– О, я вижу, – кивнул Флетч. – Такое случается. Нервы посылают в мозг болевой сигнал от ампутированных частей тела.
– Теперь мужчина просит Карра отрезать души его пальцев, ибо тогда боль прекратится.
– Это разумно.
На Карра было больно смотреть. Казалось, ему только что сказали, что он похоронил еще не умершего. По всему чувствовалось, что он не может найти подходящий ответ.
Молчание затягивалось. Карр смотрел на мужчину, пальцы в его руке, перевязанную ступню.
– Колдун, – подсказал Джума.
– Да, да, – подхватил Карр. – Колдун. Только колдуны могут удалить душу, – и объяснил мужчине, что тот должен обратиться к местному колдуну, который и изгонит души пальцев, причиняющие ему боль.
– Послушай, – обратился Джума к Флетчу, – через три дня один человек поедет на грузовике в Шимони. Я думаю, я, ты и Барбара можем поехать в Шимони на этом грузовике. Поживем там, поплаваем в океане, половим рыбу...
– Звучит заманчиво.
– Ты хочешь поехать?
– Конечно.
– И Барбара хочет?
– Думаю, да. Я ее спрошу.
– Там не так жарко, как здесь.
– Конечно, мы хотели бы помочь Карру и Шейле.
– Мы поедем только на пару дней.
– Хорошо.
Предложение Карра, похоже, устроило мужчину, ибо он повернулся и захромал обратно в джунгли. Карр вздохнул. Посмотрел на Шейлу.
– Не знаю, старушка, может, и не стоит тянуть до конца месяца. Одно цепляется за другое, так что отсюда вообще...
– Откуда ты знаешь, что грузовик уже едет? – спросил Флетч.
– Едет.
– Ты слышишь шум мотора?
– Нет.
До рассвета Барбара, Джума и Флетч вышли на проселочную дорогу, ведущую от лагеря Карра на запад. Они ждали больше часа, слушая, как просыпаются джунгли. На троих у них был один рюкзак, который нес на спине Флетч. Первой села Барбара. К ней присоединился Флетч, поставив рюкзак на траву. Рядом уселся и Джума.
Когда солнце поднялось достаточно высоко, они перебрались в тень.
– Пить хочется, – пожаловалась Барбара.
Джума исчез в джунглях. Вернулся с двумя грейпфрутами, которые они тут же и съели.
– Грузовик скоро будет, – уверенно заявил Джума.
– Ты уверен, что не ошибся с днем? – спросил Флетч.
За все это время ни одно транспортное средство не проехало мимо.
– Не ошибся.
– Скоро полдень, – добавил Флетч. – Мы могли бы дойти до побережья пешком.
– Да, – согласился Джума. – Могли бы. Перед этим два долгих жарких дня Джума, Флетч и Барбара прорубали просеки, очищали вырубки, бурили шурфы в поисках потерянного римского города. С ноющими от нагрузок мышцами, потный, постоянно мучимый жаждой, Флетч уже начал верить, что где-то рядом, под ногами, находится древний римский город, и с минуты на минуту из породы, добываемой буром, появится неопровержимое доказательство того, что здесь, на этом самом месте, в далеком прошлом жили другие люди, существовала другая цивилизация. Работая, Флетч проникался все большим уважением к Карру и Шейле, продавшим дом, продавшим самолет, положившим восемнадцать месяцев на раскопки в джунглях, когда гарантией успеха служила им лишь надежда.
Утром они вышли из лагеря умытые, отдохнувшие, накормленные. Но вспотели, даже сидя в тени и наблюдая за птицами и перебегающими дорогу мартышками. Дольки грейпфрута уже не утоляли голод и жажду.
– Это сидение вызывает у меня чувство вины, – не выдержал Флетч. – Мне кажется, мы должны вернуться и помочь Шейле и Карру. Они говорят, что у них осталось лишь несколько дней.
– Грузовик приедет, – стоял на своем Джума.
– Джума, – повернулся к нему Флетч. – Нынче ты, похоже, очень расположен к Шейле.
– Да, – глаза Джумы сверкали. – Хорошая женщина. С доброй душой.
– Ты действительно говорил со своим другом, который ездит на грузовике? – спросила Барбара.
– Он мне не друг. Но и не враг.
Флетч вздохнул.
– А мы – друзья?
Джума улыбнулся.
– Увидим.
– Ты говорил с тем, кто должен приехать на грузовике? – не унималась Барбара.
– Нет.
– Откуда ты тогда знаешь, что он приедет?
– Приедет обязательно.
– Ты хоть знаком с водителем? – поддержал жену Флетч.
– Трудно сказать. Вероятно.
– Вероятно? – переспросил Флетч.
– Так что мы здесь все-таки делаем? – воскликнула Барбара.
– Ждем грузовик. Только и всего.
Грузовик с дизельным двигателем, нагруженный мешками с орехами, появился на дороге в половине второго. Джума спросил водителя, не подвезет ли он их до Шимони.
Естественно, водитель им не отказал.
