Следователя Крюкова может убедить лишь авторитет седовласого Лощинина. Тогда в Университете было очень много преподавателей, а Лев Львович был Учитель… Оленька вдруг улыбнулась, вспомнив, что его часто звали на три буквы ЛЛЛ. А иногда и так – «Три Л».
Где он сейчас? Интересно, а если бы он не приехал в Правдинск, сидела бы она сейчас в местном следственном изоляторе? Наверняка! И очевидно то, что команду на ее отлов дал лично Гурков… Без пяти минут мэр! Кто с ним станет ссориться…
Ольга покинула свою березу и с сожалением пошла к машине.
В лесу было удивительно хорошо. И мысли приходили в голову чистые и умные. Нет, правда – возможно, что ошибаются те, кто путает мудрость и ученость… Мудрый не тот, кто знает тангенсы и органическую химию, а тот, чьи дети Вера, Надежда и Любовь… Особенно Любовь!
Интересно, а где сейчас Лощинин?
* * *
Их было трое. И они готовились к штурму… Этот вечер Андрей Гурков не проводил в «Таганке». Там его рабочее место. А нынче был воскресный день… Вечером в его загородный коттедж стали поступать странные звонки о желтой Оке, бродящей по городу. И о живой Ольге Крутовой, которая по всем правилам должна была лежать в морге… Это не по правилам, но в воскресный вечер Гурков вызвал на ковер Игоря Докторова…
Их было трое, и они готовились к штурму. Жук, Лощинин и Ким расположились около самого уязвимого места в охране коттеджа – южная часть забора примыкала к холму, с которого и двор, и дом были как на ладони… Собак на территории не было. Охранники с винтовками по периметру не ходили. Тоненьких проволочек над забором и другой специальной сигнализации не наблюдалось.
Значит, здесь, в Правдинске Андрей Гурков чувствовал себя хозяином. Он и предположить не мог, что здесь кто-то может покуситься на его дом.
А эти трое замерли в кустах на холме и готовились к штурму… Правда, это слишком громко сказано. Не штурм, конечно, а внезапное проникновение, минуя ворота, охрану и без предварительного приглашения.
Элемент штурма, правда, был. Это специальное альпинистское оснащение, включая две доски и веревочную лестницу.
А еще был бинокль, через который и был замечен входящий в дом Игорь Докторов… Пожалуй, что так оно и лучше.
Ким нашел самое узкое место между склоном холма и забором. Он перекинул доски, и получилась сносная тропинка с небольшим уклоном.
И переход по навесному мостику, и спуск с забора по веревочной лестнице не составил труда.
Они подошли к дому с заднего крыльца, с черного входа. Здесь свое умение попытался продемонстрировать Жук. Полковник, ловивший взломщиков, сам пользовался отмычками на уровне любителя. Он возился пять минут, но дверь все же поддалась.
У них не было оружия. У них было нечто повесомей.
Дом Гуркова и внутри был пуст. У него не было жены, не было детей, не было счастья в жизни. А что у него было? Были большие деньги. Была полукриминальная власть в городе Правдинске и его окрестностях. Была реальная возможность стать мэром этого крупного населенного пункта. При этом власть Гуркова стала бы более белой, а он сам стал бы более пушистым.
Они проскакивали по темным коридорам, как спецназ в боевиках. Прижимались к стенкам, прятались в углублениях и пытались общаться на пальцах. Никто ничего не понимал, но было очень эффектно.
Они подобрались к гостиной, откуда исходили громкие голоса с элементами ненормативной лексики. И с каждой минутой становилось больше мата и меньше смысла.
Докторов пытался объяснить Гуркову, как оно все происходило… Жук пробрался ближе всех и на всякий случай включил диктофон.
То, что Ольга Крутова жива, Игорь уже не сомневался. О ее визите ему рассказала Тамара. Она же созналась, что исчезло несколько фотографий: «Адвокат, а туда же! Меня за квасом послала, а сама украла! Зачем ей твои фотки?
Но Докторову пришлось начинать сначала. Он рассказал про Ингу, про то, как она хороша в постели, про то, как с ее помощью он проник в номер Крутовой.
– Эта Инга знала, что ты минировать будешь?
– Нет, Андрей Николаевич. Она решила, что я тайный шмон буду проводить… Правда, теперь, после взрыва, она, возможно, и догадалась…
– Я думаю, что она не глупее тебя! А где она ключ взяла?
– Ее сестра Лайма – администратор в этой гостинице… Кстати, она куда-то исчезла. Менты и хотят на нее взрыв повесить. Иностранный терроризм, ненависть к русским и все такое.
– Да, международный террор – это звучит! Не то, что дурак Докторов… Ты скажи, Игорь, эта Лайма в джинсах ходила?
– Да. В обычных, в темно-синих, в таких же, как и Крутова.
