— … что вас может выдать какая-то фраза, неосторожно записанная на обрывке бумаги, — закончил Натаниэль. — Знаете, если вас и выдало что-то, так это ваш внезапный испуг и бегство. После моего визита в редакцию… Ладно. Я все-таки прошу вас назвать этого человека.
Гена молчал. На лице у него опять появилось выражение настоящего мальчишеского упрямства.
— Гена, — сказал Розовски. — Вы меня слышите? Если вы не назовете этого человека, полиция будет считать вас организатором преступления. И весьма тяжелого.
Лиора, до сих пор слушавшая молча, бросилась к парню.
— Ты с ума сошел?! — закричала она. — Это же он тебя подставил, как пацана! Ты же теперь за него отвечать будешь!
— Именно так, — подтвердил Натаниэль. — Лиора полностью права.
Гена решительно раздавил недокуренную сигарету в пепельнице и сказал:
— Мы с ним познакомились месяц назад, на выставке. Это была единственная выставка, в которой я участвовал. Выставка художников-репатриантов. Проходила в «Мерказ-а-тмунот». И ему понравились мои работы. Он даже купил две. Я увидел, подошел. Представился. Ну что… Приятный мужчина, при деньгах. Разговорились. Он узнал, что я работаю в газете. Иногда помещал через меня рекламы своей фирмы. Иногда просил оценить чужие работы. Вот и все.
— Прекрасно, — Натаниэль поощряюще улыбнулся. — И его зовут…
— Шломо Меерович, — ответил Гена и снова помрачнел.
Поощрительная улыбка детектива превратилась в оскал. Увидев это, Гена занервничал.
— Что вы так смотрите? — спросил он дрожащим голосом. — Это правда, больше никаких дел… Не верите? Можете спросить у него самого!
— Ну да… — деревянным голосом ответил Розовски. — На спиритическом сеансе.
— А?… — Гена непонимающе посмотрел на сыщика. — Что вы сказали?
— На спиритическом сеансе я его могу спросить… — пробормотал Натаниэль. — Вы случайно, не медиум? Может, прямо сейчас и проведем?… Ладно, это я от плохого питания. Не обращайте внимания… — Розовски поднялся, прошелся несколько раз по комнате. — Так, так… — он остановился перед Геннадием: — Это точно? — спросил он. — Вы уверены в том, что вас просил Меерович?
— Конечно. А в чем дело?… — его глаза испуганно расширились. — То есть… это его?… — прошептал Гена.
Розовски вздохнул.
— Вспомните еще раз, если можно — дословно. Как именно он попросил вас?
Гена задумался.
— Ну как… Пришел в редакцию, в отдел рекламы. Что-то там давал… Какие-то изменения в объявлении. Потом подошел ко мне. Дал текст.
— Тот самый, который вы потом поместили в газету?
— Тот самый.
— Он сказал: «Мы хотим разыграть?»
— Да.
— И не называл, кто это «мы»? — спросил Розовски со слабой надеждой в голосе. — Он не называл второго шутника? Или шутницу?
— Нет, не называл.
— Понятно… Хорошо, у меня больше нет вопросов. Но, возможно, они появятся у полиции. Или у прокурора. В любом случае, вас вызовут официальным извещением. Надеюсь, вы не сбежите. От вас потребуются только свидетельские показания, не более того… Мой вам совет, — сказал Розовски, подойдя к двери, — относитесь к своим обязанностям серьезнее. То вы Ленину ищете партнера в Беер-Шеве. То сомневаетесь в мужских способностях сильных мира сего. А то подсовываете наивным людям фальшивые гороскопы. Не надо, ладно? Если в следующий понедельник от имени Ясира Арафата вы объявите войну Новой Гвинее — поверьте, я ничем не смогу вам помочь… — он рассеянным взглядом окинул салон, задержался на абажуре. — Все-таки, где-то я эти фигурки видел… — пробормотал он, ни к кому не обращаясь.
Вечером того же дня Натаниэль Розовски собрал помощников у себя дома. Этому предшествовал достаточно долгий разговор с матерью.
— Мама, мои помощники придут вечером к нам, — сказал Розовски.
— И я, конечно, буду их обслуживать, — проворчала Сарра.
— Они придут в восемь, — невозмутимо сказал Натаниэль.
— И я, конечно, буду им подавать.
— И Офра придет. Она тебе поможет.
— Что?! После сумасшедшей работы у тебя она должна еще и ухаживать за тобой и твоими лоботрясами? — возмутилась мать. — Я что, сама не смогу? Слава Богу, я еще не старуха!
Больше всего на свете Сарре хотелось вторично женить сына. И Офра представлялась ей вполне удачной кандидатурой на роль невестки. Не разделяя ее желания, Натаниэль бессовестно пользовался этим и приглашал Офру на все совещания, проводившиеся у него дома, хотя производственной необходимости в этом не было.
