Вспомнив эти слова, Декер повернулся навстречу армии чисел, его первый страх отступил, но тут же сменился новым.
«А что я увижу завтра?»
Амос сменился с дежурства, вернулся домой, упал в кровать и тихо плакал, чтобы не разбудить Кэсси. Утром он рассказал ей, что случилось. Она — предсказуемо — поддерживала и ободряла. И Декер — предсказуемо — оживился, отбросил случившееся как забавный эпизод. Но он не был забавным. Совсем не был. И тройки на какое-то время ушли. Декер не видел их, выходящих из темноты, со дня смерти Кэсси и Молли. А сейчас они вернулись.
«Замечательно».
И у троек появилось новое измерение. Теперь от каждой цифры отходило по трое ножей. Нет, это совсем не забавно.
— Дай знать, если они взломают код, — бросил Декер, когда тройки рванулись вперед с ножами наготове.
Потом он свернул налево и пошел по улице.
— Тебя подбросить до дома? — спросила Ланкастер.
Декер шел прочь, засунув руки глубоко в рукава пальто.
Его не нужно подбрасывать. Ему нужно подумать.
Он смотрел себе под ноги, чтобы не встречаться с легионами цифр, надвигающихся на него из мрака.
Что, нужное стрелку, было у Дебби Уотсон? Оружие? Нет. Камуфляж? Возможно. Но почему он не мог принести его с собой? Девушка ему для этого не требовалась.
Сердце и рисунок. Она была влюблена. По уши втюрилась в этого парня. Сделала бы для него что угодно. Но пожертвовала бы она своими одноклассниками? На рисунке у человека в камуфляже не было оружия. Знала ли Дебби, в чем заключается настоящий план? Так почему же она вышла из класса, чтобы встретиться с этим парнем?
Декер поднял взгляд, увидел, как на него налетают тройки, и снова уставился под ноги. Занимаясь слежкой или дежуря по ночам, он надевал специальные очки, которые окрашивали темноту в золотистый цвет. Золото было для него небом, полным диких гусей. И тройки не появлялись. Эти очки давно пропали. А сейчас тройки вернулись, и они вооружены. Ему нужно обзавестись новыми очками.
Декер остановился, прислонился к дереву, закрыл глаза, включил свой мысленный ЦВМ и прокрутил все, что видел в доме Уотсонов. Затем быстро перемотал запись, уменьшил скорость и начал просматривать мысленные кадры. Вскоре Амос остановил запись, и перед ним выстроился ряд картинок, как фигурки на каминной полке. На самом деле, сравнение было очень близким.
Они действительно стояли на каминной полке.
Декер развернулся и быстро пошел к дому Уотсонов. Постучал. Дверь открыл Джордж.
— Вы что-то забыли? — немного раздраженно спросил он.
— Фотографии на вашей каминной полке. Я заметил их, когда осматривался. Не могли бы вы рассказать мне о них?
— Фотографии на камине? — недоуменно переспросил Джордж. — Рассказать о них?
Декер шагнул в дом, вынудив щуплого мужчину отступить.
— Я полагаю, это семейные фотографии?
— Да. Но при чем тут они?
— Я расследовал много дел и знаю, что та единственная вещь, которую ты упускаешь, содержит самый нужный ответ. В этом деле промашки недопустимы, мистер Уотсон, и я уверен, что вы это прекрасно понимаете. Если мы хотим найти человека, который убил Дебби и всех остальных.
«Что этот мужчина может теперь сказать? Только согласиться».
Уотсон медленно, хотя все еще неуверенно, кивнул.
— Хорошо, конечно, идемте со мной.
Он отвел Декера в маленькую гостиную и подошел к полке над старым камином, из щелей между кирпичами которого осыпа́лся раствор.
— С чего вы хотите начать?
Декер указал на крайнюю слева фотографию:
— С него.
— Хорошо, это отец моей жены, Тед Ноллс. Он умер около двух лет назад. Инфаркт.
— Чем он занимался?
— А при чем тут его чертово…
Декер оборвал его:
— Просто расскажите мне, чем он занимался.
Амос смотрел на мужчину сверху вниз. Гризли, нависающий над бурундуком, — именно так должен увидеть его Уотсон.
Джордж отступил, побледнел и посмотрел на фотографию.
— Он был дальнобойщиком. Плохая еда, мало физических нагрузок. Огромный мужик, рухнул прямо на лужайке перед домом, когда подбирал газеты. Умер сразу, даже упасть не успел.
Пока Уотсон говорил это, его взгляд не отрывался от массивной фигуры Декера.
— Вот все, чем он занимался, — водил фуры туда-сюда по всему Среднему Западу и до Техаса.
— Насколько он был близок с Дебби?
