– Да… тогда же! – заикаясь, ответила она.
– Когда?
– Когда и ты был… Только он пришел к вечеру.
– А о чем он тебя спрашивал?
– Спрашивал, зачем приходили… Я ему сказала.
– Вы что же, не предупредили ее? – повернулся к Паргову Димов.
– Конечно, предупредили… И она обещала.
– Тетя Еленка, как же так? – с укором обратился к ней Димов. – Ты как поп: одно говоришь – другое делаешь…
– Да как же я ему не скажу, наш ведь парень, – затараторила вязальщица. – Начальник! Если ему не сказать, кому же и говорить.
– Да и родственники они к тому же, – пробормотал Паргов.
Димов поднялся.
– И что он тебе велел?
– Как и вы – никому не говорить. А могу ли я никому не сказать? Ведь вы все начальники! Думала, вы о соседках меня предупреждали.
– Ладно, ладно, натворила дел, – вздохнул Димов. – Почему ты работаешь с закрытыми окнами? Задохнешься…
– Сосед сердитый… Говорит, что моя машина очень стучит.
– Смотри, какой нервный! А ты ему скажи, что я разрешил. Милиция, скажи, разрешает.
Они вышли на темную улицу.
– Все ясно! – сказал Димов. – Ведь это же село, здесь все на виду. Можно ли здесь что-нибудь сохранить в тайне? От человека к человеку – дошло и до ушей Славчо… Надо было предугадать это. На вашем месте я бы отправил тетку Еленку на несколько дней в больницу, ну, например, чтобы обследовать желчный пузырь.
Теперь им оставалось нанести самый тяжкий визит – сообщить жене Славчо Кынева о несчастье. Димов пошел вместе с Парговым. Он нажал на кнопку звонка. Вскоре послышался топот босых ног, дверь открылась, и на пороге появилась девушка. То ли веселые, то ли лукавые огоньки горели в ее глазах. Димов почувствовал, как его сердце болезненно сжалось.
– Дома товарищ Кынева? – спросил он предельно официальным тоном.
Девушка как будто обиделась.
– Она дома… Но брат еще не вернулся…
– Мне надо поговорить с вашей…
– Невесткой, – подсказал Паргов.
Миновав прихожую, заваленную айвой, они вошли в комнату. Димов удивился тому, насколько молода жена Кынева, она почти не отличалась от встретившей их девушки.
Была она тонкая, худенькая, узколицая. В руках держала книгу, смотрела выжидающе, не приглашая сесть. И Димов молчал, не сводя с нее тяжелого взгляда.
– Садитесь! – предложила она наконец.
Они сели на дешевые стулья, покрытые вязаными шерстяными подстилками. Точно такие подстилки видел Димов и в квартире Нестерова. Оба дома так походили один на другой, словно их и строил, и обставлял один и тот же человек.
– Я принес вам тяжелое известие! – глухо сказал Димов. – Будьте готовы к самому худшему… Сегодня во второй половине дня убили вашего мужа.
– Убили! – застонала женщина.
– Его обманом выманили из села! – тихо и медленно говорил Димов. – Значит, это был знакомый человек. Я уверен, что и вы его знаете.
Женщина смотрела на Димова широко раскрытыми глазами.
– Откуда я могу знать?.. Если бы знала, разве отпустила бы его одного!..
– Прошу вас, успокойтесь. Подумайте, вспомните. Вы супруги, наконец… Кому же еще, как не вам, мог он сказать, что у него на душе?
– Нет, мне он ничего не говорил. Он такой – мужские дела всегда таил про себя, никогда мне ни слова. Когда его выдвинули кандидатом, я последняя узнала…
– Не говорил ли он вам, что боится кого-нибудь? Или чего-нибудь?
Теперь она надолго задумалась.
– Последнюю неделю он мне казался каким-то встревоженным и задумчивым. Прошлой ночью проснулась – около двух часов было. Смотрю – он стоит в темноте у окна, курит и о чем-то думает. Спрашиваю: «Что с тобой?» А он: «Ничего, зуб болит…» – «Ну, так прими аспирин!» Он не ответил, только затянулся сигаретой. Потом лег. «У меня голова лопнет!» – услышала я. А днем ничего. Только велел достать ему гольфы и ботинки, в которых ходил на охоту. Сегодня он выглядел спокойнее.
– Где он обедал?
– Дома, около двенадцати… Другой раз приляжет на полчаса, а сегодня сразу ушел.
– С кем он дружил?
– С Янко – они были как братья. Ну и с людьми из сельсовета – с ними чаще всего встречался, главным образом по службе. Его прежде всего работа интересовала.
– А с Кирилом Кушевым…
– Нет! Он его вообще не любил. Когда того убили, хоть это и грех, но он сказал: «Избавился мир от подлого гада!»
– Так и сказал?
– Очень хорошо помню…
Вдруг, широко раскрыв глаза, она почти крикнула:
– Этот Манаско, покарай его господь… Как появился, все село перебудоражил… Манаско, Манаско – от него все зло!
