анапе. Мне удалось бежать, и я хочу забрать Илью из лагеря. Я боюсь, что они, ну, понимаешь — они! Они увезут Илью, как только найдут его, но я не помню, как этот лагерь называется!
— А я тоже не помню! Но я уже почти дома, сейчас поднимусь в квартиру и у Кристины спрошу. А ты перезвони мне через пять минут.
— Ладно…
— Вера! — снова заорал он, видимо боясь, что я сейчас отключусь.
— А?
— Я люблю тебя! Я думал, что ты… и понял…
— Потом, Артем. Все потом!
Выходя из телефонной кабинки, я вдруг ощутила такое пронзительное счастье, что заплакала.
— Вера…
Владимирович следил за мной широко раскрытыми карими глазами, и мне стало жаль мальчишку. Что он тут делает? Из чего состоит его жизнь? Чем он наполняет ее? И чем закончит? Может, он убежал со мной вовсе не из-за страха перед отцом, а просто потому, что не знал, чем заполняют нормальные люди свою душевную пустоту?
А через пять минут мне стало жаль себя, потому что мобильник Артема перестал отвечать. Я пробовала еще и еще… Что-то не так. Я снова обзвонила свой домашний номер, номер Кристины и даже набрала телефон офиса. У Алены все время что-то срывалось, а когда связь установилась, я узнала, что Артем Сергеевич уехал час назад домой и больше в офисе не появится.
Мы поехали искать Илью наугад — подряд по всем лагерям. Местные жители путали нас, как могли, дороги, снабженные нужными нам указателями, обрывались в чистом поле, а улицы были так похожи между собой, что мы трижды заблудились. Объехав всего два лагеря, мы убедились, что Ильи в них нет.
— Я устал, — признался Саша, когда мы вышли из ворот последнего детского курорта. — Уже девять вечера, а я целый день за рулем. Давай, найдем, где переночевать!
— Ну, ладно… — понятно, что я лучше бы упала замертво, только бы не откладывать поиски сына еще на одну ночь. Но Саша ловко управлялся с «девяткой», а как я убедилась, без машины мне не обойтись. Да и правда поздно, а кто нас пустит в следующий лагерь ночью? Последним соображением в пользу отдыха стала мысль о возможности местонахождения искомого лагеря не в самой Анапе, а в одном из поселков неподалеку от города.
Не долго думая, мы зашли на туристическую базу, расположенную прямо напротив детского лагеря. Нашелся свободен один двухместный домик. Мы заплатили за сутки и, обессиленные, упали на кровати.
Утром я проснулась так рано, что даже птицы не пели.
С вечера мы не удосужились запастись пакетиком кофе и кипятильником, а сейчас хотелось именно кофе. Впрочем, еще хотелось искупаться в море. Я вышла из домика, прихватив казенную простыню в качестве полотенца.
Утреннее море в сером тусклом рассвете тревожно рябило, а фирменный Анапский ветер путал волосы и холодил обнаженную кожу. Мои царапины затянулись, оставив белые полосочки тонких шрамов с присохшей кровью. Как говорится, пройдет и это! Раздевшись догола, я медленно вошла в море. Меня охватила дрожь от прохладной воды и тогда я окончательно проснулась. Вдохнув чистый соленый воздух, расслабленно подняла руки над головой, а потом, внезапно ощутив жажду полета, бросилась головой в воду. Рябь неслась навстречу, и от этого казалось, что я плыву невероятно быстро, просто лечу! Поплавав вволю, развернулась к берегу. Возле моих вещей кто-то стоял.
Между прочим, я вспомнила о пистолете. Я исхитрилась припрятать его под задним сидением «девятки». Попутчику придется доверять.