Уотсон неловко потер деформированную руку.
— Не очень. В смысле, мы виделись только по праздникам. Но, по правде говоря, у нас с ними были не очень хорошие отношения. Теща никогда мне не симпатизировала.
— А мужчина с ним рядом? На вид фотография довольно старая.
— Это мой дед, Саймон Уотсон. Он умер… лет шесть назад. На этом снимке он еще молодой.
— То есть он прадед Дебби, — сказал Декер.
Уотсон кивнул.
— Он дожил до девяноста с лишком лет. Пил, курил и плевал на все, как он любил говорить.
— Но Дебби знала его, если он умер только шесть лет назад?
— О, да. Собственно, последние пять лет он прожил с нами.
— И она проводила с ним время?
— Конечно. Дебби была еще ребенком, а у прадеда была интересная жизнь. Воевал на Второй мировой, потом в Корее. Потом уволился со службы и пошел работать на Министерство обороны уже штатским.
— Чем он занимался?
— Ну, он работал на военной базе, когда та еще действовала.
— На той, которая рядом с Мэнсфилдской средней школой? База сухопутных войск «Макдоналд»?
— Верно.
— И что он там делал?
— Дед сменил несколько работ. Он был специалистом по технике и строительству. Так что занимался разным оборудованием.
— Вы помните даты?
— Слушайте, ну какое это имеет отношение к делу?
— Мистер Уотсон, я просто ищу следы. Вы помните даты?
— Наверняка не скажу… — Он умолк и задумался. — Он уволился из армии в шестидесятых. Потом пошел работать в «Макдоналд», наверное, в шестьдесят восьмом или в шестьдесят девятом… Должно быть, в шестьдесят девятом. Я помню, в то время астронавты высадились на Луну. И дальше он работал там, пока не вышел на пенсию. Примерно через двадцать лет.
— И база была закрыта восемь лет назад.
— Похоже на правду.
— Это был не вопрос, мистер Уотсон. Она была закрыта восемь лет назад, в понедельник. В тот день шел дождь со снегом.
Уотсон странно посмотрел на него, потом откашлялся.
— Ну, если вы так говорите… Я не помню, чем занимался даже на прошлой неделе. В любом случае, Пентагон провел реорганизацию своих баз, и Берлингтон проиграл. Я слышал, бо́льшую часть перевели на восток, может, в Вирджинию… Поближе к Дяде Сэму и его вашингтонским долларам.
— То есть можно допустить, что Саймон говорил о своей работе на базе с вами и Дебби.
— Ну да… в смысле, о той части, о которой мог. Кое-что было засекречено, думаю, вы бы это так назвали.
— Засекречено?
Джордж улыбнулся.
— Не думаю, что они занимались там ядерным оружием или чем-то таким. Но военные всегда любят секреты.
— Так что же Саймон рассказывал вам? В смысле, о базе?
— Всякие истории. Люди, с которыми он встречался. Иногда — работа, которой он занимался. Они много лет достраивали базу. Стройки, стройки, стройки… И все, кто там работал, отправляли своих детей в Мэнсфилд. Там учился его сын — мой отец. И я пошел туда. И моя жена.
— Дебби когда-нибудь пересказывала вам какие-то подробности историй прадеда?
— Ничего не припоминаю. Когда Дебби подросла, она стала проводить с ним меньше времени. Старики и подростки, вода и масло. Думаю, дед был не таким уж прикольным… — Джордж опустил взгляд. — Наверное, и я тоже.
— Хорошо, теперь расскажите мне про остальные снимки…
Через полчаса Декер вновь шел по темным улицам.
Человек в камуфляже был в доме Уотсонов и написал на доске код, зашифрованный в нотах. В этом Амос не сомневался. Он не знал, о чем говорится в сообщении, и не знал, что этому человеку было нужно от Дебби. Однако почему же из всех учеников Мэнсфилда он взял в союзники именно ее? Должна быть причина. Веская причина.
Его телефон зазвонил. Ланкастер.
— Бюро считает, что они взломали код. Какой-то подстановочный шифр. На самом деле, довольно простой. Ну, на самом деле они уверены, что взломали его.
— Как, интересно, они могут быть в этом уверены?
— Из-за содержания сообщения.
— Мэри, не тяни резину. О чем там говорится?
Она набрала в грудь воздуха, и Декер насторожился.
— Там говорится: «Хорошая работа, Амос. Но этот путь, братан, не приведет тебя туда, куда ты хочешь».
«У меня приобретенный савантизм».
«Точнее, у меня высокофункциональный приобретенный савантизм».
Декер лежал на кровати в своем однокомнатном доме в «Резиденс Инн». Он не спал. Он не мог спать.
«Орландо Серрелл».
