Отбросив пресс-папье, я опустился на колени рядом с ним, что оказалось ошибкой. Он был невероятно крепкий. Его правая рванулась вслепую вперед, и он чуть не вцепился мне в глотку, я успел отбить его руку в сторону. Глаза его ничего не видели. Фактически он был вырублен, но по-прежнему оставался опасным. Я принял стойку и, когда он поднял голову, так засветил ему по челюсти, что рука у меня вся заплыла — от кулака до локтя. Его голова стукнулась об пол, и он обмяк.
Тяжело дыша, я перевернул его лицом вниз, сунул руку в задний карман его брюк и нащупал кожаный бумажник.
Я уже его вытаскивал, когда дверь резко отворилась и вошла Майра Сетти. В руке она сжимала автоматический пистолет 38-го калибра, который направила на меня.
Мы долго смотрели друг на друга. Выражение ее глаз подсказало мне, что она не замедлит выстрелить при малейшем поводе для этого с моей стороны, поэтому я так и застыл, не успев вытащить руку из кармана Карло.
— Убери руку, — приказала она.
Я неторопливо вытащил руку из чужого кармана. Карло зашевелился, повернулся на бок и издал громкий гортанный звук.
— Отойди от него! — резко сказала она.
Я встал и попятился.
Карло поднялся на четвереньки, потряс головой, потом с трудом встал. Он постоял, пошатываясь, будто на ватных ногах, затем обрел устойчивость, снова потряс головой и посмотрел на меня.
Я ожидал увидеть на его лице бешеную злобу, но он вдруг снова залыбился.
— Вот не думал, что ты такой смелый, парень, — сказал он и осторожно ощупал голову. — Давненько уже меня так не били. Неужто ты и вправду подумал, что я такой дурак и стану таскать эту записку?
— Попытка не пытка, — ответил я.
— Что все это значит? — нетерпеливо спросила Майра. — Что еще за игры? Кто он? — Пистолет она не опускала и не сводила с меня глаз.
— Это Досон, я тебе о нем рассказывал. В пятницу он повезет товар в Ниццу. — Карло снова потрогал голову и поморщился.
— Посмотрите, что вы, обезьяны, натворили. Убирайтесь отсюда! — сказала она. — Ну, выметайтесь оба!
— А, хватит, — сказал Карло. — Вечно ты шумишь. Мне надо поговорить с тобой. — Он повернулся ко мне. — Давай, парень, отваливай. И не вздумай повторить этот номер. В следующий раз я тебе не спущу.
Я снова напустил на себя удрученный вид.
— Ухожу, — сказал я и понуро направился к двери.
Майра окинула меня презрительным взглядом и повернулась ко мне спиной. Проходя мимо, я выхватил у нее пистолет и так двинул ее плечом, что она отлетела на одно из кресел, а сам быстро развернулся и взял Карло на мушку.
— О'кей, — сказал я, — дай-ка сюда бумажник!
Он долго стоял как завороженный, а потом запрокинул голову и захохотал, да так громко, что аж стекла задрожали.
— Ну и ну! Ну, умора! — проревел он, хлопая себя по ляжкам. — Вот это наглость!
— Давай бумажник! — сказал я, и в моем голосе зазвенели нотки, от которых он оцепенел.
— Слушай, дурашка, записки здесь нет, — сказал он, и в его лице появилась жесткость.
— Не хочешь схлопотать пулю в ногу — бросай сюда бумажник!
Мы уставились друг на друга. Он понял, что я не шучу. Он вдруг ухмыльнулся, вытащил бумажник из заднего кармана и швырнул к моим ногам.
Держа Карло на мушке, я наклонился, поднял бумажник и, опершись о стену, просмотрел его содержимое. Он был набит банкнотами по 10 тысяч лир, но других бумаг я не обнаружил.
Майра с ненавистью смотрела на меня, ее глаза горели.
— Ничего парень, а? — бросил ей Карло. — Почти такой же крепкий, как я. Но мы подрезали ему крылышки, и ему придется сделать, что велят. Правда, корешок?
Я швырнул ему бумажник.
— Похоже на то, — сказал я. — Но смотри: это будет не так легко.
Я положил пистолет на стол и вышел.
Вслед мне донесся раскатистый смех Карло.
Когда я спустился по ступенькам, все еще шел дождь. У двери стоял темно-зеленый «рено», а за ним — «кадиллак».
Я пустился бегом, добрался до улицы и продолжал бежать до своей машины. Я быстро доехал до дому, оставил машину на улице, взлетел по лестнице и — в гостиную. Не снимая плаща, я позвонил в Международное сыскное агентство и попросил Сарти. Застать его на месте я особенно не рассчитывал, так как было уже почти половина одиннадцатого, но он чуть ли не сразу же взял трубку.
