Бретт Холлидей - Она проснулась в темноте

Послесловие

Так завершилось дело Грина — Мюррей. Врачи больницы не ошиблись. В тот же вечер я пришел в себя. И не так уж плохо себя чувствовал после всей этой истории. Сильно пострадало лишь мое самолюбие.

Впервые я имел возможность поучаствовать в полицейском расследовании, но не сумел ее использовать. Провалялся с кляпом во рту, связанный и без сознания в соседнем номере гостиницы, в нескольких метрах от моей комнаты, в то время как Радин с Шейном распутывали тайну вместо меня.

Когда в больнице я вновь обрел ясность мысли, Лью Рекер уже полностью во всем признался. Элси рассказала ему о своем плане написать роман. Она была уверена, что он не мог быть замешан в убийстве Грина, слепо верила в ту ловкую ложь, которую он ей преподнес: он убедил ее, что она позвонила Элберту Грину, чего она не делала, да ей и не нужно было это делать. Поэтому она думала, что он был в полном неведении о ее печальном приключении с Грином.

И, конечно, именно Рекер звонил Элси по телефону, когда я был у нее в квартире, и таким образом узнал, что она намеревалась отдать мне рукопись на следующий день.

Задушив Элси, он стал искать незаконченный роман и нашел лишь копию. Отсюда сделал вывод, что Элси солгала, а оригинал уже находится у меня.

Не зная, где отыскать меня в Нью-Йорке, в течение двух часов он жил словно на горячих углях. Наконец придумал такой трюк: назвавшись именем Джорджа Кокса, позвонил Дороти Гардинер и узнал от нее название моей гостиницы и номер комнаты.

Он взял комнату на моем этаже и, вооружившись тем же, чем убил Элберта Грина, позвонил ко мне в дверь.

Я могу подтвердить эту часть его признаний. Я уснул одетым несколько раньше и пошел открывать совсем сонным. Только успел смутно увидеть мужской силуэт, как на мою голову обрушился страшный удар.

Я погрузился в небытие.

Жизнь моя держалась на волоске, и не будь одной незначительной детали, Рекер, как он сам признался, добил бы меня. Но он заметил под моей шляпой на столике конверт с рукописью Элси. Он знал, что я вернулся очень поздно, поскольку много выпил. Тогда он предположил, что я бросил рукопись на стол, не читая, а сам улегся в постель. А поскольку я с ней не ознакомился, то и не был опасен, Ему надо было только уничтожить этот экземпляр.

Но все же он не был полностью уверен, что я не полистал рукопись и не прочел достаточно, чтобы обнаружить правду. Поэтому, не желая оставлять меня в моей комнате, куда в любой момент могли войти, он решил иначе. К тому же, испытывая некоторые угрызения совести, не хотел убивать меня без особой необходимости.

Он оттащил меня в свою комнату, связанного, с кляпом во рту, и повесил на двери табличку с просьбой не беспокоить.

Таким образом, полагал он, я оказывался не в состоянии навредить ему, а у него было время подождать развития событий. Позже, если того потребуют обстоятельства, он сможет вернуться и добить меня.

Но Майкл разоблачил его, прежде чем он на это решился, что и позволило мне самому рассказать эту мрачную историю.

В следующий раз, когда я буду присутствовать на банкете в Нью-Йорке, Майкл поедет со мной в качестве телохранителя. И когда я окажусь в компании с соблазнительной сиреной, отдам ее ему в руки, а сам удеру со всех ног.

Так как я не способен устоять перед соблазном.

Лизоль — моющее щелочное средство (прим. пер.).