— Астрологу? Нет, пока не звонил. Что ж, спасибо за помощь. И за кофе, — Розовски посмотрел на сегодняшнюю газету, лежавшую на столе. — Передайте господину Когану мою самую искреннюю благодарность за статью. Скажите: я очень, очень тронут. И мама тоже благодарит.
— Что дальше? — спросил Илан, когда Розовски вернулся из редакции в машину. — Куда поедем?
Натаниэль, не отвечая, закурил, с наслаждением затягиваясь. В редакции ему было неловко курить — может быть, от обилия бумаг вокруг, а может быть, оттого, что у Саши на столе не видно было пепельницы. Докурив, он извлек из поясного футляра телефон и набрал номер инспектора Алона. Тот отозвался сразу же. Розовски даже подумал, что Ронен только и ждал его звонка. Он не замедлил сообщить об этом бывшему сослуживцу.
— Вот еще… — буркнул инспектор. — Больше мне делать нечего: сидеть у телефона и ждать от тебя весточки.
— Жаль, — сказал Розовски. — Мне было бы приятно. Скажи, а почему у тебя всегда такой неприветливый голос, когда говоришь по служебному телефону? А вот когда по домашнему — совсем другое дело.
— Ты только для этого позвонил? — спросил инспектор. — Других вопросов ко мне нет?
— Есть, как не быть… Послушай, Алон, у меня есть сведения, что покойный Шломо Меерович в день убийства навещал тещу в Димоне, — сказал Розовски, оставляя шутливый тон.
— С какой целью?
— За пару дней до этого он крепко поскандалил с женой, — ответил Розовски.
— Откуда сведения? — поинтересовался инспектор.
— Из глубины подсознания, — сообщил Натаниэль.
Инспектор фыркнул.
— Нет, серьезно?
— О скандале — от соседки, — честно признался Натаниэль. — От пожилой соседки по имени Циппора. А о посещении тещи — от нее самой.
— Ты что, успел побывать в Димоне? — удивился инспектор.
— Нет, конечно, мне и тут дел хватало. Маркин ездил.
— Ну хорошо, а мне ты зачем рассказываешь? — подозрительно спросил Алон. — Чтобы я пришел в восторг: ах, какой ты энергичный? Ты делаешь свое дело. За которое тебе платят, а я делаю свое.
— За которое тебе тоже платят, — заметил Натаниэль. — Послушай, что ты такой злой сегодня? Сам понимаешь, я звоню не для того, чтобы похвастаться. Во-первых, сообщаю тебе эти сведения: вдруг пригодятся. Поскольку я, в отличие от тебя, занимаюсь отнюдь не поисками убийцы. Моя задача куда скромнее: найти свидетельницу. Прекрасную незнакомку, которая вызвала вас в тот вечер. Кстати о дамах. Далия Меерович не ночевала дома с момента ссоры.
— Представь себе, я так и предполагал, — произнес инспектор. — Только не надо рассказывать мне сказки. Он не ищет убийцу! Ну ладно, сообщил ты мне сведения. Спасибо. Это все?
— Нет, не все, — серьезно сказал Розовски. — Мне нужна твоя помощь. Дело в том, что Шломо Меерович звонил из Димоны своему партнеру. И назначил ему встречу у себя в квартире в семь часов вечера.
На этот раз инспектор Алон долго молчал.
— И ты знаешь, кто этот партнер? — наконец спросил он.
— Догадываюсь, — ответил Натаниэль. — Но называть не буду. Хочу, чтобы ты это проверил. Можешь выяснить, куда звонил Меерович из Димоны?
— Диктуй номер тещи. Ты уверен, что он звонил не по сотовому телефону?
— Нет, не уверен. Но думаю, ты легко узнаешь и этот номер. А в Димоне — пожалуйста, — Розовски продиктовал несколько цифр. — Повторить? — спросил он.
— Я пока на слух не жалуюсь… Хорошо, — сказал инспектор. — Узнаю.
— Сообщи мне сразу же, — попросил Натаниэль.
Инспектор Алон промычал что-то неопределенное и положил трубку. Розовски немного подумал, набрал другой номер:
— Лаборатория? Доктора Нохума Бен-Шломо, пожалуйста. Скажите, старый друг звонит… Нохум? Привет, это Натаниэль Розовски. Послушай, можешь ты мне ответить на один вопрос?
— Смотря какой вопрос, — осторожно ответил доктор.
— На одном из бокалов в квартире убитого Шломо Мееровича были обнаружены следы помады. Так?
— Допустим.
— Послушай, доктор, — с досадой произнес Натаниэль. — Я ведь ничего от тебя не требую. Не надо невразумительных фраз. Отвечай четко и ясно, как раньше.
— Раньше ты был офицером полиции, — возразил Бен-Шломо. — А сейчас — никто, посторонний. Я не имею права отвечать на твои вопросы.
