- Он был убит вчера ночью в Нортридже. Мы не знаем, кто убил его и почему. Но, возможно, нам помогло бы, если бы вы рассказали, что произошло пятнадцать лет назад. Каким образом Элберт довел Фредерика до нервного заболевания?
- Впутал его в жуткую историю. Все как всегда...
- В какую историю?
- Взял бульдозер Фредерика и устроил себе прогулку по холмам. Только это ведь не был бульдозер Фредерика, он принадлежал лесной охране. И беда случилась. Фредерик едва вместе с Элбертом не попал в федеральную тюрьму. К счастью, все окончилось тем, что его выгнали с места. И все из-за Элберта!
Я понемногу начинал терять терпение.
- Я не могу сейчас поговорить с Фредериком, миссис?
- Не вижу в этом необходимости. Я отвечала на все ваши вопросы. Фредерик сказал бы вам то же самое.
- Возможно, вы о чем-то и не знаете?
- Мне кажется, вы не понимаете, - чуть свысока проговорила она. - Мы очень близки с Фредериком. - Немного подумав, она добавила: - Что вы имели в виду?
- Я предпочел бы поговорить с ним. Вы его мать и стараетесь оберечь его. Это так понятно...
- Я должна его оберегать. Фредерик не сможет оберегать себя сам. Со времени своей болезни и потери места он винит себя во всем. Нужно было видеть, до чего его довел ваш вчерашний допрос!
- Он ничего отягощающего мне не рассказал.
Она окинула меня скептическим взглядом.
- А что он вам рассказал?
- Я не вижу повода повторять вам его слова. Ваш сын взрослый мужчина.
- Вы ошибаетесь. Не смотря на свой возраст, это мальчик. Со времени нервного расстройства он перестал быть самим собой.
- И это произошло пятнадцать лет назад, не так ли?
- Да. Тем летом, когда уехал капитан Броудхаст.
- Фредерик любил капитана?
- Любил ли? Он боготворил его! Капитан Броудхаст был ему вторым отцом, он боготворил его и всю их семью. Он изболелся душой после исчезновения капитана. Словно его собственный отец умер во второй раз. Это не мои слова, это сказал мне сам доктор Жером.
- Это он должен прийти к Фредерику?
Она кивнула.
- С минуты на минуту.
- Доктор Жером - психиатр?
- Я не верю психиатрам, - заявила она не терпящим возражений тоном. Доктор Жером хороший врач. Если бы это было не так, он не лечил бы миссис Броудхаст. Когда Фредерик расхворался, миссис Броудхаст попросила доктора Жерома заняться им и оплачивала все счета, включая пребывание в клинике. А когда он вернулся оттуда, то получил у нее место садовника. - Миссис Сноу усмехнулась, словно эти воспоминания хоть немного утешали ее. - Но боюсь, что теперь он потеряет и это место...
- Я не понимаю, почему он должен его потерять, если он не сделал ничего плохого. Честно говоря, я не понимаю, почему он потерял работу и в Службе охраны леса...
- Я тоже не понимаю. Элберт взял ключи от бульдозера без его ведома. Но главный лесничий не поверил Фредерику, наверное, из-за этого дела в суде для несовершеннолетних. Если парень один раз столкнется с законом, то это пятно на всю жизнь...
22
Миссис Сноу встала и направилась к двери, словно желая выпустить меня. Атмосфера ее дома угнетала меня, но уйти я еще не был готов. Я не двинулся с места и она, потягавшись со мной в молчании, вернулась и опустилась на диван.
- Еще что-то?
- Да. Я хотел бы, чтобы вы помогли мне, миссис. Это непосредственно не связано ни с вами, ни с Фредериком. Вы, кажется, работали в семействе Броудхаст, когда капитан Броудхаст сбежал из дома?
- Да, работала.
- Вы случайно не знали эту женщину?
- Эллен Килпатрик? Разумеется, знала. Она была женой здешнего посредника по продаже недвижимости. Преподавала рисование в школе. Это не так давно ее муж стал владельцем Каньона Истейтс, а тогда они едва сводили концы с концами. Видно, миссис Килпатрик увидела возможность поправить свои дела и расставила сети на капитана Броудхаста. Все происходило на моих глазах. Как только миссис Броудхаст выходила за порог, они подбрасывали мне Стенли и шли в охотничий домик. Считалось, что миссис Килпатрик учила капитана рисовать, но, разумеется, она учила его совсем другому... Им казалось, что они всех водят за нос, но это только казалось. Я часто ловила их на тайных взглядах, словно они жили в собственном мире, за границами которого ничего не существовало.
- А миссис Броудхаст знала об их романе?
