Коноплянкин чуть не плакал.
– Должен он тебе, что ли, был? – спросил наблюдавший за ним Метла.
– И не говори! – отчаянно махнул тот рукой. – Почитай, целый капитал теперь в могилу унес.
Зуй и Метла переглянулись.
– А с нами-то он, Сергей Федорович, – начал первый, – какую штуку выкинул; твоей совсем под стать.
– Какую? – спросил Коноплянкин.
– Такую ехидную, что и говорить не стоит… И у нас он, Минюшка, капитал в могилу унес.
– Это как же так?
– А так вот… Козелок… – и, склонившись к уху Коноплянкина, Зуй начал быстро нашептывать ему.
По мере того как Сергей Федорович слушал этот шепот, его глаза разгорались яркими, алчными огоньками.
– И все сторублевки, говоришь? – спросил он. – Под головой?
– Под ней самой.
– Даром сгниют, – заметил Метла.
– Н-да! – размашистым жестом почесал в голове Коноплянкин. – Выходит, что сгниют… А где же Козелок?
– Поджидаем… Сюда он придет.
– Дмитрий, перемени-ка! – распорядился Коноплянкин, и, когда парень ушел с чайниками, он, склоняясь над столом, зашептал: – Братцы мои, да неужто же такому капиталу задарма в земле пропадать?
– А что поделать-то? – спросил Зуй.
– Как что? Достать его нужно! Вот что.
– Оно так, – смутился Зуй, – зачем гнить капиталу. Да как достать-то?… Ведь в могилу лезть нужно. А это боязно – покойничка потревожишь.
– Ну, ему, покойному-то, все равно. А из-за него живые пострадают. Шутка ли, сам говоришь, сторублевки все.
– Сторублевки… – нерешительно протянул Зуй. – Да ведь могилу взрывать придется…
– И ничего не нужно! – вдруг перебил товарища Метла. – Посмотрю я на тебя, так на слова куда ты, Зуй, дошлый, а как до дела коснется – и стоп. А еще птицей прозываешься… Коли ты – птица, так все видеть должен…
Коноплянкин по торжествующему виду Метлы понял, что тот что-то сообразил.
– Ну, ну, голубчик! – подбодрил он его, сам наливая ему из чайника в стакан водки. – Расскажи-ка, пристыди приятеля-то… вишь, мямлит он.
– Впрямь мямля, – согласился Метла и, обернувшись к Зую, спросил: – На кладбище был? Как могилу копали рядом, видел?
– Видел. Ну что ж?
– А как копаль Минькин гроб расшиб, видел?
– Видел, стенку отворотил да потом глинкой ее подкрепил.
– Так чего же тебе еще? Самое легкое дело капитал достать… Все как будто нарочно для нас устроилось… Приходи и бери… Я-то, Федорыч, все это приметил и на ус себе намотал, а он, Зуй-то, ворон считал.
– Молодчага ты у меня! – похвалил Метлу Коноплянкин. – То-то я тебя примечаю. Дельного человека сразу видно. Так как же, ребятушки, по рукам, что ли?
– Уж и не знаю я, как, – тянул Зуй.
– Чего там не знаешь? – вспылил Метла. – Я пойду, и ты пойдешь… Ты, Федорыч, с нами?
– Куда уж мне, – отмахнулся Коноплянкин. – Вишь, туша я какая… Как покажусь там, сразу приметят. Нет, и дело вам портить не хочу… А вот что. Пошлю я с вами Митьку моего, подручного. Парень он ловкий, силищи непомерной, не из глупых притом… Как раз он вам на такое дело товарищ.
– Пойдет ли Митька-то? – усомнился Метла.
– Пойдет! Уж я его настрою. Только, чур – пополам, чтобы и моя доля тут была.
– Да уж ладно, поделимся, – согласился Метла, теперь принявший на себя роль старшего. – Свои мы люди или нет?
Через час, когда уже начинало темнеть, Метла, Зуй и Митька, подручный Коноплянкина, вышли из чайной.
Первые двое были заметно под хмельком, Митька же был трезв и спокоен. Погода к сумеркам стала еще отвратительнее. Выстрелы, возвещавшие подъем воды, грохотали почти один за другим.
Незадача
Босяки шли впереди. Дмитрий, одетый почище, следовал за ними.
– Ой, Метла, на какое мы дело идем! – шепнул товарищу Зуй. – Страшно-то как!… Ой!…
– У Митьки две сороковки с собой…
– Только разве что две сороковки… а то чувствую, что душа в пятки ушла. Ведь дело-то какое…
– Мне, Зуенка, и самому страшновато, да что поделать…
– Эй, вы, рвань! – раздался сзади оклик Дмитрия. – Шевелитесь, что ли, а то этак и до утра не доберемся.
– На трамвай бы, – предложил, останавливаясь, Зуй. – Оно все скорее.
– Ишь, чего захотел! – даже с негодованием крикнул Дмитрий, но, немного подумав, сказал уже примиряюще: – А и впрямь, ребята, на трамвай надо, а то, чего доброго, ворота закроют, и пропало все.
– Верно, верно, миленочек! – поспешил поддержать его Зуй. – Поскорей бы добраться, да и за дело.
