— Теперь будешь моим должником вдвойне, — заявил Гутьерес. — Я сделаю пару звонков и перезвоню тебе после мессы. Ты дома?
— Я дома.
Гутьерес повесил трубку. Либерман закончил делать бутерброд, налил себе чая со льдом, который приготовил прошлой ночью, и сел за стол — есть, пить и ждать. Он ждал целых пять минут, прежде чем в кухню ворвалась Лайза.
— Папа, — сказала она, — дети в гостиной мажут все сливочным сыром и разбрасывают крошки. Ты же был там, почему ты их не остановил?
— Хочу честно признаться, — отозвался Эйб, откусывая от бутерброда. — Во мне больше от Питера Пэна, чем от Мэри Поппинс.
— Ты мог бы хоть немного помочь мне, пока я здесь, — заметила Лайза.
— Прими душ. Вымой голову. Почисти зубы. Побрей ноги. А уж потом приходи и поговорим. Ты почувствуешь себя гораздо лучше.
— Я для тебя обуза, от которой ты хочешь избавиться, — сказала Лайза, приглаживая волосы.
— Это несправедливо, — возразил Либерман. — Я пытаюсь решать самые разные задачи. Попытка избавиться от тебя — всего лишь одна из них. Возвращайся с улыбкой и песней на устах — предпочтительно, чтобы это был не рэп, — и мы решим, как поступить: надеть на детей наручники или запереть холодильник.
— Ты не меняешься, согласен? — спросила Лайза, взяла из рук отца последний кусок бублика с копченой лососиной, сливочным сыром и луком и съела его.
— Я стараюсь не меняться, — ответил он. — Но в большинстве случаев у меня это не получается.
Зазвонил телефон. Либерман снова взял трубку после первого звонка.
— Что ты узнал, Эйб? — спросил Хэнраган.
— Терпение, — ответил Либерман, наливая себе второй стакан чая со льдом.
— У меня предчувствие, — сообщил Хэнраган.
— Прими горячий душ, — посоветовал Либерман. — Я позвоню тебе, когда у меня появится для этого причина.
Они повесили трубки, и Либерман пошел в ванную, чтобы принять горячий душ. Пока вода струилась по спине и ногам, он исполнял свой привычный репертуар. Сначала — «Любовный жук», затем «Меж дьяволом и глубоким синим морем» и «Еще один шанс». Пока вытирался и одевался, он пел «Серебряный доллар» и «Мандарин», а на пути в спальню — «Луна над Майами».
— Ты в хорошем настроении, — заметила Бесс, садясь на кровати.
— Стараюсь обмануть себя, — прошептал он. — Почти получилось.
— До конца никогда не получается, — сказала Бесс.
Зазвонил телефон.
— Ты знаешь, сколько времени? — спросила Бесс, вставая с постели.
— Я не знаю, сколько времени, — пропел Либерман.
Бесс покачала головой и пошла в ванную, а Либерман взял трубку.
— Эйб.
— Симон.
— У меня кое-что есть, — сказал Гутьерес.
— Я думал, что ты идешь в церковь.
— Пойду позже. Будешь слушать, что я узнал, или хочешь добиться, чтобы я почувствовал себя виноватым?
— Говори, — сказал Либерман.
— Пока это предположение. Брат, Хосе Мадера, известный также как Хосе Вегас. Семнадцать лет. По некоторым сведениям Мадера сказал, что его сестру убили.
— Откуда эти сведения, Симон?
— Один из наших информаторов был вчера вечером в баре с Мадерой. Мадера сказал, что убитая проститутка — его сестра.
— Где живет Мадера?
— Вот тут загвоздка. Я проверил, что на него есть. У Мадеры семь предварительных, но доказательств для осуждения не хватило. Адрес неизвестен. Был в банде Эль Перро «Лос Вампирос». Там одни придурки. Теперь он в банде «Лос Гатос». Эти опасней. Грабят фермеров.
— Спасибо, Симон.
— Теперь за тобой две услуги, — сказал Гутьерес и повесил трубку.
Либерман набрал номер Хэнрагана, который снял трубку после трех звонков.
— Я был в туалете, — объяснил Хэнраган.
— Ценю твою откровенность. Встречаемся через полчаса в «Чапультапеке» на Норт-авеню. Эль Перро может знать, как найти брата Эстральды.
Либерман отпер ящик ночного столика ключом, который был у него на цепочке, достал пистолет и вложил его в кобуру под пиджаком.
— Мне надо идти, — сказал он, выходя из своей комнаты.
— Папа, — прошептала Лайза. — Тодд придет в полдень, помнишь? Ты обещал, что будешь дома.
— Я вернусь, — заверил ее Либерман.
— Либерман, — сказала Бесс. Она была еще в халате, ей подарил его Эйб на день рождения пять лет назад.
— Она называет меня Либерманом, а это значит, что меня ждут неприятности, — сообщил Эйб по секрету Барри и Мелиссе, которые все это слушали.