— Мне нужна самая малость, элементарная информация, — все более раздражаясь, заявил Розовски. — Отвечай только «да» или «нет».
— «Да» или «нет»? — повторил доктор. — Хорошо, я согласен… Подожди-ка минутку… Так, — тон его внезапно изменился. — Господи, Натан, ты что ничего не понимаешь? Я был не один. Тут торчал на редкость нудный тип — из новых, ты его не знаешь. И он тебя тоже. Так и уставился на меня, стоило мне заговорить. Давай по-быстрому, что тебе нужно?
Розовски облегченно вздохнул: он уж было подумал, что старый друг Нохум впал в маразм, именуемый кастовой солидарностью.
— Помаду обнаружили? — повторил он свой вопрос.
— Еще бы! Такой жирный след, словно гостья целовалась с этим бокалом.
— Определили марку?
— Помады?
— Да.
— Определили.
— «Барбара Клайн», — сказал Розовски.
— Так ты знаешь? А зачем спрашивал?
— Чтобы убедиться. Все, спасибо, Нохум.
— Сказать еще кое-что?
— А есть что? — Натаниэль сразу же насторожился.
— Я проводил тест. Знаешь, по микроскопическим капелькам слюны, оставшимся на бокале, можно много чего установить. Так вот…
— Погоди-ка, — Натаниэль перебил доктора. — Держу пари, что я угадаю с первого раза.
— Попробуй, — доктор Нохум Бен-Шломо хмыкнул.
— На стенках бокала вообще не оказалось слюны, — сказал Натаниэль. — Иными словами, из этого бокала…
— … вообще никто не пил, — продолжил доктор. — А помада нанесена непосредственно тюбиком на край бокала…
— … — чтобы ввести в заблуждение полицию, — закончил Натаниэль и облегченно рассмеялся. Доктор тоже рассмеялся.
— Как в старые времена, — сказал он. — Как в добрые старые времена, Натаниэль.
Розовски тоже вспомнил эту их привычку перебивать друг друга при обсуждении результатов криминалистических экспертиз.
— Да, — сказал он, — как в добрые старые времена.
— Тебе чем-нибудь помогут эти сведения? — спросил доктор.
— Конечно, Нохум. Я почти закончил дело.
— Да? — доктор усмехнулся. — В таком случае, не говори Ронену о нашем разговоре. Он ревнив, как жених накануне свадьбы. Пока, Натан. Рад был помочь тебе.
Натаниэль спрятал аппарат, кивнул стажеру:
— Поехали. Направление — Холон. Ты город знаешь?
— Более-менее.
— Вот адрес, — Розовски протянул ему листок, полученный от Саши.
Они около получаса кружили по городу в поисках нужной улицы.
— На месте, — коротко сказал Илан и показал на серый четырехэтажный дом.
— Вижу, — Розовски вышел из машины, наклонился к окну. — Посиди в машине. Будь внимателен. На всякий случай, обращай внимание на всех, входящих в подъезд.
Дом имел весьма почтенный возраст, без лифта, но зато с обилием разноязычных граффити на стенах. Граффити как бы олицетворяли собой волны репатриации разных лет и одновременно сообщали, что хозяевам (или хозяину) дома не до таких мелочей, как побелка подъезда.
Поднявшись на третий этаж, Натаниэль нашел нужную дверь. Дверь, в отличие от подъезда в целом, выглядела новенькой — видимо, ее поставили последние жильцы. Укрепленная (пладелет) она производила впечатление куда большей надежности, чем весь дом. Впрочем, при втором взгляде на дверь, Натаниэлю пришло в голову сравнение с новеньким зубным протезом во рту глубокого старика.
На звонок поначалу никто не отозвался, но Натаниэль готов был поклясться, что слышал в квартире осторожное движение. Он позвонил еще раз. Потом еще и еще. «Ну нет, дорогой, я тебя заставлю отозваться. Мне очень не нравятся столь пугливые люди.»
Терпение людей за дверью не выдержало состязание. После пятого или шестого звонка послышались шаги и женский голос спросил:
— Что вам нужно?
Голос звучал достаточно напряженно.
— Простите, Лиора, я ищу Геннадия, — ответил Натаниэль. — На работе мне сообщили, что он может быть здесь. Дали ваш адрес.
— А кто вы такой?
— Вы не могли бы открыть дверь? Так разговаривать не очень удобно…
— Я не открываю дверь незнакомым людям.
— Что ж, давайте познакомимся. Меня зовут Натаниэль Розовски, я частный детектив.
Пауза.
— Вы не могли бы придумать что-нибудь поновее? — иронически спросила женщина.
— Что значит — поновее? — Розовски удивился. — Если вы о моем имени, так мама придумала его сорок пять лет назад, на этом ее фантазия иссякла. А самому себя переименовывать — как-то неловко. А если вы о профессии, так она довольно нова. Каких-нибудь пять лет назад я был офицером полиции, — он подождал немного. — Вас устраивет ответ?