Он говорил, а сам в смущении прятал глаза, боясь, как бы его взгляд не выдал того, что делалось у него на душе.
– Так и быть, – решил Дмитрий, – хоть Сергей Федорович и ничего не говорил, а я рискну…
Пройдя немного, они выбрались на улицу, с которой можно было сесть на трамвай, доходивший до самого кладбища, и сели в один из вагонов.
– Стой, ребята! – объявил Дмитрий на последней остановке. – Ежели пойдем всей оравой – не пустят, а коли и пустят, так следить начнут. Нужно пройти так, чтобы никто вас не приметил. Вот мы как сделаем: вы схоронитесь поблизости, а я к кладбищенскому сторожу подойду, будто не знаю, где контора. Он меня поведет показать, а вы тут и шмыгните в калитку. Поняли?
– Как не понять? – отозвался Метла. – А ты, значит, не с нами?
– Потом приду… Уж я знаю, как что сделать, меня Сергей Федорович всему научил. Может, я со сторожем пойду. Так вы глядите, да слушайте; чуть голоса – хоронитесь. А я нарочно громко говорить буду… Ну, не зевай!
Дмитрий смело пошел к сторожке. Зуй и Метла, обогнув ворота, притаились, ожидая, что будет дальше.
– Гляди, отводит, – шепнул Метла Зую, увидав, что Дмитрий вместе с одетым в шубу человеком отошел и направился в противоположную сторону.
– Ой, родименький, страшно! – взмолился Зуй.
– Все равно идем, – схватил его за шиворот Метла. – Не пропадать же задарма сторублевкам нашим, – и он потащил Зуя. – Чего зубами щелкаешь? – злобно шепнул он. – Не волк!
– Страшно!…
– Митька одну сороковку мне передал, проберемся – выпьем, и все как рукой снимет.
Они, никем не замеченные, прошмыгнули на кладбище.
– Начинай первый, – сунул Метла товарищу посудину с водкой.
Было темно. Ветер немного стих, но зато поднимался туман. В воздухе чувствовалась промозглая сырость.
– Найдем ли Минькину могилу-то? – встревожился охрабревший после выпивки Зуй.
– Небось найдем. Я днем дорогу заприметил, – ответил Метла и смело пошел вперед.
Прошли еще несколько саженей. Метла действительно превосходно ориентировался. Он уверенно сворачивал с мостков на мостки.
Наконец он остановился.
– Здесь! – объявил он и уже шепотом добавил: – Ты куришь… у тебя спички… Давай!…
– Есть, есть, – дрожащим голосом ответил Зуй, шаря в карманах. – Вот целый коробок, – и он протянул Метле коробку со спичками.
– Без ошибки, – произнес тот, но вдруг бросил спички и, отпрянув назад, воскликнул: – Это что такое? Зуй! Где ты?
Зуй не отвечал, хотя Метла привыкшими к темноте глазами хорошо различал его фигуру.
– Зуй, да ты что? – кинулся к товарищу босяк.
– Стонет, слышишь? – еле-еле выговорил тот.
Действительно, еле слышный стон раздался совсем близко от них.
– Наваждение, нечистая сила! – чуть не во весь голос крикнул Метла.
Стон повторился.
– Бежим! Черт с ними, со сторублевками! – схватил его за руку Зуй.
– Куда побежим? Гляди! – прошептал Метла и указал на мелькавший в отдалении огонек.
– Митька там, и не один, – забормотал Зуй. – Ахти, что теперь делать?
– Прыгай в могилу, что рядом с Минькиной! – и с этими словами Метла, схватив за руку товарища, вместе с ним прыгнул в выкопанную днем и еще не занятую могилу.
В то же мгновение оттуда послышался глухой, сдавленный вопль, и затем все стихло. Это вскрикнул Зуй, наткнувшийся при прыжке на чье-то тело.
– Метла, Метла! – крикнул он. – Тут есть кто-то.
– Нишкни! – заметил Метла, схватывая приятеля за горло.
Они затихли.
Голоса теперь слышались совсем близко. Трое людей прошли с фонарем мимо. Яркий сноп света ударил в могилу, когда проходил передний.
– Ну, пронесло теперь, – прошептал Метла, когда говор стих и мельканья фонаря не стало видно.
– Родимый, – взмолился Зуй, – да сколько же нас здесь?
– Считай, – усмехнулся сумрачный босяк, – насчитаешь троих, и верно будет… Эй, кто тут? Отзовись!
– Молчит, – ободрился Зуй.
– А вот мы его пощупаем! – и Метла ткнул неожиданного третьего товарища кулаком.
В ответ ему раздались не то стон, не то бессмысленное мычание.
– Да что с ним разговаривать? – рассердился босяк. – Тащи его, Зуй! Вытащим – посмотрим, кто он такой?
Зуй расхрабрился настолько, что вспомнил даже, зачем они сюда пришли.
– Эй, Метла, – прошептал он, – спички-то где?
– Где? Выронил – вот где!
– А как же пошарить-то насчет сторублевых?
– Погоди, дай узнать, кто у нас в товарищах, а потом и к Миньке в гости заглянем.