— Крупные неприятности, — согласилась Бесс. — Изволь вернуться к приходу Тодда. Меньше беспокойся о чьей-то семье и больше о своей.
Либерман подошел к Бесс и поцеловал ее.
— Будь осторожен, — сказала Бесс, как она говорила тысячи раз по утрам.
Либерман вышел в утренний зной.
Утро началось с неудачи. Хэнраган и Либерман отправились в «Чапультапек» и нашли там только молодую пару с младенцем. Старая служанка, которая присутствовала, когда Либерман и Хэнраган потребовали, чтобы Эль Перро вернул долг Резнику, заявила, что не знает никого по имени Эль Перро или Дель Соль. Она казалась очень испуганной. Дрожала, как в январский день на берегу озера.
— Передайте ему записку, если он появится, — попросил Либерман, доставая блокнот. — Скажите ему, что она от Либермана. Он сможет связаться со мной завтра утром или вечером. Я собираюсь на бейсбол во второй половине дня.
Содержание записки было простым: «Хочу поговорить с Хосе Мадерой».
Он подписал ее «Либерман», и оба полицейских вышли на улицу.
— Поедем ко мне домой, — предложил Либерман. — Придет мой зять, чтобы схватиться в поединке с моей дочерью.
— Похоже, это будет интересное зрелище, — заметил Хэнраган, — но у меня свидание.
Либерман внимательно посмотрел на напарника. Они подошли к машине Хэнрагана. Четверо подростков-латинос — крепкие парни, покрытые татуировкой, в черных бейсболках — с угрожающими лицами сидели на капоте.
— Свидание? — переспросил Либерман.
Один из парней слез с капота и двинулся навстречу полицейским.
— Ваша машина? — спросил подросток, который был немного похож на Роберто Дюрана[38], только говорил без акцента.
— Моя, — ответил Хэнраган. — Поговорю с тобой через секунду. — И затем, обращаясь к Либерману: — Славная женщина. Зовут Айрис. Китаянка. Ее семье принадлежит ресторан «Черная луна».
— Эй, — сказал парень, похожий на Роберто Дюрана, — я с тобой разговариваю.
— Почему бы тебе потом не привести ее к нам? — спросил Либерман.
— Вы, старперы, если хотите сесть в машину, гоните пятьдесят монет, — сказал парень злобно. Его приятели тоже слезли с капота. Один встал у дверцы, двое других — за спиной Роберто Дюрана.
— Вряд ли получится, Эйб, но спасибо, — ответил Хэнраган. — Может быть, в следующий раз. Это что-то вроде знакомства… Ты знаешь, я еще…
Парень с лицом Роберто Дюрана окончательно рассвирепел.
— Я с тобой разговариваю! — крикнул он и заскрипел зубами.
— У тебя есть оружие? — устало спросил Либерман.
— Что? У меня есть оружие, — ответил парень и вынул здоровенный складной нож.
— A y твоих сестричек есть оружие? — спросил Хэнраган, показав на трех других парней.
Лицо Роберто Дюрана побагровело.
— Вы, оба, гоните свои бумажники и часы, — сказал он.
— Это еще зачем? — спросил Либерман.
— Или посадим на перо, — пообещал парень.
— У тебя найдется время забросить их в отделение, Отец Мэрфи? — спросил Либерман.
Хэнраган посмотрел на часы.
— Полно времени, — ответил он, поворачиваясь к подростку, державшему нож. — Сынок, ты маленький глупый засранец.
— Он назвал тебя отцом? — спросил парень, сбитый с толку.
— Я полицейский, — сообщил Хэнраган. — Только тупой засранец не узнает полицейского на улице средь бела дня при ярком свете.
— Знаешь, — сказал подросток, опасаясь, что он может потерять лицо. — Гроша не поставлю на рожу твоей китайской подружки, если ты коп. Дай сюда свои…
Хэнраган наотмашь ударил парня по носу и заломил ему руки. Двое его дружков, стоявших рядом, шагнули вперед. Один из них полез в карман куртки. В такой теплый день надевают куртку, только если тебе, как полицейским, надо спрятать оружие. Либерман достал пистолет и направил его на двух подростков. Те замерли.
Роберто повернулся, нос у него был в крови, нож он держал острием вверх. Хэнраган ударил его ногой в пах. Парень, оставшийся у машины, уже бежал по улице.
Из соседнего дома донеслись аплодисменты, но в окнах не было видно никого. Водители машин замедляли ход, чтобы посмотреть на эту сцену, а затем уносились прочь.
— Если передумаешь, позвоните мне, ты и… — Либерман велел подросткам повернуться и подтолкнул их к машине, чтобы надеть на них наручники.
— …Айрис, — подсказал Хэнраган, помогая стонущему Роберто подняться и тоже надевая на него наручники. — Я подумаю об этом.