— Побрейся, — сказала Сарра. — И переоденешься. Ходишь, как…
— Как русский бандит, — подсказал Розовски. — То есть, как американский гангстер.
— Вот именно. Нет, вы подумайте: он еще смеется над старой матерью! Хорошо, что твой отец не дожил до такого…
Бесконечная дискуссия была прервана звонком в дверь. Розовски посмотрел на часы. Для его сотрудников было еще рановато. Он открыл дверь. На пороге стоял старший инспектор Ронен Алон собственной персоной.
— Привет, я могу войти? — хмуро спросил он.
— Конечно, я всегда рад тебя видеть, — Натаниэль посторонился, пропуская неожиданного гостя.
— Что-нибудь случилось?
— Нет, ничего, — инспектор подошел к креслу, сел. Розовски сел напротив. Алон молчал, глядя на Натаниэля со странным выражением.
В салон выглянула Сарра Розовски. Увидев Ронена Алона, расплылась в улыбке. Алон относился к числу тех сослуживцев ее сына, которых она привечала особо:
— Здравствуй, Ронен.
— Добрый вечер, Сарра. Как дела?
— Как всегда. Ты рановато, Натаниэль сказал, что вы соберетесь часов в восемь. А сейчас только шесть.
— В восемь? — Алон посмотрел на Натаниэля. — Да, верно…
— Мама, я говорил о своих сотрудниках, — вмешался Розовски.
— А чем вам помешает Ронен? — воинственным тоном спросила мать. — По крайней мере, он приличный человек и твой друг.
— Ты хочешь меня выгнать? — осведомился инспектор Алон у Натаниэля.
— Что? — возмутилась Сарра. — Выгнать? Пусть Бог выгонит меня с этого света, как он выгонит тебя из моей квартиры!
— Ладно, — Розовски махнул рукой. — Оставайся, черт с тобой. Какие у меня могут быть секреты от полиции? Тем более, от старых друзей.
— Спасибо, — инспектор Алон подождал, пока мать Натаниэля скроется в кухне, и сказал: — У меня есть серьезные основания подозревать тебя в сокрытии сведений, имеющих большое значение для следствия. Так что, объясни мне, пожалуйста, кое-что.
Розовски прищурился.
— А если я не смогу объяснить? — спросил он.
— Думаю, что сможешь, — спокойно ответил Ронен. — Ты ведь сам бывший полицейский. Ты же знаешь, что такое сокрытие сведений, важных для следствия.
— Это шантаж, — заявил Розовски.
— Называй, как хочешь. Но я не уйду отсюда до тех пор, пока не узнаю по этому делу все то, что знаешь ты.
Следующие два часа Розовски демонстративно занимался домашними делами, а инспектор Алон с большим интересом смотрел по телевизору программу «Евроспорт». Ровно в восемь, один за другим, пришли Алекс и Илан. При виде инспектора у обоих совершенно одинаково вытянулись лица.
— Все в порядке, ребята, — успокоил их Натаниэль. — Ронен здесь как частное лицо. Его пригласила моя мама. У нее с инспектором Алоном давний роман.
Офра, напротив, не выразила никакого удивления или недовольства. Сарра Розовски сразу же утащила ее на кухню.
Поглядев на чопорные лица своих помощников, Натаниэль тяжело
вздохнул и, обращаясь к инспектору Алону, мрачно сказал:
— Ронен, как видишь, у нас тут самая обычная вечеринка. Мы решили немного встряхнуться, и… — он развел руками. — В общем, боюсь, что ничего не смогу тебе рассказать. Рад бы, но…
Ронен тоже посмотрел на Алекса и Михаэля.
— Прекрасная идея, — сказал он. — Повеселимся вместе. Мне тоже осточертела работа. Вы не против моей компании, парни?
Помощники Розовски сидели с каменными физиономиями. Алон кивнул: — Отлично, я так и думал, — и, обращаясь к Натаниэлю, добавил: — Замечательные у тебя ребята, очень толковые. Только излишне словоохотливые.
— Какие есть, — сухо сказал Розовски. И пояснил: — Стеснительные очень. Плохо говорят на иврите. С сильным русским акцентом. И очень из-за этого страдают. То есть, иной раз и рады бы поболтать, но не могут. Вот, как сейчас. Верно, ребята?
Алекс и Илан с готовностью кивнули и развели руками: дескать, действительно, рады бы, но — увы.
— И Офра тоже? — спросил Ронен ласковым голосом.
— Офра? — Розовски удивленно поднял брови. — А что — Офра?
— Офра тоже плохо говорит на иврите? — инспектор погрозил пальцем хозяину. — Хватит мне морочить голову, Натан. Я уже сказал: или выкладывай все немедленно, или я не тронусь с этого места. Или же, наконец, при всем моем уважении к твоей маме, я оставлю тебе официальное приглашение в полицейское управление. И если ты не явишься, буду вынужден доставить тебя туда силой. Хотя мне очень бы этого не хотелось.
