— Вам лучше все же рассказать мне, — снова подбодрил его Мальтрейверс. — И все.
— Однажды ночью… не могу вспомнить число, хотя это на меня не похоже… Я увидел-какое-то движение на церковном дворе. Я взглянул и увидел… луна светила очень ярко. И я увидел, что это Мишель Дин. Было очень поздно, и я удивился, что она там делает. Она была одна, просто сидела на земле, прислонившись к одному из надгробий. Потом Патрик Гэбриель, поэт, вы все знаете о нем, появился из-за церкви, и они начали… — Флайт опустил голову. Наступило, продолжительное молчание. Мальтрейверсу пришлось побудить его продолжать дальше:
— И они стали заниматься любовью, мистер Флайт? Ведь они же занимались этим? И вы наблюдали за ними… — Флайт еле слышно пробормотал что-то утвердительное. — И это, должно быть, произошло около восемнадцати месяцев назад, когда Патрик Гэбриель жил в Медмелтоне? Вы знаете, сколько лет в то время было Мишель Дин? Четырнадцать, мистер Флайт! А это означает, что вы стали свидетелем преступления, даже если это происходило по ее желанию. Вы рассказали об этом полиции?
— Я не мог! — в отчаянии запротестовал Флайт. — Мне нужно было объяснить, как я узнал об этом… и все остальное выплыло бы наружу.
— Так что же вы сделали? Ждали, пока все повторится и вы увидите их снова?
Флайт сгорал от стыда.
— Да. Это происходило несколько раз. Я не мог устоять…
Мальтрейверс дал ему возможность выплакаться. Смущенный и до смерти перепуганный Флайт привел ему доказательства: подозрения насчет поведения Гэбриеля оказались верными. Хотя Мальтрейверс сомневался, что Мишель Дин именно с Гэбриелем начала свою раннюю сексуальную жизнь. И теперь минимальное, что он мог сделать для этого маленького, жалкого человечка, — это облегчить его душу, не теряя, конечно, своей репутации как человека, облаченного, хоть и по собственному желанию, в данный момент какой-то властью.
— Вы поступили совершенно правильно, рассказав мне все, — одобрил его действия Мальтрейверс. — Я не могу обещать, но вполне возможно, это не пойдет никуда дальше, если мною будут получены заверения, что впредь вы никогда не станете делать ничего подобного. Вы дадите, мистер Флайт, мне такое обещание?
Тот безнадежно закивал головой:
— Вы не понимаете… Я давно прекратил этим заниматься и не делал… этого с той самой ночи, когда стал свидетелем его убийства.
Уловив, о чем идет речь, Мальтрейверс с трудом сдержал свои чувства. Может быть, Флайт намеренно лгал, желая придать своим показаниям больше весомости, ведь тщеславия у него хоть отбавляй? Неужели он действительно настолько слаб в нравственном плане, что даже публичное унижение не послужит препятствием, чтобы насладиться своего рода извращенной славой? Утверждать наверняка было невозможно. Но если это стало потребностью, он все же уже давно мог признаться, но нескрываемый ужас на его лице свидетельствовал об обратном: признание буквально сломало его.
— Ночь, когда вы увидели, как его убили, — повторил Мальтрейверс. — Это… гораздо более важно. Расскажите мне, что тогда произошло.
Флайт в волненье облизал губы.
— Они не приходили пару ночей, а на третью я их едва не пропустил. Но в начале первого… Я сказал, что свидания всегда происходили примерно в это время?.. Во всяком случае, я увидел, как пришел Гэбриель. Он опустился на одно из больщих надгробий, напоминающее бочку, около Древа Лазаря и закурил. Я увидел его лицо, когда он прикурил сигарету, — ночь была облачная. Через несколько минут заметил… конечно, я сразу подумал, что это Мишель, но, как оказалось, не она… подходила сзади. Гэбриель, должно быть, услышал шаги, потому что встал. Поскольку они не поцеловались сразу, я понял, что это не Мишель.
Прежде чем продолжать, он как-то виновато взглянул на Мальтрейверса.
— Они, кажется, поговорили несколько мгновений, а потом этот человек… эта фигура… трудно точно сказать, что произошло, но она, кажется, кинулась на Гэбриеля, и он упал.
— Минутку, — прервал его Мальтрейверс. — Вы все время говорите «фигура». Кто это был — мужчина или женщина?
— Не могу сказать. На ней, на нем… были брюки, но это ничего не доказывает. Я думаю, что фигура была примерно одного роста с Гэбриелем. — Флайт отвечал торопливо, будто хотел побыстрее закончить. — Во всяком случае, он или она наклонился… как будто… ну, потом я понял, что она проверяла, мертв ли он. Потом она ушла.
— В каком направлении?