– Понял теперь? Верхнюю часть тела взрыв снес, а ниже пояса что лайма, что Крутова – близнецы-сестры. Никакое опознание не определит… Значит, в морге Лайма, а где Крутова?
– Могу определить, Андрей Николаевич. Мой умелец уже давно на ее Оку маяк приделал, еще тогда, когда адвокатша в ментовке сидела.
Докторов Начал звонить. На другом конце что-то выясняли, перепроверяли. Наконец упадническим голосом Игорь сообщил:
– Крутова уже в Москве. Три часа назад была здесь, а сейчас уже там…
Операцией командовал Лощинин. Именно в этот момент он решил, что пора переходить к решительным действиям. Он поднял вверх три пальца. Потом резким движением ладонь развернулась в сторону гостиной… Любой спецназовец сразу понял бы: все трое должны двигаться в сторону объекта.
И они вышли из тени бокового коридора… Молча появились в огромной комнате, где Гурков сидел, развалившись в кресле, а бедный Докторов опять стоял в центре ковра, как царевич Алексей Петрович перед своим папашей.
Они вошли с суровыми лицами и встали плечом к плечу. Три богатыря, только без коней.
Немая сцена длилась недолго. Ее прервал Лощинин, показав, кто на ближайшее время в этом доме хозяин.
– Докторова можно на время отпустить. Скомандуйте, Андрей Николаевич, пусть Игорек посидит где-нибудь наверху.
Гурков скомандовал, и совершенно обалдевший Докторов поплелся наверх в игровую комнату – туда, где бильярд, рулетка и карточный стол.
Хозяин попытался перехватить инициативу. Он подкатил к буфету изящный сервировочный столик, нагрузил бутылок на любой вкус, кучу легких закусок и все это попытался перевезти в дальний угол зала, где диваны, кресла и низкий столик на гнутых ножках.
Но Лощинин остановил Гуркова.
– Не туда, Андрюша! Вези, брат, поближе к телевизору. Будем с тобой кино смотреть.
Хозяин повиновался. Он быстро, на ходу развернул свою тележку. Бутылки звякнули друг о друга, но не упали.
А Жук в это время уже возился с видеомагнитофоном…
Фильм шел десять минут. Это даже не фильм, а то, что успел смонтировать Максим Ежов… Там были основные записи разговоров в «Таганке», которые подтверждали причастность Гуркова к убийству бомжа, к пистолету ТТ, на котором несколько мокрых дел. Здесь была снята и записка, написанная Докторовым, с которой списывал свой предсмертный опус несчастный Семен Шульман. Подробно была снята Газель и ее побитый хозяин Саврасов. Были кадры, которые привез Лощинин: Газель и Докторов у офиса адвоката Крутовой.
Дополнительно дали прослушать последнюю запись беседы Гуркова с Докторовым о взрыве, в котором должны погибнуть телевизионщик Ежов и адвокат Крутова… Жук три раза прокрутил последнюю фразу разговора: «Не подведи, Игорь. Обоих и одним махом!»
– Опасные слова, Андрей Николаевич. Это не просто одобрение. Это приказ. Заказное убийство.
– Я все понял… Это пока черновик. Завтра в Москве вы приведете это в порядок, дополните материалами следствия, допросами дружков бомжа, которые видели Докторова и еще чем-нибудь… Ведь так?
– Точно Гурков! Приятно общаться с умным человеком.
– Взаимно, Лев Львович…Но меня валить вы пока не собираетесь. Сложно, хлопотно, хотя и возможною Так?
– Так. Иначе мы бы сюда не пришли.
– Понял, Лев Львович… Ваши условия.
Было удивительно, как Гурков преобразился. Только что ситуация была безвыходная, а сейчас появился просвет, и он рванулся вперед, готовый сдать всех, только бы удержаться на теперешнем уровне. Только бы стать действующим мэром Правдинска.
– Я на все готов. Ваши условия?
– Первое, Андрюша. Тебе надо беречь жизнь нескольких человек.
– Кого?
– Прежде всего – себя… Шутка! Прежде всего, Жука и Кима, поскольку они остаются в Правдинске. Ни один волос не должен… и так далее. Кроме того, троих москвичей – меня, Ольги и Дениса Носова… Шестой – Максим Ежов. С ним особый разговор.
– Слушаю, Лев Львович.
– Максима надо лечить в Москве, а не в вашей больничке… Пятьдесят тысяч долларов на стол и завтра я везу парня в Москву, В лучшую клинику.
– Слушаюсь, Лев Львович!
Гурков все указания Лощинина выполнял в одно касание. Пока не было ни одного невыполнимого или очень обременительного… Со стороны создавалось впечатление, что хозяин дома принимает высокого гостя, но сам он лишь на ступеньку ниже званием… Гурков вел себя как полковник, к которому внезапно приехал генерал со свитой: Жук – это тоже полковник, а Ким – майор, но не простой, а при генерале… Вот такая иерархия!
