- Я сказал вам, что не знаю, о чем вы говорите. - Бьюкенен зло посмотрел на него. - Этот человек на рисукке похож на меня и еще на пару сотен тысяч других американцев. - Бьюкенен дал передышку своему охрипшему голосу. - Это может быть кто угодно. - Он перевел дыхание. - Признаю, что пару дней назад я был в Канкуне. - Он провел языком по пересохшим губам. - Но мне ничего не известно ни о каких убийствах.
- Ты лжешь! - Следователь поднял отрезок резинового шланга и ударил им Бьюкенена по животу.
Бьюкенен застонал, но не мог согнуться из-за веревок, которыми был привязан к спинке стула. Если бы он не увидел, что жирный тип начал неуклюже замахиваться шлангом, то не успел бы напрячь мышцы живота в достаточной степени, чтобы уменьшить боль. Притворившись, что удар был больнее, чем на самом деле, Бьюкенен закрыл глаза и откинул назад голову.
- За дурака меня считаешь? - заорал следователь. - Признавайся! Ты лжешь!
- Нет, - пробормотал Бьюкенен. - Лжет ваш свидетель. - По его телу пробежала дрожь. - Если вообще существует свидетель. Откуда ему взяться? Я никого не убивал. Я ничего не знаю о...
При каждом ударе, который наносил ему следователь, Бьюкенен ухитрялся что-то выгадать для себя: вздрагивал и менялся в лице якобы от боли, глубоко втягивал в себя воздух и отдыхал. Так как полицейские уже отобрали у него часы и бумажник, то ему нечем было попытаться подкупить их. Да он и не думал, что подкуп сработал бы в данном случае. В самом деле, такой жест был бы равносилен признанию вины. Ему оставалось только по-прежнему играть свою роль, возмущенно настаивать на своей невиновности.
Следователь взял в руки паспорт Бьюкенена и повторил тем же презрительным тоном: "Виктор Грант".
- Да.
- Даже твоя фотография в паспорте похожа на этот рисунок.
- Этот рисунок ничего не стоит, - сказал Бьюкенен. - Похоже, что его нарисовал десятилетний ребенок.
Следователь постучал отрезком шланга по повязке, наложенной на рану в плече.
- Каков твой род занятий?
Морщась, Бьюкенен пересказал ему свою легенду. Следователь ткнул в раненое место сильнее.
- А что ты делал в Мексике?
Морщась еще выразительнее, Бьюкенен назвал фамилию клиента, увидеться с которым он якобы приезжал. Он чувствовал, как распухает под повязкой рана. Каждый раз, когда следователь стучал по ней, болезненное давление раны усиливалось, будто она вот-вот должна была порвать швы и раскрыться.
- Значит, ты утверждаешь, что ты здесь не для удовольствия, а для дела?
- Но ведь оказаться в Мексике - это всегда удовольствие, не так ли? Бьюкенен сморщился и покосился на резиновый шланг, которым следователь еще сильнее постукивал по больному месту. От боли у него все поплыло перед глазами. Скоро он опять потеряет сознание.
- Тогда почему у тебя не было деловой визы?
Бьюкенен ощутил во рту вкус желудочного сока.
- Потому что я только за пару дней узнал, что клиент настаивает на моем приезде сюда. Чтобы получить деловую визу, нужно время. Вместо этого я взял туристическую карточку. Это намного легче.
Следователь концом шланга с силой поддел подбородок Бьюкенена.
- Ты проник в Мексику нелегально. - Он пристально уставился Бьюкенену в глаза, потом убрал шланг, чтобы тот мог говорить.
Из-за манипуляций со шлангом горло Бьюкенена распухло, и голос стал еще более хриплым.
- Сначала вы обвиняете меня в убийстве трех человек. - Дышать стало труднее. - Теперь придираетесь из-за того, что я не запасся деловой визой. Что следующее на очереди? Собираетесь обвинить меня в том, что я помочился вам на пол? Потому что именно это мне и придется сделать, если мне не разрешат сходить в туалет в ближайшем будущем.
Стоявший за спиной Бьюкенена охранник снова дернул его за волосы, да так, что на глазах у него выступили слезы.
- Ты, видно, не понимаешь, что это все серьезно.
- Ошибаетесь. Поверьте, я думаю, что это очень серьезно.
- Но по тебе не скажешь, что ты боишься.
- Нет, что вы: я боюсь. Можно сказать, до чертиков боюсь.
Глаза следователя сверкнули злобным удовлетворением.
- Но так как я не делал того, что вы мне приписываете, то я еще и в бешенстве. - Бьюкенен заставил себя продолжать. - Мне все это надоело. Каждое слово давалось ему с трудом. - Я требую адвоката.
Следователь уставился на него, словно не веря своим ушам, потом оглушительно захохотал, тряся своим огромным животом.
- Адвоката?
Охранник за спиной Бьюкенена тоже засмеялся.