- Как она могла не знать? Я видела, как она страдает. Но она никогда ни слова не проронила, по крайней мере, в моем присутствии. Я думаю, она хотела избежать разрыва. Понимаете, она из известной в городе семьи... Во всяком случае, в свое время это была очень известная семья. Возможно, она думала также и о Стенли. Хотя, когда я думаю об этом теперь, мне кажется, что откровенный разрыв ему пошел бы больше на пользу. Он все время спрашивал меня, что папа делает с этой дамой в охотничьем домике. Мне приходилось изобретать невероятные истории, но на самом деле он мне никогда не верил. Дети всегда все знают...
- Значит, это продолжалось долгое время?
- По меньшей мере, год. Это был удивительный год, даже для меня. Я была экономкой в доме миссис Броудхаст, находилась там, но у меня было впечатление, словно я смотрю на все это снаружи. Со временем эти двое перестали стесняться меня и вели себя так, словно я была мебелью. Под конец даже не всегда отправлялись в охотничий домик. Может быть, потому, что Фредерик тогда работал как раз на строительстве дороги на верху каньона. Словом, они оставались в доме в отсутствие миссис Броудхаст. Они закрывались на ключ в маленькой комнате и выходили оттуда с горящими щеками, а я должна была объяснять Стенли, почему скрипела козетка... - ее лицо под толстым слоем пудры тронул легкий румянец. - Не знаю, зачем рассказываю все это вам, мистер. Я дала себе слово, что унесу все это с собой в могилу...
- Вы не знаете, что подтолкнуло их к отъезду?
- Думаю, все это становилось слишком тягостным. Сил не хватало даже у меня. Думаю, если бы они не сбежали, я не смолчала бы.
- Куда они поехали?
- В Сан-Франциско, по крайней мере, так говорилось. Во всяком случае, никто из них уже не вернулся. Я не знаю, на что они жили. У капитана не было ни занятия, ни состояния. Зная их, я допускаю, что это именно она достала себе место и кормит их обоих до сегодняшнего дня. Капитана трудно было бы назвать человеком практичным...
- А ее?
- О, она артистического типа. Но на самом деле она была намного практичнее, чем старалась показать. Она делала вид, что витает в облаках, а на самом деле твердо стояла обеими ногами на земле. Иногда мне было искренне жаль ее - она следила за ним глазами, как собака за своим хозяином. Я часто думала об этом позднее. Как женщина, у которой есть муж и сын, может так сохнуть по чужому мужу?..
- Судя по фотографии, капитан был весьма красивым мужчиной...
- Да, так оно и было. А где вы видели его фотографию?
Я показал ей объявление Стенли. Она его узнала.
- Эта газета была у Элберта Свитнера. Он хотел увериться, что это капитан Броудхаст, я подтвердила.
- А о женщине он не спрашивал?
- Это не было нужно, он давно уже знал миссис Килпатрик. Она была его учительницей, когда он жил у нас, - протерев очки, она вновь склонилась над фотографией. - Кто дал это объявление в газету?
- Стенли Броудхаст.
- Откуда он взял тысячу долларов награды? У него же цента за душой не было...
- У матери, во всяком случае, так он планировал.
- Понятно... - она подняла на меня глаза, в которых стояло прошлое. Бедный маленький Стенли! До конца хотел понять, что происходило в охотничьем домике...
Интуиция этой женщины не переставала меня удивлять. Годы хлопот и защиты Фрица заострили ее ум необычайно. Я понимал, что она рассказывает мне все это не без умысла, словно престарелая Шахерезада, возводя стену из слов между мной и своим сыном. Я глянул на часы, было без четверти час.
- Вы должны идти? - быстро спросила миссис Сноу.
- Если бы я мог поговорить с Фредериком...
- Это невозможно. Я этого не позволю. Он всегда винит себя в том, чего не делал.
- Я буду иметь это в виду...
Она покачала головой.
- Вы не должны просить меня об этом. Я вам рассказала даже больше, чем вы узнали бы у Фредерика, - помолчав немного, она прибавила с раздражением: - Спросите у меня, если вы хотите знать еще что-то!
- Только одно. Вы вспомнили о рождественской открытке, которую Марта Никерсон прислала Фредерику...
- Собственно, это не была рождественская открытка, обыкновенная почтовая карточка с поздравлением... - она поднялась. - Постараюсь найти ее, если это для вас так важно.
Она исчезла в дверях кухни, я слышал, как открылись и закрылись другие двери. Потом сквозь тонкие стены до меня долетел шум голосов, истерический - Фредерика и успокаивающий - его матери.
Через минуту миссис Сноу вернулась с открыткой в руке. На цветной фотографии был изображен фасад одноэтажного отеля с надписью: "Юкка Три Мотор Инн". На штемпеле значилось: "Петролеум-Сити, 22 декабря 1959г.". Текст был написан выцветшими зелеными чернилами:
