– Боюсь, что нет. Эд хочет, чтобы я нашел ему этого парня.
– Зачем? Полиция заполучила тело Кэнтела и может быть довольна. Конец истории.
– Эд не доволен. Нам пришлось пережить кучу неприятностей, и Эду нужен парень, который заварил всю кашу.
Клэнси облокотился о стол и подался ко мне. Заботливый, искренний, законник до мозга костей. Любящий муж канул в забвение.
– Послушай, Клей, – сказал он. – Так дела не делаются. Поверь мне, Клей. Вчера и позавчера мы усердно привлекали к себе внимание, вступая в трения с полицией, а это – не лучший способ поддерживать организацию в рабочем состоянии.
– Скажи это Эду, а не мне. Я только исполняю указания.
– И скажу. Где он? Дома?
– Ага, только он вряд ли тебе поможет. Он весьма раздражен.
– Я – его адвокат, Клей. Я обязан предостерегать его от глупых поступков. А заставлять тебя играть в Шерлока Холмса глупо. Ты начнешь встречаться с людьми, не состоящими в организации, докучать им, опять накличешь на нас свору легавых, выставишь организацию на всеобщее обозрение и не дашь легавым забыть всю эту историю. Билли-Билли Кэнтел мертв, тело в полиции. Значит, дело закрыто.
– Но дело Бетти Бенсон еще не закрыто, – напомнил я ему. – По правде сказать, это и есть основная причина моего приезда сюда.
– Это я улажу в два счета, – сказал он. – Можно свалить на Билли-Билли оба убийства. А легавые не станут слишком уж усердствовать, выясняя, кто его убил. Стало быть, дело завершено. Пусть все так и остается, вот тебе мое мнение.
– Как я уже говорил, ты должен обсуждать это не со мной.
– Я побеседую с Эдом, – сказал Клэнси. Он произнес это очень твердым тоном, и я понял, что ему понадобится время, чтобы набраться храбрости.
Только потом он позвонит Эду Ганолезе и скажет, что тот действует не правильно.
Ну, да это не мое дело.
– Вернемся к Бетти Бенсон, – предложил я. – Я был там, говорил с ней, пил кофе, оставил отпечатки пальцев по всему дому. Они определили время убийства с точностью до получаса, и я уже признался, что какую то часть этого времени был там.
– Когда ты уходил, она была жива, и все тут.
– Как я это докажу?
– Во сколько ты покинул квартиру?
– Около четырех. А убили Бетти Бенсон между четырьмя и половиной пятого. Я признался, что ушел в четыре.
– Хорошо, куда ты потом отправился?
– Прямиком домой. Парень в гараже может сказать, во сколько я приехал.
Они записывают время, когда забирают и выдают машины.
– Прекрасно. В четверть пятого ей позвонил телемастер, и она еще была жива. Я могу это устроить. У нее был телевизор?
– В гостиной не было.
– Хорошо. Она ответила: «Извините, но у меня нет телевизора». Это было в четверть пятого. Я смогу обстряпать это завтра к десяти утра. Потом мы пустим слушок, что Кэнтел совершил и второе убийство, и снимем тебя с крючка.
– Но зачем он ее убил? Они даже не были знакомы. Не уверен, что легавые схватят эту кость.
– Только сам Кэнтел мог сказать, зачем он ее убил, но, увы, его нет в живых, – Клэнси обворожительно улыбнулся мне. Теперь это был блистательный оратор, упивающийся каждым мгновением своего выступления. Он прекрасно умел стряпать алиби и выдумывать такие мудрые нагромождения событий, что никто на свете не смог бы разгрести их и докопаться до истины. Вот почему он был великолепен в зале суда.
– Что ж, если ты полагаешь, будто сумеешь это сделать... – проговорил я.
– Я сумею это сделать. Прямо с утра. Ты вполне мог приехать ко мне в контору к девяти часам, и я бы все устроил.
– Эд велел мне встретиться с тобой незамедлительно.
– Эд слишком всполошился. Если это все...
– Все, – ответил я и, поднявшись на ноги, добавил:
– Я мистер Клей, да?
– Роберт Клей, – сообщил он мне. – Ты работаешь у Крейга, Гарри и Бурка.
– Это мне вполне подходит.
Клэнси проводил меня до парадной двери, громко рассуждая о делах Крейга, Гарри и Бурка, которых я знать не знал, и вышел вместе со мной на веранду, прикрыв дверь.
– Извини, что я взбеленился, Клей, – прошептал он. Улыбка вспыхнула как неоновая вывеска, и хозяин дома радушно потрепал меня по руке повыше локтя.
– Просто не люблю брать работу на дом. Лаура, понимаешь?
– Понимаю. До встречи, Клэнси.
"Элла не Лаура, – сказал я себе и повторил:
– Элла не Лаура".
– Я побеседую с Эдом о том, как нам покончить со всей этой, ерундой, пообещал Клэнси. – Мы не можем себе позволить тратить время на игру в полицейских и воров.
– Во всяком случае, в роли полицейских, – ответил я.
Я знал, что Клэнси ничего не добьется от Эда. Эду приспичило наложить лапу на зачинщика этой свары, и все тут. После того, как умник попытался застрелить меня, а потом подставить на перроне, я и сам был не прочь отыскать его.
Когда я добрался до квартиры, едва перевалило за половину второго. В два часа я должен был забрать Эллу из «Тамбурина». Оставив «мерседес» перед входом, я поднялся к себе, чтобы минут пятнадцать посидеть спокойно.
Телефон зазвонил, когда я снимал пиджак. Это был Фред Мэн.
– Я насчет Алена Петри, – сказал он. – Ничего не выяснил о его личной жизни, но могу сообщить тебе, где его искать. Он патрулирует по ночам в районе сороковых улиц Вестсайда.
– На машине?
– Нет, на своих двоих. Наряд из двух человек. Извини, Клей, но больше ничего узнать не смог. Я не знаком с этим парнем.
– Все равно спасибо, – сказал я. – Говоришь, ночной патруль? Стало быть, сейчас он на работе?
– Да, наверное, если только у него не выходной.
– Хорошо, спасибо.
Западные сороковые улицы. На Сорок шестой улице, между Восьмой и Девятой авеню был бар, в котором несколько девиц Арчи Фрайхофера обычно дожидаются телефонных звонков. Вероятно, владелец бара знал своих участковых патрульных. В расчете на это я позвонил ему.
Мне ответила пуэрториканская цыпочка с лукавым и бездушным голоском. Я заявил, что желаю говорить с барменом по имени Алекс, на что она ответила:
– А разве я ничего не могу для вас сделать?
– Уверен, что можете, – ответил я. – Но сейчас мне нужен Алекс.
– Кто звонит?
Я не был уверен, что Алекс помнит, кто такой Клей. Прежде мы никогда не общались. Далеко не все в организации наверняка знают, кто я и что я, и порой это дает некоторые преимущества, хотя иногда бывает и наоборот, как, к примеру, сейчас.
– Скажите ему, что звонит хозяин Арчи, – ответил я. Авось, сойдет, коль скоро это достаточно близко к истине.
– Хорошо, – чирикнула цыпочка, и минуту спустя я услышал мужской голос:
– Алекс у телефона.
– Это Клей, – сообщил я. – Ты знаешь легавого по имени Алан Петри?
Патрулирует в ваших краях по ночам.
– А с тобой-то мы знакомы, приятель? – спросил он.
– Позвони Арчи и узнай, кто я.
– Так я и сделаю. Повтори, как тебя звать?
– Клей. Я перезвоню через пять минут.
Все эти пять минут я жалел, что попросту не поехал туда вместо того, чтобы звонить. Но, с другой стороны, я мог только зря проездить, а это была бы слишком большая роскошь.
Когда я позвонил, Алекс спросил:
– На кого ты работаешь?
– На того же, на кого Арчи. На Эда Ганолезе. А теперь, пожалуй, кончай играть в ловцов шпионов. Ты знаешь легавого по имени Петри или не знаешь?
– Знаю.
– Можешь с ним связаться?
– Вероятно.
– Я хочу с ним поговорить. Когда ты это устроишь?
– Возможно, в пятницу.
– Сегодня. Сейчас же.
– Не уверен, – ответил Алекс.
– Что тебе сказал Арчи?
– Почем мне знать, Клей ты или нет?
– Блин! – заорал я. – Сейчас приеду.
Я с грохотом швырнул трубку и устремился к двери, но потом вспомнил про Эллу. Часы показывали без четверти два. Вернувшись в квартиру, я позвонил в «Тамбурин» и попросил передать Элле, чтобы ждала меня в баре, поскольку я задерживаюсь. Потом вышел из дома и поехал на юг.
Этот квартал Западной сорок шестой улицы дал приют целой веренице баров, расположенных в полуподвальных помещениях, и «Ла Сорина» – один из них. Когда я вошел, там было полно девиц. Одни сидели у стойки, другие – в кабинетах вдоль правой стены. В глубине помещения, в обеденном зале, не было ни души. Тут и там среди девиц сидели парни, либо сводники, либо желающие и надеющиеся. Но съема тут нет. Сюда девицам только звонят по телефону.
Разместившийся за стойкой Алекс был долговяз, толстопуз и кислорож. Я протиснулся между двумя девицами, облокотился на стойку и принялся ждать того мига, когда он осознает, что я существую. На это ушло минуты две, по истечении которых он приблизился ко мне и остановился напротив, сдобрив кислую рожу еще и чем-то жгучим.
– Ну, чего? – осведомился он.
– Петри, – ответил я, – это я тебе звонил.
– О, – был ответ, – ты, значит. Клей.
– Совершенно верно.
– Ума не приложу, почему я должен тебе верить.
– Потому что у меня нет времени дурачиться с тобой. А еще потому, что на той стороне улицы есть заведение, которое хотело бы забрать себе твой приварок за телефонные звонки девицам, и от меня зависит, получат они его или нет.