— Тот «рено», о котором я говорил, стоит у виллы Палестра на бульваре Паоло Веронезе, — сказал я. — Немедленно пошлите несколько человек. Я хочу знать, куда поедет водитель. Поосторожней — он, вероятно, будет ожидать «хвоста».
Сарти сказал, что немедленно этим займется. Я слышал, как он отдавал кому-то распоряжения послать людей к вилле Майры.
Когда он закончил, я спросил:
— У вас есть новости для меня?
— Завтра к утру кое-что будет, синьор.
— Я не хочу, чтобы вы приходили сюда. — Моя квартира под наблюдением — иначе бы откуда Карло знать, что днем ко мне заглядывал Карлотти. Я велел Сарти прийти в десять утра в Пресс-клуб. Он сказал, что придет.
Сбросив плащ, я отнес его в ванную, а сам вернулся в гостиную, налил себе приличную дозу впеки и сел. Челюсть болела, мне было тошно от самого себя. Но вытащить меня из переделки, в которую я попал, мог только я сам.
Завтра воскресенье, в понедельник предстоит лететь в Неаполь, чтобы присутствовать на дознании у следователя. А в пятницу мне придется отправляться в Ниццу, если только к тому времени я не смогу доказать, что Хелен убил Карло. Времени почти не оставалось.
Я был уверен, что убил ее он, но не понимал, почему именно. Безусловно, не только ради того, чтобы подцепить на крючок меня. Эта мысль пришла уже после убийства и, вероятно, после того, как он обнаружил оставленную мною записку.
Так почему же он ее убил?
Она приносила ему прибыль. Он помыкал ею, как хотел. Торговец наркотиками всегда помыкает своими жертвами… если, разумеется, жертва случайно не узнает о торговце что-то такое, что дает ей большую власть над ним, нежели он имеет над ней.
Хелен была шантажисткой. Неужели она до того обезумела, что пыталась шантажировать Карло? Она бы не пошла на это, если бы не нашла что-то такое, что оказалось для Карло сущим динамитом; и не была уверена, что Карло придется подчиниться ее требованиям. Неужели она обнаружила какую-то улику, которая действительно поставила Карло в опасное положение? Если так, она, прежде чем нажать на Карло, где-нибудь надежно спрятала эту улику.
Тот факт, что он ее убил, доказывал, что либо он нашел эту улику и уничтожил ее, либо же Хелен просто не успела сообщить ему, что улика надежно спрятана. А он, как только она принялась угрожать, столкнул ее с утеса.
Неужто все именно так и произошло?
Сомнительно, хотя и возможно. Заполучи я эту улику — и я бы обезвредил Карло. Если улика действительно существует, то где же Хелен ее спрятала? На квартире? В банке? В сейфе?
Насчет квартиры я ничего не мог поделать — там Карлотти выставил охрану. Узнать, был ли у нее сейф, тоже не так просто, но, прежде чем в понедельник улететь в Неаполь, я мог заглянуть в ее банк.
Вероятно, я понапрасну тратил время, но мне нужно было обдумать все варианты. Этот казался многообещающим.
Я все еще обсасывал его, когда, полчаса спустя, зазвонил телефон. Снимая трубку, я глянул на часы у себя на столе: было 11.10.
— Я выследил «рено», синьор Досон, — сказал Сарти. — Владелец — Карло Манкини. У него квартира на виа Брентини, над винным магазином.
— Он сейчас там?
— Заходил переодеться. Уехал пять минут назад, в вечернем костюме.
— О'кей, оставайтесь на месте. Я сейчас приеду, — сказал я и положил трубку.
Натянув промокший плащ, я вышел, сел в машину и через 20 минут добрался до виа Брентини. Оставив машину на углу, я быстро зашагал по улице, пока не увидел толстую фигуру Сарти, укрывавшегося от дождя в темной подворотне. Я стал рядом с ним.
— Он не вернулся?
— Нет.
— Я зайду посмотрю.
Сарти скорчил гримасу.
— Это противозаконно, синьор, — сказал он безо всякой надежды.
— Спасибо за информацию. Вы не знаете, как туда войти?
Винный магазин находился напротив. Там была боковая дверь, которая, очевидно, и вела в квартиру наверху.
— Замок несложный, — сказал Сарти и, порывшись в кармане, сунул мне в руку связку отмычек.
— Это тоже противозаконно, — сказал я, улыбаясь. Вид у него был удрученный.
— Да, синьор. За мою работу возьмется не каждый.
Я пересек пустынную улицу, глянул, задержавшись на мгновение, в оба ее конца, вытащил фонарик и осмотрел замок. Как и сказал Сарти, он оказался несложным. Я открыл его с третьей или четвертой попытки, толкнул дверь и тут же закрыл ее за собой. Снова включил фонарик и быстро поднялся по оказавшейся передо мной лестнице.