- Un jurisconsulto? - с насмешкой переспросил следователь. - Que tu necesitas estd un sacerdote? - Он сильно ударил его шлангом по голеням. - Что ты об этом думаешь?
- Я сказал вам, что почти не знаю испанского.
- А я сказал, что тебе нужен не адвокат, а священник. Потому что теперь тебе, Виктор Грант, помогут только молитвы.
- Я гражданин Соединенных Штатов. Я имею право... - Бьюкенен ничего не мог с собой поделать. Его переполненный мочевой пузырь больше не выдерживал. Ему надо было облегчиться.
Мочась в брюки, он чувствовал, как горячая жидкость течет по сиденью стула и льется на пол.
- Cochino! Свинья! - Следователь обрушил удар на его раненое плечо.
Господи, пусть я потеряю сознание, подумал Бьюкенен.
Следователь сгреб Бьюкенена за рубашку и рванул на себя, опрокидывая стул, валя его на пол.
Бьюкенен ударился лицом о цементный пол. Он услышал, как следователь кричит кому-то по-испански, чтобы принесли тряпки: надо заставить гринго убрать за собой грязь. Но Бьюкенен сомневался, что будет еще в сознании к тому времени, как их принесут. И хотя в глазах у него потемнело, это произошло недостаточно быстро, и он успел с ужасом увидеть, что его моча имеет красный оттенок. Они что-то отбили мне внутри. У меня в моче кровь.
- Ты знаешь, что я думаю, гринго? - спросил следователь.
Бьюкенен был не в состоянии ответить.
- Я думаю, ты связан с наркотиками. Я думаю, ты и те люди, которых ты убил, поссорились из-за денег от продажи наркотиков. Я думаю...
Голос следователя затухал, отдаваясь эхом. Бьюкенен потерял сознание.
5
Когда он очнулся, оказалось, что он снова сидит вертикально, все еще привязанный к стулу. Понадобилось несколько секунд, чтобы зрение стало четким, а в голове прояснилось. Боль определенно способствовала остроте восприятия окружающего. Он не мог знать, сколько времени пробыл без сознания. В комнате не было окон. Жирный следователь был как будто все в той асе пропотевшей форме. Но Бьюкенен заметил, что кровавая моча с пола исчезла. Не осталось даже влажного пятна. Должно быть, времени прошло порядочно, заключил он. Потом он заметил еще кое-что - его брюки остались мокрыми. Черт, они просто перетащили меня в другую комнату. Пытаются крутить мне мозги.
- С тобой хочет повидаться друг.
- Прекрасно. - Голос Бьюкенена сорвался. Ему стоило больших усилий держаться. - Мой клиент может поручиться за меня. Мы уладим это недоразумение.
- Клиент? Разве я говорил что-нибудь о клиенте? - Следователь открыл дверь.
В плохо освещенном коридоре стоял какой-то человек, американец, которого сопровождали двое охранников. Человек был высокого роста, с широкими плечами и массивной грудью, а его песочного цвета волосы были подстрижены ежиком. На нем были кроссовки, джинсы и слишком тесная для него зеленая тенниска - та же самая одежда, что и тогда, когда он вошел в ресторан отеля "Клуб интернасьональ" в Канкуне. Одежда была мятая, а у ее владельца был измученный вид. Лицо его было все еще красным, но не столько от солнца и спиртного, сколько от усталости. Он был небрит. Большой Боб Бейли.
Да, готов поспорить, что ты теперь жалеешь, что подошел ко мне в ресторане, подумал Бьюкенен.
Следователь сделал резкий жест рукой, и конвоиры втолкнули Бейли в комнату, направляя его твердой рукой за локти с каждой стороны. Он шел нетвердыми шагами.
Ну конечно, они ведь допрашивают тебя с тех пор, как сцапали тогда на пляже, думал Бьюкенен. Стараются выкачать из тебя любую крупицу информации, какую только могут, и давление, которое на тебя оказывают, заставляет тебя настаивать на своей версии. Если они получат то, что хотят, то извинятся и будут обходиться с тобой по-королевски, чтобы ты, не дай Бог, не передумал.
Конвоиры остановили Бейли прямо перед Бьюкененом.
Следователь концом резинового шланга приподнял голову Бьюкенена.
- Это и есть тот человек, которого ты видел в Канкуне?
Бейли заколебался.
- Отвечай, - потребовал следователь.
- Я... - Бейли провел трясущейся рукой по ежику. - Может быть, и тот. - От него несло сигаретами, а в голосе словно песок скрипел.
- Может быть? - Следователь зло сверкнул глазами и показал ему полицейский набросок. - Когда ты помогал делать этот эскиз, то, как мне говорили, не колебался в описании.
- Ну да, но...
- Но?
Бейли откашлялся.
- Я был тогда пьян. Мои способности рассуждать могли притупиться.
- А сейчас ты трезв?
