«И, правда, зачем торопиться? Надо Куропаткину Испанию показать. Он-то сюда приехал не за Ольшанской, а за впечатлениями! Поедем в Севилью, потом в Мадрид», – загадала я, подвигая к себе тарелку с тортиком.
– Делу время – потехе час, – сказала Алина, подбирая с тарелки последние крошки. – Сейчас идем в Альгамбру.
– Я думала, мы посвятим дня три себе любимым, – разочаровано протянула я.
Мне казалось, что я убедила подругу в том, что Настю искать не для кого и не за чем. Если Андрею она не нужна, то нам и подавно. А вот, если редакция программы обеспокоена пропажей своей ведущей, то пусть обращается в Интерпол. Специалистам и карты в руки.
– Завтра, – вроде бы соглашаясь, пообещала подруга, – а сегодня добьем Настю. – Прозвучало это так, будто Алина и впрямь намеревалась схватить Настю и за все «хорошее», от души поколотить.
– Как же, встреча уже назначена, – с сарказмом усмехнулась я.
– Если Настя в Испании, то она рано или поздно вернется в Альгамбру, – упрямо повторила Алина. – Интуиция мне подсказывает, что это произойдет сегодня. В крайнем случае, завтра.
Я поняла, что спорить с ней бесполезно, поэтому молча поднялась и стала собираться на выход.
До закрытия музея оставалось около трех часов. Людей больше выходило, чем заходило. Я посмотреть по сторонам – нет ли у лотков с сувенирами и открытками Насти, – но вскоре поняла, что издали я могу не узнать девушку. Настя, скорей всего, изменит внешность, надев парик или повязав на голову платок. В чем, в чем, а в переодевании Ольшанская большая мастерица. В своих передачах она ни разу не повторилась: во все рестораны приходила в новом образе. Потому ее впускали и обслуживали, как самого обычного клиента.
– Пошли внутрь, – позвала Алина.
– А может, тупо станем перед входом? – предложила я. – Ноги болят бесцельно ходить.
– Нет, Настя может нас заметить и затаиться на неопределенное время. Мы же не можем караулить ее вечно?
– С чего ей от нас таиться, если она не знает, что мы ее ищем? – вслух подумала я.
– Так то оно так, но вдруг все-таки она нас узнает? А ей сейчас свидетели не нужны, – недобро сказала Алина.
– Ты сейчас говоришь о Насте, как о преступнице, – поймала я себя на мысли. – Я понимаю, нервы она нам подпортила основательно, но мы ведь сами добровольно решили ее найти, опасаясь, что с ней произошло несчастье.
– О! А что ты час назад говорила о Насте? – напомнила мне Алина. – Мы ее, между прочим, сейчас спасаем, пока она не успела обворовать музей. Так что говорю я о ней, как о потенциальном преступнике, а уж в каком тоне – мое дело.
– Почему тогда она не обворовала музей, когда Педро отключил видеонаблюдение?
– Марина, он ей показал, что и как надо делать, – хмыкнула Алина. – Теперь ей сообщники, с которыми надо делиться, не нужны. Она сама все сделает.
– А как же мужчина, с которым ее видели в Гуадиксе?
– Мы не знаем, в каких она с ним отношениях. Может с ним ей делиться как раз и хочется.
– Ладно, – вздохнула я и поплелась за Алиной к входу в музейный комплекс.
Изображая из себя восторженных туристок, я и Алина скользили по лицам тех, кто попадался на нашем пути. Никого похожего на Настю мы не заметили, зато встретили Веню и его друга.
– И вы здесь? – обрадовался Куропаткин и представил нам своего спутника, – Алексей.
Алексей оказался приятным молодым человеком, спортивного сложения, с аккуратной короткой стрижкой.
– Очень приятно, – сказала я и свою очередь представилась сама и представила Алину. – Долго еще здесь будете бродить? – спросила я.
Мой вопрос был адресован обоим.
– Нам здесь так нравится, наверное, до закрытия, – ответил Веня.
Алексей неприветливо молчал, озираясь по сторонам.
– А вы? – спросил Куропаткин.
– Скоро уходим, – ответила Алина, не спуская глаз с Вениного спутника.
– Ну ладно, пока. Встретимся в гостинице, – простился с нами Веня и, взяв компаньона под руку, вышел в соседнее помещение.
– А ведь он на «голубого» он совсем не похож, – проводив взглядом парочку, сказала Алина.
– Алексей? – уточнила я.
– Алексей, – кивнула она и добавила: – Русский и коротко острижен.
– Алина, в России семьдесят процентов мужчин, всех, кто не лысый, носит короткие стрижки.
– Да, но мы сейчас не в России.
– Согласна, но и не на Галапагоских островах. Прислушайся. То там, то сям слышна русская речь.
– Возможно, ты права, я чересчур мнительна. Пошли к выходу. Здесь Насти нет. Я очень внимательно смотрела. Фигуру я хорошо запомнила. Высокая, длинноногая. Таких здесь нет. Что тоже странно, да? Или молодежь вообще не любит ходить по музеям? Ну да ладно, нам будет легче Настю из толпы выделить. Кстати еще есть час, когда можно зайти. Будем ждать у входа.