– К вам он приходил?
– Несколько раз. И все коньяк приносил – «Экстру».
– Ваш муж любил выпить?
– Остерегался… Как выпьет, задираться начнет, злиться – поэтому не любил. Особенно ракию. Вино куда ни шло, но ракию избегал пить.
Димов выжидающе посмотрел на Паргова.
– А где он держал пистолет? – начал помощник Димова.
– Какой пистолет? – спросила женщина.
– Служебный…
«Так, правильно!» – подумал Димов. У Кынева не было служебного пистолета.
– Не знаю, – с недоумением сказала женщина. – Он мне не говорил, может, держал его в мастерской.
– А куда исчезла светлая фуфайка?
– Фуфайка?.. Сказал, что отдал в Пернике покрасить. В черный или синий цвет – не помню. Кажется, в черный. Да, Славчо не такой, чтобы носить простую фуфайку. Он хорошо одевался. И в нашем селе первый надел нейлон, другие стыдились, говорили – это женское дело, его носить.
В продолжение всего разговора Янка беспомощно скулила, как кутенок. Наконец Димов не выдержал:
– Хватит, Паргов, пойдем…
Действительно, пора было уходить – незачем больше бередить раны. Когда вышли на улицу, в теплую и ароматную сельскую ночь, Паргов сказал:
– А зачем ему нужны были гольфы? И ботинки? Наверное, знал, что его ждет беда, – готовился бежать! Димов печально покачал головой.
– Не везет нам, Паргов! – с горечью произнес он. – Или не везет, или убийца – тонкая бестия…
– Не везет! – вздохнул Паргов.
– И я так думаю! Отдавая фуфайку, он наверняка не знал, что дает ее преступнику.
Вообще едва ли у него было какое-либо подозрение. Но что мешало сказать жене – так и так, я отдал ее тому-то?
– А если действительно она на окраске? – спросил Паргов.
– Нет! – твердо возразил Димов. – Если бы так было, он бы признался. Я почти уверен, что в первых двух случаях убийца был в его фуфайке.
– Это Несторов! – убежденно воскликнул Паргов. – Больше некому.
– Если это Несторов – едва ли мы его увидим еще раз… Такой ловкий тип всегда сумеет перейти любую границу.
Они замолчали, потому что в темноте за ними шли какие-то люди.
Все так же молча вошли в сельсовет. В дежурной комнате их ждал обрадованный Пырван.
– Поймали Янко Нестерова! – торжественно сообщил он. – На вокзале в Пернике его поймали. Он уже взял билет на поезд.
– На поезд? – удивленно спросил Димов. – Так ведь он был на мотоцикле?
– Подробностей не знаю, еще не допрашивали.
– А где он сейчас?
– Жечев сказал, что к восьми его привезут к нам в участок.
Димов посмотрел на часы. Лицо его ничего не выражало: ни радости, ни волнения.
Паргов готов был побиться об заклад, что Димов скорее выглядел унылым. Они молча вышли и сели в «газик». Только когда уже подъезжали к городку, Димов сказал:
– А что нужно было Нестерову на вокзале? Значит, он виновен.
Паргов промолчал. К такому выводу пришел и он сам. Если, конечно…
Майор Жечев, поседевший, худощавый мужчина, уже ждал их в кабинете подполковника Дойчинова.
– Димов, мне звонили из министерства! – сухо сказал майор. – Там весьма озадачены. Три убийства за десять дней!
– Думаешь, я их инсценировал? – мрачно пробормотал Димов. – Да, компрометирую округ…
– Округ не округ, а нас наверняка.
– Небось распорядились о передаче дела другому, более способному? – хмуро спросил Димов.
– Нет, хотя не знаю почему… А нас обвиняют в том, что тебе не помогаем.
– Но вы помогали.
– Тебе поможешь, ведь ты такой самоуверенный…
– Молодые всегда самоуверенны! – дал о себе знать подполковник Дойчинов.
– В отличие от старых, у которых нет уверенности в себе.
– Это не по моему ли адресу? – сердито спросил подполковник.
Громадным усилием воли Димов взял себя в руки.
– Но ведь среди нас ты самый молодой, – пошутил он. Дойчинов промолчал, но было видно, что и ему это стоило усилий.
– Несторов знает, за что его арестовали? – спросил Димов.
– Нет, конечно, я его еще не допрашивал. И он совершенно изолирован, можешь быть спокоен.
– Ты уверен?
– Совершенно уверен. В Пернике об убийстве знают только трое.
– Да, это хорошо, – кивнул Димов. – Предлагаю при допросе сделать вид, будто Кынев жив и ничего не произошло. Или хотя бы что мы еще не знаем о случившемся.
Алиби Несторова попытаемся установить косвенным путем.
– Какой в этом смысл? – недовольно спросил Жечев. – Только время потеряем.