Они забрались в кузов, улеглись на мешки с орехами. Их обдувал ветерок, вызванный движением грузовика, от орехов хорошо пахло.
Флетч так и не узнал, тот ли это грузовик, которого они ждали. А может, случайный грузовик. Так или иначе, он приехал, подобрал их и повез в Шимони.
Флетч долго думал, стоит ли спрашивать Джуму, тот ли это грузовик.
И не спросил, задав самому себе логичный вопрос:
«А какая, собственно, разница?»
– А как по-твоему, Джума, – они сидели на крытой веранде ресторана на острове Васини и через узкий пролив смотрели на побережье, – можно найти в Восточной Африке потерянный римский город, или наши друзья напрасно тратят время и деньги?
Джума пожал плечами.
– Не найдешь, не узнаешь.
– Карр говорил, что в Лондоне есть документы, подтверждающие существование этого города, – вмешалась Барбара. – И боевая тактика масаев тоже говорит за это, – она улыбнулась. – Да и колдунья в Тика сказала...
– В одном она, безусловно, права, – прервал ее Флетч. – Я действительно ношу ящик камней, – под столом Флетч вытянул ноги.
Джума пристально вглядывался в лицо Флетча. Барбара положила в рот кусочек крабьего мяса.
– Я бы хотела помочь Шейле и Карру.
– Я не знаю, – Флетч покачал головой. – Какие-то отрывочные мысли, слова, впечатления... Никак не могу связать их воедино, составить общую картину.
– А они помогут? – спросила Барбара. – Эти мысли?
– Не знаю. И не узнаю, пока не сумею рассортировать их.
Джума ел вместе с ними жареного краба. Он же и организовал экскурсию на остров.
Днем раньше водитель грузовика с мешками орехов высадил их у границы национального парка Кисити-Мпунгути. Пешком они прошли по парку пятнадцать километров, мимо развалин особняка губернатора района. Рюкзак нес Флетч. Им пришлось заплатить несколько шиллингов, чтобы войти в парк.
Рыбацкий лагерь, в который они пришли, сливался с окружающей природой. Присутствие туристов не бросалось в глаза. Палатки стояли в укромных местах, не привлекая внимания. Сами туристы растворились в джунглях, на пляже, в море. Обслуживающий персонал старался лишь помогать отдыхающим, но ни в коем случае не мешал. А настоящие рыбаки с интересом приглядывались к тем, кто не счел за труд приехать к ним.
По прибытии Барбара, Флетч и Джума незамедлительно полезли в воду. Той же температуры, что и их разгоряченные тела, вода радостно приняла их в свои объятия и долго не отпускала.
Ближе к вечеру они прогулялись к Шимони – «дыре-в-земле», долго смотрели в черный зев пещеры. Флетч и Барбара не знали, куда их привели. Плотно утоптанная земля уходила во тьму. Пещера источала что-то непонятное, не звук и не запах.
– Вы хотите спуститься в нее? – спросил Джума.
– Почему нет? – откликнулась Барбара.
– Там можно поскользнуться, – Джума взглянул на рюкзак на спине Флетча.
Флетч снял рюкзак, опустил на землю.
– Там летучие мыши, – Джума посмотрел на волосы Барбары.
– Это пещера, – пожал плечами Флетч.
– Пещера большая? – спросила Барбара.
– Она тянется на двенадцать миль.
– Я что-то такое чувствую? – спросил Флетч.
Джума кивнул.
И первым двинулся вниз.
Они стояли в огромном подземном зале. Свет в пещеру проникал лишь от входа. Барбара с уважением оглядела сталактиты, затем хихикнула. Эхо разнесло ее голос по пещере.
Флетч обратил внимание, что каменный пол, каждый его квадратный сантиметр, и стены, до высоты полутора метров, отполированы чуть ли не до блеска.
– Для чего использовалась эта пещера? – спросил Флетч.
Над ними пролетела летучая мышь.
– Под склад, – ответил Джума. – Здесь держали людей. Человеческий склад. Людей, проданных в рабство, держали здесь до погрузки на корабли, которые увозили их за моря.
Где-то капала вода – единственный звук, нарушав ший мертвую тишину.
Когда Барбара повернулась в ним, по ее щекам текли слезы.
– Как же им было страшно, – прошептала она.
– И так сотни лет, – добавил Джума.
– Какой ужас, – выдохнула Барбара.
– Запах, пот, испражнения сотен, вернее, тысяч тел. Крик стоял над этой пещерой, днем и ночью, год за годом.
В пещеру вел широкий проход, но не столь широкий, чтобы несколько человек с мечами и ружьями, кнутами и дубинками не могли перегородить его. Дальняя часть зала терялась в кромешной темноте. И темнота эта тянулась вглубь на двенадцать миль. Не было из-под земли другого выхода, и никто – ни отчаянный смельчак, ни мудрец ни при каких обстоятельствах не мог вернуться к свету, воздуху, еде, свободной жизни, любимой женщине. Выйти из пещеры можно было лишь покорным рабом.