– Ты же говорила, что она может нас заметить и изменить свой план, – напомнила я.
– Я подумала, что если мы наденем черные очки, то она нас не узнает. Видела она нас всего два раза и совсем не ожидает увидеть снова и, тем более, здесь. Следовательно, даже если наши лица ей покажутся знакомыми, она не сразу вспомнит, что мы из «Пилигрима».
Только мы стали недалеко от входа, как меня кто-то дернул за рукав. От неожиданности я вскрикнула.
– Не хотел вас испугать, – стал извиняться Альберто, неизвестно каким ветром оказавшийся за нашими спинами. – Я подумал, что вы не сегодня-завтра уедете, а мы еще не были в монастыре картузианцев.
От неожиданного предложения я поперхнулась. Он специально нас разыскал в многотысячной толпе туристов, чтобы пригласить на экскурсию? Алина беззвучно выругалась, шевеля одними губами. Немного придя в себя, она спросила:
– А почему вы решили, что мы завтра уезжаем? Уж не хотите ли вы от нас избавиться?
– Ну что вы! Гостите у нас в Испании хоть год!
– Спасибо. Год, конечно, мы у вас гостить не будем, но и когда уедем, не знаем, – оставила я за собой право последнего слова. – Может и завтра.
– В конце концов, в гостинице мы живем за свой счет, а не за ваш, Альберто. Между прочим, и ваше пребывание здесь оплачивается из нашего кармана, – в сердцах ляпнула Алина. – Так что нечего нами распоряжаться.
Повисло неловкое молчание. Алина поняла, что сболтнула что-то не то. Альберто обиженно надулся. Полагаю, он все делал искренне. Даже если бы мы ему не платили, он помогал бы нам так, по дружбе.
Чтобы как-то гладить Алинину неловкость, я спросила:
– А что там, куда вы нас приглашаете? Далеко это отсюда?
– Да нет, – пожал плечами Альберто. – Монастырь картузианцев в двадцати минутах ходьбы.
– И что в нем примечательного?
– Этот монастырь известен хранящимися в нем многочисленными произведениями искусства, коллекцией мрамора, серпентина, яшмы, оникса, агатов, – обиженным тоном говорил Альберто. – Некоторые виды мрамора пронизаны жилками и испещрены фантастическими узорами. В них можно увидеть очертания людей, животных, диковинных цветов. Трудно поверить, что эти узоры созданы природой, а не рукой человека. Это надо видеть, – без восторга закончил он.
– Красиво рассказываете, но мы туда не пойдем, – отрезала Алина.
– Музей будете брать? – хмыкнул Альберто.
– С чего вы взяли?
– Дурной пример заразителен. Кажется, так у вас говорят?
– Ага, понятно, почему вы здесь. Хотите, чтобы мы вас в долю взяли? – в шутку спросила Алина.
– Напротив, хочу предотвратить преступление, – без намека на улыбку сказал Альберто.
– В смысле в полицию сдать? – Я почему-то подумала, что наш гид и впрямь может сдать нас в полицию. Лицо у него в этот момент было более чем серьезное.
– Вы шутите?
– Нет, – ровным голосом ответил он.
– Только попробуйте, – пригрозила ему Алина. – Тогда мы скажем, что вы наш сообщник. Вас задержат вместе с нами.
– Меня не задержат, – с уверенностью сказал он.
– Помню, у вас знакомый в полиции работает, – с досадой сказала я, подозревая, что именно по дружбе нас и могут сдать. Кто знает, а вдруг его знакомый провалил план по раскрываемости, а наш Альберто решил ему помочь показатели подправить.
– Дело не в этом. Вы слишком увлеклись сокровищами и можете наломать дров. Если вас не остановить, может быть поздно.
– Интересно, как вы нас можете остановить? Даже если у нас в мыслях ограбление Альгамбры, то за мысли не арестовывают. У вас должна быть веская причина, чтобы вызвать полицию, – сказала Алина.
Альберто недобро посмотрел на мою подругу. Ей повезло, что между ними стояла я. В такой же степени не повезло мне, поскольку далее последовало то, чего я и ожидать не могла. Альберто положил мне руку на плечо и резким движением толкнул. Я попятилась и угодила прямо в лужу. Ночью шел дождь, и вода за день не успела испариться.
Все бы закончилось мокрой обувью, если бы я, теряя равновесие, не стала цепляться за прохожих, аккуратно обходящих злополучную лужу. Мимо как раз проходила дамочка в белом кашемировом пальто – нашла, во что одеться в сырую погоду! Вот ее-то я и утащила в воду. Сначала упала в лужу я, потом она. Дама оказалась темпераментной итальянкой. Кричать на меня она начала еще в воде и не закрывала рот, пока ее не вытащили и не поставили на ноги. Секунду она молчала, оценивая причиненный ее пальто ущерб, потом заорала вновь. Уйти, убежать, испариться я не могла, потому что Альберто – подлый Альберто – держал меня за руку и о чем-то тараторил итальянке. Что он обо мне говорил, могу только представить.