— Я не уверен… — Флайт сглотнул, и казалось, что ему было больно от произносимых слов. — Я понял, что случилось нечто ужасное, и весь задрожал. Думаю, что этот некто мог уйти в сторону церкви, но, возможно, я ошибаюсь… я не спал в ту ночь.
Мальтрейверс сделал длинную затяжку, когда Флайт неожиданно замолчал.
— Вас допрашивала полиция после убийства?
— Конечно, я там был… и я не отказался дать свои отпечатки. — Флайт, видимо, намеренно информировал его, чтобы это сомнительное свидетельство подтвердило хотя бы частично правильность его поведения. — Конечно, я понимаю, плохо, что не сказал им о том, что я видел, но ведь это чтобы не возбудить их подозрений.
— Вы говорили кому-нибудь о том, что рассказали мне? Вашей жене, например?
— Дорин? Господи, нет! Пожалуйста, мистер… мистер Мальтрейверс… правильно? Извините, я не знаю вашего звания. Я рассказал только вам. И рассказал все, что знаю. Если бы я мог сказать, кто это сделал, я бы сказал. Поверьте. Но если Дорин или моя мать узнают об этом… — Он опять захныкал.
Мальтрейверс отвернулся, чтобы бросить окурок на обочину. Давить на Флайта сейчас, чтобы он вспомнил что-то еще, было и жестоко, и бесполезно. Внутри него будто прорвался гнойник. Он был опустошен. И Мальтрейверс не мог придумать никакой зацепки, чтобы продолжить расспросы.
— Мистер Флайт, я тоже должен вам кое в чем признаться, — сказал он. — Не знаю, за кого вы меня приняли, но дело в том, что я являюсь обычным частным лицом, как и вы. Я не из полиции и не откуда-либо еще.
— Что?! — Мало сказать, что Флайт был просто поражен или напуган: вот на что толкнули его страх и недоразумение! — Но ведь вчера вечером в «Вороне» говорили, что вы из Лондона!
Мальтрейверс пожал плечами.
— Как и многие другие.
— Не просто из Лондона! — выходил из себя Флайт. — Из Скотленд-Ярда… или… ну, из каких-то важных учреждений. Официальных.
— О нет, — разочаровал его окончательно Мальтрейверс. — И не моя вина, что у людей слишком буйное воображение.
— Вы должны были сказать мне. С самого начала. — Пытаясь как-то выкарабкаться из создавшейся ситуации, надменный заместитель управляющего банком не мог не раскрыть своей истинной сути: — Вы обманули меня! Это невыносимо! Я собираюсь…
— Что вы собираетесь? — взорвался Мальтрейверс. — Вы сами обманулись, как, очевидно, и некоторые другие здесь.
— Тогда я хочу предупредить их! — Флайт перешел на угрожающий тон, который будто предупреждал: «Послушайте-такого-рода-вещи-вообще-нельзя-делать»; но Мальтрейверс перебил его напыщенную речь:
— О, ради Бога! Если вы об этом кому-то расскажете, я пойду в полицию и поставлю их в известность о фактах, в которых вы только что признались мне. А они-то уж не будут обеспокоены вашей драгоценной репутацией, не подумают ни о вашей жене, ни о матери!
— Я буду все отрицать!
— Каким же образом такой дурак мог стать заместителем управляющего банком? — задумчиво, вроде ни к кому не обращаясь, произнес Мальтрейверс. — Вы только пошевелите на минуту (щадя вас, их можно так назвать!) вашими мозгами! — Он бесстрастно смотрел, как Флайт начал, как говориться выпускать пар, и отвернулся.
— Итак, что же вы собираетесь предпринять? — пробормотал Флайт. — Вы же интересуетесь убийством, не так ли?
— Да, и о причинах я умолчу. Что я собираюсь делать, вас не касается, но мы заключили с вами… джентльменское соглашение. Прежде всего, все ли вы мне рассказали?
— Да, но я очень сожалею теперь об этом! — с горечью признался Флайт.
— Тогда в ближайшее время я буду хранить все это в тайне… Ах да, я имею в виду… хотя не обещаю, ведь ситуация может измениться. Вы скрывали показания от полиции, вы… грязный старикашка. Поэтому лучше для вас — это надеяться, что с этим делом разберутся, не называя вашего имени.
— Не представляю, как это возможно!
— И я тоже, — признался Мальтрейверс. — Но это ваш единственный шанс. У вас нет выбора, поэтому вы должны довериться мне.
— Но что вы…
— Никаких вопросов, — прервал его Мальтрейверс. — Просто примите к сведению, что я занимаюсь этим самостоятельно. Я сумел бы продолжить это, даже не зная о вашем мерзком ночном хобби. Пока же держите рот на замке и немедленно продайте этот проклятый телескоп. — Мальтрейверс потянул за дверную ручку и начал вылезать, но остановился, будто его что-то осенило: — Сколько лет вы живете в Медмелтоне?
